заботиться? Мне так не хватало всех этих составляющих.
Я украдкой бросала взгляд на своего спутника, подмечая статную фигуру и хорошие манеры, и умение себя вести с нарочитой, но не отпугивающей строгостью. Легкая небритость на щеках, расслабленный рот, губы обхватывающие, край кофейной чашки с особой эстетикой. Все это делало мужчину очень привлекательным.
Отвлекшись от бесстыдного разглядывания, с грустью посмотрела в опустевшую тарелку. Голодное урчание в животе затихло, как только я доела суп, но аппетит лишь сильней разыгрался. Под ложечкой неприятно засосало, словно я вовсе и не ела. Мне безумно захотелось чего-нибудь сладкого, но попросить угостить меня еще и десертом, я не посмела.
Шумно сглотнула вязкую слюну. Промокнув губы салфеткой и заметив, как пристально следили за моими движениями карие глаза, поспешила отвернуться. За соседним столиком сидели студентки, чуть старше меня, но более беззаботнее, что ли… и счастливее. Им не нужно было выпускать колючки для своей защиты, или терпеть оскорбления и сплетни, что тянулись за мной шлейфом. Они наслаждались жизнью и ароматным штруделем с корицей.
С грустью наблюдала за их веселой непринужденностью, завидуя белой завистью. Изредка вздыхая от несправедливости, из-за которой так зло надломилась моя жизнь.
Теплая ладонь внезапно накрыла мои худощавые пальцы, а чуть грубоватые подушечки легонько погладили мое запястье. Я повернулась, вначале расфокусировано увидев лицо, слишком близко, практически столкнувшись с ним нос к носу. А после и вовсе почувствовав горячее дыхание на своих губах.
— Может быть к чаю десерт? — заговорщически прошептал мужчина, но не отстранился от меня.
Неловкость и стыдливость прилили краской к моим щекам и я сама, прогнувшись в спине, разорвала дистанцию между нами. Отодвинулась максимально далеко, что даже ножками стула заскрежетала по полу.
— Знаете, пожалуй не откажусь!
Я быстро согласилась по двум причинам. Во-первых, я не врала. От желания закончить трапезу ударной дозой углеводов, рот вновь наполнился слюной. А во-вторых, делая заказ, мы хоть ненадолго перестали бы быть вдвоем. К нам присоединилась бы официантка и разорвала повисшее в воздухе смятение.
Высвободиться из захвата пальцев вышло на удивление легче. Меня не удерживали, но дали свободу выбора. И я от переполняющего чувства стыда, все же спрятала свои руки под стол, расположив их на коленях.
— Знаешь, — поправил меня. — Я не настолько стар, чтобы ко мне обращались на Вы, — сопроводил свою речь мягкой улыбкой и я в ответ вымученно ухмыльнулась, все же немного нервно забарабанив пальцами по коленям.
В конце концов, быть дружелюбной это меньшее вознаграждение, что я могла дать за помощь.
— А я не настолько невоспитанна, чтобы «тыкать» незнакомым мне мужчинам.
— Придется привыкнуть, — лениво дернул уголком губ. — Хотя бы на некоторое время обращаться к фиктивному мужу на ты. Или хотя бы по имени. Герман, — снова напомнил свое имя, будто я неразумное дитя.
От последнего предложения я в буквальном смысле задохнулась и перестала дышать, просто беззвучно шевелила губами, не понимая, о чем шла речь. Но только собравшись возразить, заметила незатейливый, но очень красноречивый жест. Мужчина приложил палец к своим губам, попросив меня помолчать в присутствии официантки.
— Желаете что-нибудь повторить?
— Нам нужен самый вкусный ваш десерт.
— Могу предложить…
— Штрудель, — перебила официантку, желая побыстрее от нее избавиться. — Я закажу Яблочный Штрудель.
Девушка приняла заказ и сбежала так же неожиданно, как и появилась возле нас.
— Герман, — впервые обратилась к мужчине по имени и как мне показалось, он слегка просиял, услышав его из моих уст. — Мне не нужен фальшивый муж.
— Фиктивный.
— Все равно. Никакой не нужен. Ни фальшивый, ни фиктивный, ни настоящий. Я мать-одиночка и по закону они не имеют права..
— По какому закону? Сейчас многие живут по закону джунглей, где выживает сильнейший. Тебе нужна защита и помощь. И поверь мне, Богдана, ты удивишься, увидев, как измениться к тебе отношение, когда в графе отец не будет больше прочерка.
В его словах действительно был здравый смысл и с этим я не могла не согласиться. От такой неприкрытой заботы мне стало трудно дышать, а сердце отозвалось слишком острой болью.
— Все хорошо? — поинтересовался Герман, когда я чуть поморщилась и откинулась на спинку высокого стула.
— Разумеется, — бессовестно соврала я, ощущая участившийся пульс. — С чего вдруг такой вопрос?
— Ты опять побледнела. Как ты себя чувствуешь?
— Так, как может чувствовать себя девушка на последнем месяце беременности, которой незнакомый человек предлагает сомнительную помощь.
— Помощь, самая что ни на есть реальная. И мне ничего не нужно взамен, Дана… Могу я называть тебя так?
Выставив локти на стол, сомкнул пальцы в замок и уложив на них щетинистый подбородок, посмотрел на меня в ожидание ответа.
— Можете, — слегка дернула плечами, в попытке скинуть оцепенение сковавшее все тело под изучающим взглядом.
— Так вот милая Дана, — ласково продолжил Герман. — Сейчас ты покушаешь и я отвезу тебя домой. А завтра утром заеду и отвезу в перинатальный центр.
— Уже завтра? — выдохнула я в изумление. В планах было сбежать от мужчины, как только покинем кафе.
— Да, завтра. Я уже обо всем договорился. Тебя примет самый лучший специалист.
=5=
Герман
Ей принесли десерт, но она даже не взглянула на тарелку. Немного поджала пухлые губы и бегло посмотрела в окно.
Собиралась с мыслями. Была явно недовольна моей оперативностью.
— Договорились, значит? Со специалистом? — наконец, заговорила она, невольно покривив полноватые губы. — Даже не знали, как я отреагирую, но все решили? За меня…
— Дана… — было начал миролюбиво.
— Нет, — она твердо перебила меня. Решительно отодвинула тарелку со штруделем в сторону и поставила локти на стол. — Давайте начистоту, ладно? Мне не нужна помощь. Я в состоянии выносить своего ребенка, без ваших суперклиник… И я не верю…, — ее голос узнаваемо дрогнул, как тогда в больнице. Когда она озадаченно спрашивала «кто я такой». — Не верю, что кто-то в этом мире может помогать просто так. Поэтому говорите, что вам нужно за вашу благодетель или оставьте меня в