— Скоро нам придется объявить тебя старой девой, — усмехнулся лорд Иден. — Ты впадаешь в старческий маразм, Мэд. И не надо на меня так смотреть. Следующий тур — для твоей леди Памелы, обещаю. Видишь? Я раскаиваюсь.
Лорд Иден действительно подарил танец подруге сестры и, сам того не ведая, еще больше увлек несчастную в сети любви своим неотразимым очарованием. После этого танца уже ничто не удерживало его на балу. В мисс Поуп он разочаровался, может быть, отчасти из-за того, что во время поцелуев подслушивал разговор за занавесом. А мисс Карстарз вообще сегодня вечером не появилась, сославшись на простуду, подхваченную в Воксхолл-Гарденз несколько дней назад. А поскольку в настоящий момент он был влюблен, ее отсутствие превращало самое веселое светское мероприятие в тоскливое сборище.
Кроме того, лорд Иден до сих пор чувствовал себя неуютно после нелепого происшествия с Фэрхейвеном. Он выскочил к карете, горя праведным гневом, готовый бросить этому человеку вызов и предложить встретиться на рассвете на окутанной туманом вересковой пустоши с пистолетами в руках и в присутствии секундантов. Ему еще повезло, что Фэрхейвен сам не вызвал его на дуэль, но, похоже, его голова была забита совсем иным — неподалеку от них в тени скрывалась хрупкая леди, вне всякого сомнения ожидающая, когда удалится собеседник ее любовника.
Лорд Иден отправился после бала в один из своих излюбленных клубов в надежде отвлечься от faux pas[1] этого вечера. Если повезет, там он может встретиться с Фейбером и Джонсом и уговорить их молчать о том, что случилось, или, точнее, чуть не случилось.
Вряд ли мисс Поуп начнет болтать языком и распускать сплетни. Даже если она что-то и поняла, имя Мадлен все равно не упоминалось. Но вряд ли она вообще слышала скандальный разговор за занавеской алькова. Обратившись в слух сам, он тем не менее целовал ее с таким рвением, что она наверняка ничего вокруг не замечала. По крайней мере, когда он отпустил Мадлен, взгляд ее затуманила страсть. Может, поэтому он в ней и разочаровался. Куда приятнее целовать даму, когда не знаешь точно, позволит ли она твоей руке опуститься туда, где ей не следует быть, или пощечину даст.
Вообще-то нет ничего удивительного в том, что он пришел к столь поспешным выводам насчет Мадлен и Фэрхейвена. Однажды его сестра действительно пыталась сбежать с нищим офицером, спустя неделю после своего восемнадцатого дня рождения. Совсем недавно она заявила брату, что выйдет за Фэрхейвена, если захочет. И она вполне могла бы так поступить просто ему назло. Сестра никак не может простить ему, что он появился на свет на целых полчаса раньше ее. Хотя надо отдать ей должное, она никогда не проявляла недовольства по поводу того, что родилась женщиной, а потому не стала наследником титула.
Как же ему сегодня повезло! Это просто чудо какое-то. Лорд Иден протянул шляпу и трость лакею клуба «Будлз» и решил хорошенько поразвлечься остаток ночи.
Джеймс Парнелл смотрел на танцующих. Несколько минут назад он вернулся из игорного зала, где больше наблюдал, чем участвовал в карточных сражениях. До этого он танцевал со своей кузиной Кэролайн и еще двумя девушками, которые стояли у стены и улыбались так, как будто им было все равно, что к началу очередного тура они остались без партнера.
На душе у него было неспокойно — обычное состояние в последнее время. Молодой человек с радостью покинул загородный особняк, где он давно уже не чувствовал себя дома, где его напряженные отношения с отцом были у всех на виду и где ему никогда не дозволялось принимать участие в управлении поместьем. Но Лондон с его бесконечными раутами тоже не радовал. Он должен был сопровождать мать с сестрой почти на все светские мероприятия. Затащить отца на тихий званый ужин или музыкальный вечер еще можно, но балы, рауты и театры только для женщин, которые желают покрасоваться перед важными людьми. А лорд Бекворт предпочитал посвятить вечер книгам и молитвам.
Парнелл проводил задумчивым взглядом высокую стройную девушку в голубом. Она была немного старше других незамужних барышень, но свежесть юности еще не покинула ее. Он встречался с ней везде, куда бы ни пошел, хотя не был представлен ей и не просил об этом. Это леди Мадлен Рейн. Нельзя сказать, что она красивее всех в этом зале. Нет ничего особенного ни в ее коротко подстриженных светлых кудряшках, ни в глазах — то ли голубых, то ли зеленых, ему не представилось случая подойти поближе и рассмотреть, какого они цвета. Фигурка у нее складная, но тоже ничем не примечательная.
Джеймс и сам не знал, почему его взгляд останавливался на ней. Может, его привлекал светский лоск, которого лишены женщины его семейства?
Парнелл пожал плечами, отвернулся и начал разглядывать толпу в поисках матери и сестры. Вскоре он увидел мать: она сидела в дальнем углу зала и вела беседу с бесцветным созданием, вне всякого сомнения, чьей-то дуэньей.
Он подошел к дамам и поклонился.
— Добрый вечер, мэм, — поздоровался он с этой серой мышкой, отчего на ее щеках заиграло жалкое подобие румянца, а на губах появилась удивленная улыбка. — Вы не видели Алекс, мама? Я послал за каретой.
— Она уехала с Дидрой и Кэролайн, Джеймс, — ответила леди Бекворт. — Они так настойчиво просили отпустить ее, что я согласилась. Отцу это наверняка не понравится, но в этом ведь ничего страшного нет, правда? В конце концов, Дидра — его сестра.
— Мне кажется, Алекс сама может решать подобные вопросы, — нахмурился Джеймс. — Она уже достаточно взрослая. Позвольте предложить вам руку.
Молодой человек снова отвесил поклон бесцветной дуэнье и, пока мать прощалась со своими знакомыми, неожиданно понял, что уже в который раз оглядывает танцующие парочки. Леди Мадлен Рейн по-прежнему кружилась в вальсе со своим братом-близнецом.
Глава 2
Эдмунд Рейн, граф Эмберли, возвращался домой на рассвете. Большую часть ночи он провел у своей любовницы, миссис Юнис Борден. У него уже вошло в привычку навещать ее на ночь глядя. С ней ему было уютно. Граф уже оделся и приготовился было шагнуть в объятия холодной ночи, когда уже в который раз поймал себя на мысли: а не предложить ли ей выйти за него?
Объяснить себе, почему ему было с ней хорошо, он не мог, а уж зачем ему нужен этот брак — и подавно. Юнис далеко не красавица. Даже привлекательной ее не назовешь. Невысокая, плотного сложения, грубые черты лица, короткие черные волосы завиваются мелкими колечками. Флирт не для нее. Она привыкла говорить напрямую, без обиняков, не заботясь о том, как бы не обидеть собеседника, но зато своих истинных чувств она тоже не скрывала. За ней прочно и вполне заслуженно закрепилась репутация хозяйки лучшего литературного салона, открытого почти каждый вечер.