Польские женщины поразили Меченосца, прежде всего, тем, что неуловимым движением руки или брови они могли довести человека до третьей степени возбуждения. Вторая степень возбуждения наваливалась на мужчину в процессе расстегивания полячкой верхней пуговицы облегающей блузки, а первая степень возбуждения с попытками затвердевшего торчка вырваться на волю парализовала бойца, когда полячка наклонялась перед ним, обнажая свою белоснежную грудь. А если полячка садилась перед бойцом и закидывала ногу на ногу, показывая подвязки и шелковые чулки, несчастный немел и порывался забраться на воображаемую стену.
Вот она, поражающая сила женского соблазнения, которой польские женщины владели в совершенстве. И Меченосец с наслаждением подставлял себя под шквал этой всепобеждающей силы. Он вытворял тогда такие чудеса, что женские руки с остервенением скребли его просаленную гимнастерку, а ноги сходились у него за спиной, стараясь удержать его как можно дольше. А когда женские объятья ослабевали, он покрывал тело женщины горячими поцелуями, и ее ноги вновь сходились у него за спиной.
Да, опыт, полученный у Анастасии Гавриловны, очень пригодился восемнадцатилетнему Меченосцу. Она научила его не только способам совокупления, но и умению сдерживать подступающее к выходу семяизвержение.
А после любовной игры прощальный поцелуй без слез и сантиментов, и команда «вперед». Вперед на запад, в логово самого фюрера. До окончательной победы оставалось еще шесть с половиной месяцев, но об этом бойцы только догадывались.
В Германии Меченосец столкнулся как с нескрываемым страхом, который поселился в глазах некоторых немок, так и с менторской холодностью многих из них.
Ему пришлось применить весь арсенал доброжелательных улыбок и вынуть из заначки запас приятного обхождения, чтобы растопить холодные сердца высокомерных и снять пелену страха у испугавшихся.
Первыми поддались на доброжелательные улыбки испугавшиеся. Оставив свою робость за порогом дома, в спальне они окончательно успокаивались и проявляли такой темперамент, что широкие кровати начинали натужно скрипеть в такт ускоряющемуся движению их пухленьких попочек. Каждый оргазм заканчивался обязательным гортанным «гут» и подбадривающим похлопываньем по плечу Меченосца. С этого момента у ранее напуганных загорелись глаза, и они были готовы заниматься сексом с утра до вечера и с вечера до утра.
От зависти менторская холодность у их землячек стала постепенно уменьшаться, а через некоторое время и вовсе исчезла. Оказалось, что за менторской холодностью скрывались профессиональное кокетство и неудержимый темперамент, который нужно было только чуть-чуть пощекотать.
Ох, уж эти фрау, начинающие недотроги и матерые любовницы, сдержанные потаскушки и любвеобильные шаловницы. Сколько вас прошло через полевое ложе Меченосца и не сосчитать. И вряд ли хоть одна из тех, кто попробовал его ласк, осталась неудовлетворенной.
Раненый, но е.., то есть верткий
В мае 1945 года война победоносно завершилась и нетронутые смертью мужички стали возвращаться в родные пенаты. Меченосцу в это время исполнилось только девятнадцать лет, и если бы не ранение в зад, которое он получил незадолго до окончания войны, служить бы ему как медному котелку.
Если вы спросите: «Откуда у нашего Меченосца ранение в зад», то однозначного ответа можете и не получить.
Существует несколько интерпретаций данного ответа.
Одни говорят, что ранение в зад наш доблестный Меченосец получил во время его боевого дежурства, когда, отвернувшись от передовой в сторону голубоглазой медсестры, выставил свою задницу на обозрение противнику, а тот, не выдержав такого хамства, саданул по ней из автомата. Слава богу, что только одна пуля вошла в мягкое место доблестного Меченосца.
Другие дают голову на отсечение за то, что в зад Меченосцу пуля—дура угодила, срикошетив от бронзовой люстры, что висела в покоях одной симпатичной мамзель.
А третьи настаивают на том, что подпортила его задницу неудовлетворенная немецкая фрау, выстрелив в нее из пистолета.
Сам же Меченосец является автором четвертого варианта, который повествует о том, что хитрый враг зашел на позицию его взвода с тыла, и только отличная реакция спасла его от верной гибели. Он успел вовремя подпрыгнуть, и пуля не пробила его благородное сердце. Теряя кровь, он все же сумел обезвредить врага, за что был награжден командованием часами. Правда, часы, которые он показывал, были сняты им с убитого немецкого офицера.
В общем, любой из вариантов приводил к тому, что нашему доблестному Меченосцу тоже досталась отметка, которую беспощадная война сделала на его заднице.
После войны отмеченный Меченосец решил не возвращаться в сибирский городок. Во—первых, потому, что вернувшиеся мужички могли прознать про его детские шалости, а во—вторых, потому, что один из однополчан больно красиво рассказывал ему про Ленинград.
После этих рассказов Меченосец твердо решил поехать на невские берега, чтобы воочию увидеть Зимний дворец и Аврору, Адмиралтейство и Русский музей.
И Ленинград встретил Меченосца цветами, музыкой духовых оркестров и веселыми улыбками горожан. Но Меченосца интересовали только улыбки молоденьких жительниц славного города.
С вокзала Меченосец проследовал на Невский проспект, по которому прогуливались толпы радостных ленинградцев и гостей города.
Приподнятое настроение людей читалось в их оттаявших взглядах, в жестах и даже в одежде, которую ленинградцы вытащили по случаю Победы из своих сундучков.
Небо, еще совсем недавно забитое аэростатами, сияло своей голубизной и не обижалось на праздничные фейерверки, которые то здесь, то там высвечивали его глубины.
Отхлебнув из фляжки солидный глоток спирту, Меченосец скинул с себя остаток робости и стал внимательней присматриваться к молодым ленинградкам. Некоторым девушкам он даже осмелился подмигнуть, а одной из них задал ничему не обязывающий вопрос:
– Не подскажете, как пройти на Невский проспект.
Девушка с удивлением посмотрела на него, потом мило улыбнулась и произнесла:
– Невский перед Вами, молодой человек —, и рассмеявшись, побежала догонять своих подружек.
– Нет, – подумал Меченосец, – с молодыми каши не сваришь, вряд ли у них найдется место для заезжего бойца.
С этого момента Меченосец переключился на женщин повзрослей, и они с удовольствием ловили на себе его молодецкий взгляд.
В один из моментов его взгляд оторвался от женщин и остановился на красочной гастрономической витрине. Постояв возле витрины несколько минут, он вошел в гастроном и, увидев симпатичную продавщицу лет тридцати пяти, подошел к прилавку.
– Скажите, пожалуйста, – начал он, – какую колбаску можно взять на закуску?
– Колбаску, – оживилась женщина, – если для водочки, то докторскую, а для винца, можно и копчененькой.
– А Вы, какую предпочитаете? – спросил Меченосец.
– Я больше люблю копчененькую, – ответила продавщица.
– Тогда двести грамм копченой колбасы и обещание встретиться со мной после работы, – предложил Меченосец.
Продавщица сначала густо покраснела, потом лукаво посмотрела на странного покупателя и произнесла:
– Долго ждать придется, я сегодня до десяти.
– Ничего, – ответил Меченосец, – такую симпатичную женщину можно ждать целую ночь…., то есть, целую вечность.
Откуда что берется. Чувствую, что еще немного и наш Меченосец заговорит стихами.
Какая женщина сможет устоять против таких слов. Наша продавщица тоже расслабилась и игриво сказала:
– А Вы, боец, романтичны. Кстати, зовут меня Таня, то есть, Татьяна.
– Очень приятно, Павел, – представился Меченосец, – фронтовик и гость Вашего прекрасного города.
Глазенки у продавщицы забегали, она поняла, что сегодня ночью ее постель может обогреть симпатичный парень по имени Павел.
– Надо брать мальчика, пока он не передумал, – подумала продавщица.
– Павел, какое прекрасное имя, – заворковала она, – какое благородное имя. Может быть, Вы подождете меня в подсобке?
Меченосец для пущей важности задумался, но все же согласился:
– Ну, как откажешь женщине с таким прекрасным именем.
Татьяна отвела его в подсобку, угостила бутербродами с колбасой, и Меченосец полностью размяк.
В таком размякшем состоянии он пробыл в подсобке около двух часов, пока трудовой день у Татьяны не закончился.
Выйдя с Татьяной в темноту ленинградских улиц, Меченосец немного стушевался, но когда Татьяна взяла его под руку, снова выпятил молодецкую грудь и сдвинул набекрень пилотку: «Смотрите, ленинградцы, какую деваху подцепил я на ваших улицах».
А деваха, действительно, была ладной и хлебосольной.