Читать интересную книгу Дитя Марса - Янг Роберт Франклин

Разговаривать с детьми неандертальцев было сущей пыткой. Сплошные зануды, в придачу сексуально озабоченные! Но Сью со сверстниками полностью превратились в неандертальцев – по крайней мере, внешне. Они научились есть руками, пожирать сырое мясо. Единственное, всем им – и в особенности Сью – тяжело давалась традиция вкушать мозги умершего соплеменника.

Со временем прогрессивные подростки начали встречаться – к неудовольствию родителей-дикарей. У Сью завязались отношения с парнем по имени Бад. Оставшись наедине, они обсуждали будущее – конечно, им хватало ума не предаваться ностальгии и тосковать о прошлом, еще чего!– нет, будущее стало для них критерием, которым они мерили нынешний век. Скрытая за первобытным фасадом ненависть росла, а критерий только добавлял масла в огонь. Они ненавидели всех и вся, но поистине жгучую ненависть им внушали пещеры. В пещерах словно воплотилось все убожество дремучего строя, но по-настоящему омерзительными их делало самодовольство дикарей. Каждый мнил свою пещеру лучшей, а вождь и вовсе считал свою дворцом.

Настал день, и Сью с Бадом поняли, что сойдут с ума, если не выплеснут накопившийся гнев. А поскольку первым пунктом в списке ненависти стояли пещеры, они решили взорвать их одну за другой.

– Но где же мы возьмем порох?– поинтересовалась Сью.

– Не проблема, сделаем.

– Взрывать будем вместе с неандертальцами?– засмеялась Сью.

– Разумеется. В идеале по ночам, когда все спят.

– А разве их не нужно предупредить?

– Предупредим. По намеку на каждую семью. Эти тупоголовые кретины все равно не поверят, но зато наша совесть будет чиста.

– Чур я первая предупреждаю своих неандертальцев, ладно?

– Договорились,– согласился Бад.

Сью честно предупредила «маму» с «папой», но те, ясное дело, не поверили. Тогда они с Бадом смастерили взрывчатку из нитрата калия, угля и серы, и веселье началось. Первой на воздух взлетела пещера Бада, пока «родители» безмятежно спали внутри, хотя он и предупреждал их. Неандертальцы-соседи поужасались для приличия, но в действительности очень обрадовались, поскольку появился шанс самим усыновить Бада.

Заговорщики взрывали пещеры одну за другой, и вскоре к ним присоединились другие прогрессивные подростки.

Глупые неандертальцы даже и не думали подозревать детей и воображали, будто прогневали бога грозы. Они совершали в его честь ритуалы, умоляя смилостивиться. Прогрессивные дети давились от хохота.

Сью не терпелось подорвать своих «родителей», но она не спешила, давая им насладиться несчастьем соседей. Однажды терпение лопнуло, и девочка установила взрывное устройство. Ночью, когда «мама» и «папа» уснули, пещера разлетелась на кусочки...

Постепенно в племени не осталось ни одного взрослого неандертальца. Малочисленные первобытные дети бродили по округе, разинув рты, пока их не пожрали саблезубые тигры. Прогрессивные подростки перебрались в новые пещеры – большие, просторные. Там они, наконец, смогли вздохнуть полной грудью. Много веков спустя, по останкам, обнаруженным во Франции, близ Периге, детей окрестили кроманьонцами. Они рисовали буйволов на каменных стенах, дабы их жилища услаждали взор, и настолько велико было их мастерство, что сам Пикассо оценил его по достоинству.

Закончив читать, я молча сижу, уставившись на последнюю страницу.

– Ну?– нервно спрашивает Хелен.

Я перелистываю текст к началу. – Мисс Люселло забыла поставить оценку.

– Какая оценка, если это конкурсная работа?

– Она заслуживает как минимум пятерки.

– По-моему, совершенно жуткая история.

– А по-моему, отличная аллегория.

– Аллегория?

– Хелен, ты всерьез думаешь, что Доун считает Соединенные Штаты первобытным племенем?

Хелен опускает взгляд и лихорадочно стискивает руки.

– Не знаю.

– А мисс Люселло?

–Понятия не имею. Она лишь сказала, что текст ее очень расстроил и лучше мне самой его прочесть.

— А чем она недовольна?– возмущаюсь я. – Чего она ожидала? Что Доун напишет про летние каникулы? Или про кота, который сначала потерялся, а потом нашелся? Знаешь, в чем беда учителей английского? Они считают себя незыблемым авторитетом в области, знакомой им только понаслышке. Эти ценители литературы не отличат хороший рассказ от веника! Вот тебе наглядный пример: в конто веки ученик выдал оригинальную историю – и как реагирует учительница? Вместо того чтобы похвалить, она расстроена!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Перестань кричать, Герберт!

— Прости, сорвался.

— В понедельник я верну текст мисс Люселло.

— Нет, я оставлю его у себя.

– Но ведь он нужен ей для конкурса.

– Уверен, она уже вынесла вердикт,– парирую я.

– А вдруг Доун выиграет?

– Не смеши меня!

– Мисс Люселло наверняка потребует сочинение обратно.

– Тогда пусть позвонит мне в офис, и мы разберемся.

– Ты это нарочно, да?

– Разумеется. Ее нужно проучить.

– А по-моему, история кошмарная. Не понимаю, зачем она тебе сдалась?

– Хочу, и точка! Кстати, может включишь тривизор? По пятьдесят первому каналу идет передача о разработке нового японского электрокара.

Я плохо сплю в ту ночь. Постоянно просыпаюсь, и всякий раз вижу в кухонное окно Доун и Тима, их горящие синие глаза прикованы к дому.

На следующий день, вечером, Президент выступает с длинной речью, посвященной марсианским детям.

– Практически все они нашли стол и кров в домах порядочных, благонадежных граждан, а ситуация с новоприбывшими решится в кратчайшие сроки. Америка в очередной раз распахнула двери обездоленным и приняла их в свою семью.

–Папа, папочка, ты вернулся!– Доун бежит мне навстречу, подпрыгивает и целует меня в щеку. Рука об руку, мы идем в дом. Моя ненаглядная дочурка и я.

Ночью меня будит пожарная сирена. По количеству сигналов пытаюсь определить, в каком районе Гринвью пожар. Точно не в нашем. Хелен не просыпается — сигналы не слишком громкие, поскольку пожарный участок далеко от нашей улицы. Когда все стихает, я моментально проваливаюсь в сон. Наутро по местному каналу передают, что дом семейства Холзи сгорел дотла, мистер и миссис Холзи погибли в результате отравления угарным газом. Чудом выжил их единственный ребенок – приемный марсианский мальчик по имени Тим.

Мне не нравится, как Хелен смотрит на меня за завтраком. Старательно избегаю ее взгляда, и украдкой кошусь на Доун. Она с аппетитом ест хлопья «Рисовые шарики».

– Бедняжка Тим,– вздыхает она,– но не переживайте, он быстро найдет новый дом.

Так и выходит. Тима усыновляет другая семья из Гринвью – Эллсворты. Они живут буквально в паре кварталов от нас. Теперь подростки видятся намного чаще. Тим очень много времени проводит в нашем доме. Словно, помимо дочери, я обрел еще и сына.

Пожарный следователь установил, что пожар случился из-за сильной утечки газа в подвале, однако ему не удалось выяснить, как именно произошло возгорание, поскольку отопительный котел был выключен, а бойлер у Холзи работал на солнечных батареях.

Впрочем, общественность уже утратила интерес к трагедии Холзи. По всей стране прокатилась массовая серия пожаров. Очевидно, журналисты забыли, что пожары вспыхивают в стране постоянно, а может, у прессы сейчас напряженка с сенсациями. Многие пожары происходят в домах опекунов марсианских детей. На мой взгляд, ничего удивительного, даже СМИ не заостряют на этом внимания. В конце концов, дети Марса разбросаны по всей стране и не мотуг не оказаться в числе погорельцев. Не удивляет меня и то, что всякий раз марсианский ребенок выживает, а его родители нет. СМИ тоже не находят в этом ничего подозрительного. Чистая случайность, не более.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако я не пытаюсь разубедить Хелен, чья паранойя крепнет день ото дня.

– Сделай хоть что-нибудь!– повторяет она. – Умоляю, сделай хоть что-нибудь.

– Что именно сделать?

У меня пропадает сон. Ночи напролет не смыкаю глаз и таращусь в темноту, словно дряхлый старик, страдающий ночным миоклонусом – вот только ноги не дергаются. Иногда окружающая тьма становится тьмой нашего сада, и я различаю у изгороди два силуэта, чьи взгляды прикованы к дому. От долгого созерцания силуэты растворяются, а темнота вокруг на короткое мгновенье сменяется темной бездной сна.