в порядке?
«Нет, не в порядке. Я вообще не Текео», — едва не вырвалось у меня.
— Я ничего не помню, — ответил я.
— Ничего? Никаких подробностей про наше сегодняшнее погружение?
— Вообще ничего. Я даже не помню, кто ты такая и как тебя зовут.
Пока она глядела на меня округлив от удивления глаза, я обратился к своему самому лучшему советчику. К церебралу. К центральному ядру. К помощнику, которому не требуется сон и отдых. Имплант почему-то ответил не сразу. После секундного раздумья церебрал высветил сообщение:
Пожалуйста подождите. Начат процесс инициализации.
Тааак, а вот это уже интереснее. Церебрал инициализируется только один раз. В момент установки в тело. Дальше никаких, остановок, загрузок и инициализаций он делать не должен. Центральный имплант работает в нон-стоп режиме. Он может отключать часть своего функционала, но выключаться и перезагружаться — никогда.
Синхронизация даты. Синхронизация времени. Закончено.
Первым на интерфейсе появились именно они. Проклятое время. И проклятая дата. На двести шестьдесят три года больше, чем я ожидал. Двести, мать его, шестьдесят три! Мне снесли голову почти триста лет назад! И все что от меня осталось это церебрал с точной копией моей личности, моего опыта и моих воспоминаний. Мое тело и сложнейшая структура имплантов, делающая из меня суперчеловека уничтожены.
— Тебя что-то беспокоит? Что-то болит? — продолжила надоедать сидящая рядом с его матрасом блондиночка.
В ответ я неожиданно для себя самого рассмеялся. Даже не рассмеялся, а зашелся в приступе истеричного хохота. До слез. Блондинка перестала хлопать ресницами от изумления, подняла руку и решила залепить мне пощечину. Ей видимо показалось, что у меня истерика.
Я перехватил ее запястье, когда от ее ладони до моей щеки оставалось не более сантиметра. А у моего тела прекрасные рефлексы! Прекрасные рефлексы для омеги кончено же. Церебрал сообщал, что в моем теле установлен мод самого низкого уровня. Настолько низкого, что мой церебрал с ним работать отказывался. Судьба надо мной зло пошутила, стоило мне забраться на одну из самых высоких ступенек в социальной иерархии, как она сшибла меня пинком на самое дно. Мой церебрал провалялся в океане три ста лет и каким-то образом оказался в теле… кстати, а в каком вообще теле?
Я присел на матрасе и осмотрел свое новое «приобретение». Черт, да мне лет двадцать от силы! А может и того меньше. Да и в росте и весе я тоже серьезно потерял. Пора бы узнать, как я вообще заполучил это тело.
— Никогда не смей меня бить, — стоило сразу внести ясность в наши с девушкой заново выстраиваемые отношения.
— Я помню. Ты можешь уйти в срыв, — девушка рывком освободила свою руку.
Второй раз она говорит про какой-то срыв. Надо бы выяснить, что это такое. Но сначала мне требовалось узнать кое-что более важное.
— Что произошло во время погружения?
— Ты правда не помнишь?
— Нет. И хочу понять почему, — слукавил я.
Девчонка замолчала, собираясь с мыслями.
— А с какого момента начать? — наморщила она лобик.
И что ей ответить? Я даже и близко не мог себе представить, чем занимаются эти омеги на плавучих морских платформах.
— Детали отбрось. У меня они в памяти тоже не отложились. Опиши конкретно аварию.
— Ты меня пугаешь…
— Расскажи! — надавил я.
— Да чего рассказывать⁈ В батисфере мы погружались вшестером, к недавно найденному перспективном куполу. Его ни разу не вскрывали, представляешь?
Я и близко не представлял, о чем она говорит.
— Невероятно! Но я потом спрошу тебя, что такое купол. И зачем его вскрывают.
— Ты совсем ничего не помнишь⁈ — девушка придвинулась ко мне, и ее рука снова приблизилась к моему лицу, на это раз, чтобы погладить меня по щеке, — бедный-бедный Текео. Ты меня спас… а сам… как же ты теперь будешь?
— Очень просто — ты будешь моей памятью. Раз я тебя спас, то ты мне кое-чем обязана, правда? Поэтому — рассказывай. Хватит меня жалеть, просто расскажи, что с нами произошло.
— Погружение происходило штатно, но нас что-то атаковало на глубине семидесяти метров. Текео — это была именно атака! Вэйдун, после того, как тебя вырубил, сказал всем на платформе, что это мы придурки сломали батисферу. Но я видела, как это начиналось! Что-то пробило борт батисферы! Острое, черное и длинное как шип! В пробоину начала поступать вода, мы все надели рибризеры и подали сигнал на экстренное всплытие. Но эта штука, шип, пробивший борт начал бить нас электричеством! Метать самые настоящие молнии!
— И как же мы выжили? — я хоть и не видел катастрофу собственными глазами, но мог себе представить, какие последствия от электрических разрядов могут быть в наполняющемся водой подводном аппарате.
— Чудом, настоящим чудом. Пока мы отстегнусь, пока бежали к шлюзу, разрядами убило Эльзу и Чжимина. Их буквально зажарило заживо!
Чужая жуткая смерть меня никак не зацепила. Во-первых, я понятия не имел, кто такие Чжимин и Эльза. А во-вторых, я видел смерти и пострашнее. И не один десяток раз.
— Мы еле смогли открыть люк. Пробоина вызвала деформацию корпуса. Но даже выйдя из шлюза, мы не оказались в безопасности.
Девушка на секунду замолчала, пристально глядя на меня.
— Хорошо, что ты не помнишь, с чем мы столкнулись снаружи. Когда мы выбрались, у нас было всего два глайдера на четверых. На одном повисли мы с тобой, на втором Киш и Рогольд. Мы начали подъем к поверхности. Но на нас напала тварь, протаранившая батисферу. Она похожа на рыбу… нет — на акулу! Акулу с мечом на рыле. Только знаешь, Текео, эта акула покрыта была покрыта металлическими пластинами, и я точно знаю, что это была не чешуя!
Ого, а я знаю про какое существо она рассказывает! В мое время они были очень редкими артефактами и надо же — сохранились и через триста лет!
— Акула атаковала нас! Ребят она прошила своим мечом, сразу обоих! Текео, там было целое облако крови! Она их пополам перерубила одним движением!
— А нас?
— А нас она ударила током. Глайдер отрубился сразу. Да и мы с тобой тоже. Что-то случилось с моим церебралом, меня полностью парализовало. Ты перестал двигаться. Мы тонули, медленно погружаясь в бездну вместе с глайдером.
— Тонули и…?
— Жутко было! Я в полном сознании, но не могу и пальцем пошевелить! Вместе со всей остальной техникой отказал и ребризер. Я тонула и задыхалась. Сквозь маску я увидела, как рыбина добила нашу батисферу — вскрыла ее борт, как консервным ножом, выпустив тысячи переливающихся ртутью воздушных пузырей. Развороченная батисфера падала вслед за нами. И я отчетливо понимала, что нам из бездны никогда не выбраться. Тем более, что глайдер упал в скальную расщелину, занесенную многометровым слоем ила. Мы бы в этой грязи так бы и остались. Но ты вдруг ожил!
— Как это — ожил?
— Не знаю, я точно не разглядела, мне маску залепило илом. Просто почувствовала, как ты схватил меня поперек туловища и начал выгребать наверх. Я еще удивилась, что вместо того, чтобы надуть свой жилет и всплыть, ты греб и греб! Как сумасшедший! Нам подниматься семьдесят метров, а ты тупо гребешь и молотишь ластами.
Вот картинка более или менее прояснилась. Мой церебрал стоил целого состояния. На него можно было купить морскую платформу, как у этих искателей артефактов. И стоил он так дорого не только потому, что был класса «гамма». У него было несколько интересных функций и одна из них называлась «Феникс». Опция возрождения. Функция «последнего шанса». После удаления из тела носителя церебрал через тридцать дней становился на взвод, поджидая нового носителя. Добычей мог стать любой человек, чей уровень церебрала был меньше, чем у меня. Мой имплант мог передвигаться с помощью небольших цепких ножек и рассекать плоть при помощи миниатюрного лазерного резака. Триста лет он пролежал в наполненной грязью расселине и дождался своего шанса. Какова была вероятность, что кто-нибудь туда заглянет? Но она сработала! И теперь я должен сделать все, чтобы не просрать этот шанс.
— Дальше. Что было дальше?
— Уже на поверхности ты отключился. Нас выловили и подняли на платформу. А теперь ты мне сообщаешь, что ни черта не помнишь.
— Так и есть. И все-таки — как тебя зовут?
— Энн, — коротко ответила девушка, не веря, что я действительно мог это забыть.
— Да. Точно — Энн, — не стоило ее слишком сильно пугать. Не дай бог запаникует и кого-нибудь позовет на помощь.
— Вспоминаешь, да? — обрадовалась она.
Мне же было не до радости. Я же, мать его, только что умер! И потерял любимую женщину, неродившегося сына, друзей, пару замков,