Вот и первый полет!.. Ощущение необыкновенное. Может быть такое ощущение у птицы, парящей высоко в небе над всем земным.
Домой вернулся счастливый, раскрасневшийся от воз-бужделия. За ужином спрашиваю брата:
— Видел сегодня в небе самолеты?
— Не припомню, — помолчав, отвечает тот. — Хотя, правда, гудело что-то.
Я даже расстроился. Мне, казалось, что весь город наблюдал сегодня за небом и не мог не запомнить четко выведенную цифру «5» на фюзеляже.
— А знаешь, ведь сегодня летал я! — не выдерживаю перед искушением поделиться радостью.
Брат с удивлением смотрит на меня.
— Катали? — хмурится недоверчиво.
— Нет, — взмахиваю головой и смеюсь. — Сегодня управлял самолетом. Со мною был, конечно, инструктор.
— А не врешь? — даже встревожился Иван.
— Честное слово! Выполнил пилотаж и посадку.
Так я признался брату, что учусь на летчика.
Учеба в аэроклубе без отрыва от производства требовала не только большого напряжения физических сил, но и воли, упорства в достижении цели. Изрядно потрудившись в цеху всю первую смену, вечером мы отправлялись на занятия или на полеты. Нередко на аэродроме проводили весь выходной день.
— Только настойчивый труд становится ступенькой к подвигу, — говорил нам комиссар аэроклуба Борис Михайлович Василенко.
Мнение комиссара, начальника клуба Матевоса Асканазовича Матевосяна, инструкторов Приходько и Мусиенко мы уважали, их советы оказывали на нас огромное влияние. И мы не жаловались, не уклонялись от самых сложных и тяжелых заданий.
После доброго десятка провозных[2] по кругу и в зону Иван Федорович Мусиенко разрешил мне самостоятельный полет на У-2. Перед строем спросил:
— Как самочувствие, учлет Степаненко?
— Хорошее. К самостоятельному полету готов, — отрапортовал я.
Особенно бойко выговаривалось заветное «к самостоятельному». Такого события каждый из нас ожидал с нетерпением. Выполнив «самостоятельный», ты словно переступаешь порог, за которым другая среда, где тебя будут уважать наравне с летчиками.
— Вот тебе мешок с песком, — подает мне груз Мусиенко. Мешок весит приблизительно столько, сколько и я.
Быстро тащу мешок к самолету, прижимаю его ко второму сиденью и закрепляю ремнем. Мусиенко лично проверяет и одобряюще улыбается.
— Учлет Степаненко, не теряйся, делай все так, как при мне. Тот, — кивает на груз, — никакой команды тебе не подаст. Так что действуй самостоятельно.
Сердце бьется все сильнее. Слыханное ли дело — один в кабине, тебе доверена эта сложная машина! Хочется петь. Даю газ, медленно двигаюсь вперед. Первые метры по взлетному полю… Вот и старт. Полный газ! Машина набирает скорость, бежит, подпрыгивая на невидимых неровностях полосы. Наконец отрывается от земли, набирает высоту.
Внизу проплывают строения аэродрома, железнодорожная станция. Сейчас следует выполнить первый разворот влево. Поднимаюсь все выше и выше. Горизонт колеблется, то удаляясь, то приближаясь, темнея и светлея. Внимательно слежу за приборами, чтобы выдержать прямую полета. Согласовываю скорость и крены на разворотах. Иду по кругу, наблюдаю аэродром слева. Все на нем кажется пестрым и маленьким.
Мотор работает ровно. Ищу характерные, запомнившееся по прежним полетам ориентиры: дома, дороги, ленту рельс. Выхожу прямо к четвертому развороту и снижаюсь на посадку. Убираю газ и приземляюсь у знака «Т». Заруливаю на стоянку.
Неподалеку вижу Ивана Ребрика. Он показывает большой палец. Значит, все в порядке! Инструктор Мусиенко подходит и крепко жмет руку.
— Будешь летать, учлет Степаненко, молодец.
В этот день еще несколько моих товарищей выдержали первую серьезную проверку.
К вечеру снова мыли и натирали свою «пятерку». Работали с особым энтузиазмом, ведь чувствовали себя на целую голову выше, чем вчера, однако хорошо понимали, что это лишь начало.
Кроме полетов нам надлежало совершить прыжки с парашютом. В клубе работала отличный инструктор парашютного спорта Анастасия Дейнека. Под ее руководством и внимательнейшим контролем мы укладывали парашюты, садились в самолет, по команде отделялись от машины.
Первый прыжок я совершил вместе с учлетом Антониной Худяковой 10 июня 1939 года.
В один из полетных дней, едва мы прибыли на аэродром, Иван Ребрик, всегда первым узнававший новости, с загадочным видом спросил:
— Слышали, хлопцы? Мы насторожились:
— Что?
Увидев заинтересованность в наших глазах, Иван замолчал. Выдержав паузу, сообщил:
— Сюда должен приехать представитель из училища.
Вскоре всем стало известно, что для участия в приемных экзаменах и отбора учлетов в аэроклуб прибыл представитель Качинской школы военных летчиков-истребителей. Лейтенант сразу понравился нам. Привлекали не только военная форма, но и выправка, умение говорить с людьми. Мы смотрели на него с восхищением и надеждой.
Летчик захватывающе рассказывал об истребительной авиации, ее назначении и задачах, потом беседовал с каждым учлетом, выясняя усвоение теории, летал в зону. Спустя несколько дней нам стало известно, кто зачислен кандидатом в военные школы пилотов. Мне посчастливилось: еду в Качинскую.
Пройдут десятилетия, после Качинской школы летников я буду учиться в Военной академии имени М. В. Фрунзе, в Академии Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова, но в памяти ярче всех лет учебы запечатлятся эти первые шаги в авиации, сделанные перед войной в Днепродзержинском аэроклубе. Здесь в моей душе были посеяны зерна любви к авиации, понимания дисциплины и самодисциплины, которые потом пустили глубокие корни. И теперь, когда приходится бывать в Киеве, при первой возможности встречаюсь с живущим там генералом запаса Борисом Михайловичем Василенко, бывшим комиссаром аэроклуба. Добрым словом мы вспоминаем бывшего начальника клуба Матевоса Асканазовича Матевосяна, инструкторов И. Ф. Мусиенко, И. С. Приходько, Н. П. Кравченко, Анастасию Дейнеку… Спасибо вам, первые учителя и наставники, за ваш тяжелый труд и терпение. Вы сумели по зову партии поднять перед назревающей бурей новые эскадрильи молодых летчиков и вдохновить их на ратные подвиги.
Многие летчики, бывшие учлеты Днепродзержинского аэроклуба, проявили высокую выучку и героизм на фронтах Великой Отечественной войны, за что награждены орденами и медалями. Среди них пять Героев Советского Союза — В. М. Дрыгин, С. Л. Левчук, И. К. Сачко, А. Ф. Худякова, И. Н. Степаненко.
Летчица 46-го гвардейского авиационного полка Антонина Худякова совершила 926 боевых вылетов и сбросила на врага 136 тонн бомб. Во время последнего полета ее самолет был поврежден, а сама Антонина контужена. Однако она нашла в себе силы привести и посадить машину на свой аэродром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});