- А такая разница, - уже не на шутку рассердилось Радио, - что ты своей беспечностью можешь когда-нибудь на всех ночных жителей большую беду накликать. Ты что, забыла, что это значит - прокуковать тринадцать раз?!
- Ой! - в ужасе прикрыла клюв крылышком Кукушка. - Тринадцатый Понедельник года, тринадцатое число! Я сейчас, я исправлюсь! Ку-ку...
- Ну куда тебя несёт, что ты раскудахталась? - остановило ее Радио.
- Я что, курица, чтобы кудахтать? - обиделась Кукушка.
- Сегодня, на твоё счастье, даже не Понедельник, - снисходительно пояснило Радио, - а не то не миновать бы нам всем больших неприятностей... Что ещё ты забыла сказать?
- Блям-блям... - мрачно произнесла Кукушка.
И тут же заскрипели половицы, что-то посыпалось с потолка, потому что кто-то там, на чердаке, зашевелился, заходил, заворочался.
Я смотрел на всё это, широко открыв глаза, совершенно не понимая, что со мной, и особенно вокруг меня, происходит...
Вся эта дикая карусель вскружила мне голову. Ещё бы не вскружить! Фомич, сквозь которого видно молнии, само по себе свободно говорящее Радио, при этом совершенно без проводов, Кукушка эта...
- Куда я, черт возьми, попал? Где я, в конце концов?! - пронеслось у меня в голове.
- В настоящее время ты в моей избе... В бывшей моей, - поправил сам себя Фомич, присевший уже к столу, в тень, чтобы не пугать меня своей прозрачностью. - Все, что вокруг тебя происходит - не сон. Если захочешь, потом - забудешь... Если, конечно, оно у тебя будет, это самое "потом"...
- А что, может и не быть? - осторожно осведомился я. - У меня есть такие реальные перспективы?
- Насчет перспектив - не знаю, не знаю, - уклончиво отозвался зашедший в гости хозяин. - А случаи всякие случаются...
- Это какие случаи? - вскинулся я.
- Разные, - хмыкнул Фомич.
Я открыл рот, чтобы задать ему тысячи полторы появившихся вопросов, но меня опередила Кукушка:
- Нельзя ли помолчать? - капризно жеманно пропищала она. - Вы мешаете мне работать некоторым образом...
- Отчего же, можно и помолчать, - пожал плечами Фомич. - Работай... Некоторым образом...
- Спасибо, - церемонно поклонилась Кукушка, откашлялась и произнесла торжественно: - Блям-блям. Время - полночь!
И тут же изо всех углов и щелей полезли какие-то тени и существа: лохматые, чумазые, с хвостами и без, с рогами и без, с клыками и свиными мордами. Они лезли и лезли отовсюду, отталкивая друг друга. Из погреба, откинув крышку, пытались выкарабкаться два существа, заталкивая один другого обратно.
По столу прыгали и кувыркались голозадые бесенята с длинными хвостами. В углу три старушки, взявшись за руки, упоённо распевали, почти воя.
В другом углу стояло, согнувшись вдвое, Нечто. Настолько огромное, что не могло выпрямиться даже в такой высокой комнате.
И все они выпрыгивали, выползали, выкарабкивались отовсюду, где только была хотя бы малюсенькая щёлочка или трещинка.
И вся эта орава голосила и визжала на все лады:
- Время полночь! Время полночь! Время полночь!
- Блям-блям! Блям-блям!
- Гуляем! - провизжал звероподобный мужик, у которого из всего лица видны были только глаза, всё остальное скрывала густая шерсть.
- Эх, пирожки слоёные, орехи калёные! Стаканчики гранёные! - весело провопил другой мужичонка, с унылым фиолетовым носом, нависшим над губой, с болтающимися по плечам ушами.
Он распахнул в широкой, щедрой улыбке пасть, выставив на всеобщее обозрение свой единственный зуб: чёрный и кривой, как татарская сабля. Потом залихватски подмигнул единственным глазом, сиротливо приютившимся на лбу, между бровями, затем выдал звонкую барабанную дробь пухлыми, словно пшеничные оладьи, ладошками, по обвислому, как и нос, фиолетовому животу.
- Ну, вы, домашние! - хлопнул ладонью по столу устроившийся по-хозяйски за столом Фомич. - Нельзя ли потише?!
Возня сразу же прекратилась. Вся эта орава притихла, и в этой тишине слышалось усердное пыхтение - это два существа из погреба продолжали запихивать один другого обратно, проделывая это с завидным упорством.
- Балагула! Домовой! - совсем уже осерчал Фомич. - Вы что, не слышали, что я сказал?!
Существа мгновенно притихли, выползли потихоньку из погреба и уселись, свесив туда ножки, на краешке, косясь друг на друга, сопя и тяжко вздыхая.
- Как же вы меня достали! - покачал головой Фомич. - Столько от вас шума и беспокойства. Домашние, а шумите хуже Уличных. Пора вас, пожалуй, на улицу выставить, будете Уличными...
- Не надо нас к Уличным! - пискнул кто-то невидимый от стенки.
- Не надо, так ведите себя прилично, - погрозил Фомич. - Не видите у нас ЖИВОЙ в гостях. Марш все по углам, да сидите там тихо, не мешайте нам.
- Это несправедливо! - возмутился мужик с фиолетовым носом.
- Мы и так целый день по щелям да по стенам сидим! Сейчас наше законное время! - поддержали его явно обиженные остальные существа.
- Сам бы залез в стенку, да просидел целый день, как мы сидим...
- Ну-ка, ну-ка, вот это вот кто сказал? Предъяви свое рыло! громыхнул кулаком по столу Фомич.
- Паааажалста! - протянул, отрываясь плечом от стенки, тощий бес с горящими по-настоящему глазами.
- Думаешь, очень я боюсь Уличных? - продолжил он с усмешкой. Напугал, тоже мне! Да надоел и ты, и все твои Домашние. Я, если угодно, сам от вас давно уйти хотел. А раз такой случай для этого подвернулся, так ещё лучше. Понял, Фомич? И не очень-то я тебя боялся. И ты меня не выгонишь, я сам по себе ухожу. Понял? Да сам бы ты где сегодня был? Сам бы на улице стоял, если бы тебя Живой в дом не пригласил? То-то...
И нахальный бес направился к двери.
- Ну, нет, Уголёк, подожди! - остановил его Фомич. - Пока ещё только ты свои слова говорил, а я слушал. Теперь моя очередь. Так просто ты отсюда не уйдёшь, не на того напал. Гляди-ка, сам по себе он уходит! Шалишь, брат, не выйдет. Ты за кого меня считаешь? В двери он выйти захотел! Уйдёшь так, как по Закону положено...
Фомич встал с места.
Бес кинулся к двери, но Фомич щелкнул пальцами, и на двери сама по себе упала тяжеленная поперечная задвижка, в виде цельного деревянного бруса, толщиной в руку.
Бес с разбега ударился о двери грудью, отлетел, заныл, завыл, защёлкал зубами, из глаз его посыпались искры, он моментально стал похож на бенгальский огонь. Запахло палёной шерстью.
- Ты нас не очень пугай, как бы мы тебя не напугали, - спокойно сказал Фомич, не обращая внимания на фокусы беса. - Ты не сам по себе уходишь, мы, Домашние, и я - Фомич - Ночной Воин, тебя изгоняем. И не просто так мы тебя изгоняем, а сквозь щели отсюда выдуем. Не в день ты уйдёшь, а в ночь, и не могучим бесом, а мелкими бесенятами. И не будет тебе возврата, и живых не пугать тебе среди бела дня. Уходи!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});