он армянин или казах. Но кто знает, что там намешано, раз его биография началась в детдоме.
Фотки я не сожгла, спрятала. И мне было решительно плевать на всё, когда я неожиданно увидела его по телевизору.
Взрослый, сильный, умный. В него такого я влюбилась ещё больше.
А когда на следующий год Чекаев приехал в наш город вместе с будущим губернатором в рамках предвыборной компании, я готова была душу дьяволу продать, лишь бы увидеть его вживую.
И, можно сказать, продала.
Меня пригласили на сцену как победителя какой-то дурацкой олимпиады, в которой я только ради этого и участвовала.
Из рук губернатора я получила грамоту. А Арман… Широкие накачанные плечи (в то время он явно проводил в спортзале не один час в день). Растущие в одну сторону, словно намеренно так уложенные, густые чёрные волосы. Наверно, персидский, а может, французский, не на раз ломанный выдающийся нос. И взгляд, что уже стал неулыбчивым, хоть и по-прежнему пронзительным, цепким, внимательным.
Я так волновалась, что больше ничего и не рассмотрела. А уж когда он меня слегка обнял, позируя для фото, чуть не упала в обморок. На эту ужасную, позорную фотку я до сих пор не смотрю.
Впрочем, потом я как-то к Чекаеву остыла. Не то, чтобы совсем охладела, но подростковую влюблённость переросла. И даже за ним не следила. Так, иногда замирала, увидев его по телевизору или в новостной строке. Где был он, известный меценат, богатейший человек страны. А где я…
А я, собственно, стояла у него под дверью. И дрожала как осиновый лист от волнения.
– Ого! – удивился он, открыв дверь, и я совсем стушевалась, не понимая к чему относилось это «ого». Он посторонился. – Ну, заходи!
Только какой заходи, когда у меня коленки подкашивались.
Боже, как он… изменился. Нет, нет, ему шло. Ему безумно шло. И эта густая щетина на волевом лице. И шрам, что давно превратился в хмурую складку между бровей. И даже мелкие морщинки. И, конечно, его одна фирменная удивлённо приподнятая бровь.
Мать ещё нарядила меня как куклу «Офисный сотрудник». Строгая водолазка, короткая юбка, высокие сапоги на каблуках, элегантное пальто, красивый шарф, я так неловко чувствовала себя во всём этом вместо привычных грубых ботинок и мешковатого худи. В лучших традициях, мне осталось только споткнуться на пороге и упасть прямо на торт.
И я запнулась, потому что не могла перестать смотреть на хозяина квартиры, но на ногах всё же удержалась.
– Простите! – опустив глаза, протянула я торт. – С днём рождения!
– Спасибо, – хмыкнул он. Взял торт. Забрал пакет, в котором был подарок. – Вешалка вон там.
Я испуганно подняла глаза. Вешалка? Меня приглашают… в гости?
– Нет, я бы, конечно, тебе помог, но у меня, – он красноречиво поднял подарки, – руки заняты. Так что, давай сама, – и ушёл, пока я в смятении хлопала глазами.
Верхнюю одежду я сняла, обувь тоже. Поправила волосы, гладко зачёсанные в хвост, стоя у зеркала в прихожей. Но что делать дальше?
Заглянула в первую попавшуюся дверь.
Гостиная. Просторно. Светло как днём. В пастельных тонах. Деревянные балки по потолку. Белый диван. Старинная мебель с потёртостями и резьбой. Фарфоровые статуэтки. Кованые светильники.
Неслышно ступая, дошла до следующей комнаты. Библиотека. Море, нет, океан книг. И тоже во всех люстрах горит свет. Я даже оглянулась в поисках выключателя.
Я, конечно, понимаю, что Арман Чекаев безумно богатый человек, но это же не повод не экономить электричество.
Верхний свет я выключила, а потом профессиональный архивариус, на которого я училась в Институте Культуры, во мне дрогнул, и я пошла вдоль шкафов, скользя пальцем по корешкам.
– Макулатура мне досталась от прежнего владельца квартиры, – Чекаев щёлкнул выключателем, заставив меня вздрогнуть. Свет снова вспыхнул, я на пару секунд ослепла. – Не выношу темноту. Но ты же не книги сюда пришла читать?
– Нет, – очередной раз смутилась я, не понимая, ведь это он меня пригласил, я всего лишь принесла подарок. А потом замерла от страха. Он стоял так невозможно близко. Держал в руках бокал с шампанским. И на нём вместо домашних мягких брюк и пуловера теперь красовался тонкий шёлковый халат, благородно отливающий золотыми узорами. С чёрными отворотами. А под ним… Под ним бугрилась мышцами голая грудь и, наверное, больше ничего не было.
– Держи! – протянул он бокал.
Нет, нет, я зря паникую. Он просто у себя дома, и он может ходить в чём захочет. Может, просто решил меня смутить. Или нет?
– А вы? – приняла я из его рук стекло за тонкую ножку.
– А мне и так не страшно, – приподнял он бровь, словно ждал, когда я выпью.
«Нет, он не собирался меня смущать, – обречённо опустила я взгляд на играющий пузырьками, словно искрами, напиток. – Он пригласил меня, чтобы тупо трахнуть».
И что делать? Убегать? Кричать? Звать на помощь? Сопротивляться?
Я посмотрела на его засунутые в карманы руки.
И каковы у меня шансы противостоять двухметровому накачанному мужику? Какова вероятность, что в элитном доме с охраной кто-то кинется вызывать помощь? Что меня вообще кто-то услышит из-за этих бронированных дверей и окон?
Но он ведёт себя так уверенно, словно я знала, чем это закончится, когда зашла.
Или он знал, что я приду…
Ну что ж, я ведь всегда мечтала, чтобы именно Арман Чекаев стал моим первым мужчиной. И жить мечтала с мамой, в большом городе, в достатке.
Только как же причудливо сбываются мои мечты.
Стараясь не подавиться под его пристальным взглядом, я выпила всё до дна.
«Господи, как же страшно, но я справлюсь», – сжала я зубы.
– Молодец, – равнодушно забрал он пустой бокал. И кивнул: – Спальня там.
Глава 4. Арман
И где только дядя Валера взял эту девчонку. Ведь и правда, зверёк. Такое не сыграешь.
– Что-то не так? – приподнял я бровь. – Хочешь оставить меня без подарка?
Что