Слева от меня что-то мелькает, и я почти подпрыгиваю. Я вижу красный костюм стюардессы, когда она наклоняется ближе ко мне.
— Вам удобно? Что нибудь хотите? — ее улыбка, почему стюардессы такие милые?
— Нет спасибо, благодарю — в ответ улыбаюсь ей.
Я как раз размышляю, заказать ли перед полетом коктейль с шампанским или бокал белого вина, когда слышу мужской голос. Глубокий, хриплый. И очень злой. Мужчина с кем-то разговаривает по телефону.
Я напрягаюсь, но не поднимаю взгляд. Мои пальцы сжимают меню, пока я притворяюсь, что листаю страницы. А на самом деле подслушиваю. Он говорит не понятные мне вещи. Сама я понимаю, что где то уже слышала этот голос. Он ругается в последний раз и прекращает разговор.
Нахожу пластинку жвачки в сумочке и забрасываю ее себе в рот. Еще несколько пластинок — и у меня во рту супер-пупер жвачка. Только теперь я разворачиваюсь в другую сторону.
И моментально застываю с полуоткрытым ртом, потрясенная видом сидящего рядом мужчины.
— Только не ты — выпаливаю я, поднимая руку и прикрывая ею глаза — мне это снится. Только не ты!
Его ноздри расширяются, а кожа будто становится темнее.
— Вот так и встреча, снова? Девочка ты испытываешь меня — бормочет он, садится рядом со мной.
— Я не девочка — я машу рукой — прекрати меня так называть — я бросаю на него взгляд — Женщины, наверное, падают к твоим ногам, словно дохлые мухи.
— По крайней мере, дохлые мухи молчат — Его голова дергается, будто он хочет взглянуть в мою сторону, но умудряется удержать взгляд перед собой. Его губы сжимаются, белея по краям — Девочка, сделай мне одолжение и воздержись от разговоров на оставшуюся часть полета.
— Ты кто? Господин бог? Кем ты себя возомнил? — моё лицо покраснело от гнева — насколько я знаю, ты ещё пять лет должен гнить в тюрьме, и мне очень интересно, по каким это заслугам ты теперь сидишь рядом? — уже шепотом проговорила я.
И всё же мое сердце бьется быстрее, когда мужчина поворачивается ко мне лицом. Злобная улыбка изгибает его прекрасные губы.
— Конечно, как тебе не знать — он наклоняется ближе, окидывая салон взглядом, перед тем как снова взглянуть на меня — Лучше, если ты забудешь то дело, и ещё лучше, заткнись! Я застрял рядом с тем, кто, очевидно, страдает неизлечимым случаем словесного поноса.
— Сказал мужчина, у которого явно социальный запор.
Он снова замирает, а его глаза округляются. И опять странный звук срывается с его уст, напоминая сдерживаемый смешок.
— Господи, — Макс сжимает переносицу, стараясь сдержаться — Я обречен.
Глава 5
Арсения
Максим не особо со мной разговорил, остаток пути мы провели в молчание, ни кто из нас не пытался заговорить, так же я понимала что этот парень бывший заключённый, и я не должна чувствовать к нему теплых отношений, я вообще не должна к нему нечего чувствовать. Я не питала иллюзий, будто мы не разойдемся, как в море корабли, сразу же после приземления. Я никогда не встречала более сдержанного и сложного человека.
Так что да, в мои планы входило расставание с парнем на взлетно-посадочной полосе. Возможно, именно поэтому я чувствовала себя вольной быть с ним самой собой. Какая разница, узнает он о моих желаниях и потребностях или нет, если мы лишь незнакомцы, что вынуждены терпеть компанию друг друга.
Прямо перед приземлением я пытаюсь вынудить его поговорить о причине его приезда в этот город, он отказывается выдать мне хоть каплю информации, ссылаясь на то, что я не должна соваться в его дела.
Размышляя о жизни, я почти пропускаю эскалатор к лентам выдачи багажа. Как всегда, изящно.
Максим шагает в такой манере, как я и ожидала: как мужчина, перед которым все расступаются в разные стороны. Его шаг уверенный, быстрый, спокойный.
Здесь, на земле, я в полной мере могу понять эффект, производимый им на других. Люди реально уступают ему дорогу. Так очаровательно — они просто расходятся, словно пресловутое Красное море, и глазеют, пока он проходит мимо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И хотя мужская красота поистине захватывает, сила его естества почти сбивает с ног. Очень харизматичные люди вызывают у вас желание войти в их близкое окружение, почувствовать себя особенным.
От путешествия в одиночку мне становится дурно. Ненавижу приземляться в новом городе среди ночи. Всегда кажется, будто я могу потеряться и остаться спать на лавочке в аэропорту.
Подходя к таксисту, я называю ему адрес отеля и сажусь на заднее сиденье, возле выхода из аэропорта я замечаю максима и рядом с ним девушку с длинным волосами, он берет ее за руки и направляется в сторону. Ну конечно, он приехал за девушкой или же на свидание с ней. И не могу решить, разочарована или взволнована. Может, немного от обоих чувств.
Машина отъезжает от тротуара так плавно и стремительно, что я со вздохом откидываюсь на сидение. Что бы ни случилось дальше, сейчас у меня есть маленькое мгновение абсолютного комфорта.
Машина останавливается перед небольшим отелем со скромной подъездной дорожкой.
Я так устала, что добрела до своего номера и заползла под одеяло.
* * *
На следующее утро я посмотрела на телевизор в моем гостиничном номере, занимаясь распаковкой своих туалетных принадлежностей.
Я ставила свою косметичку на сушилку для полотенец в ванной, когда зазвонил мой телефон.
Схватив телефон со стены ванной, я, зажав трубку плечом, ответила на звонок:
— Эй. Ты уже устроилась?
Голос Саши скользнул по моим чувствам, принося с собой прилив теплых и любимых воспоминаний.
Я прислонился к бортику ванны.
— Почти, вчера так поздно приехала, так и легла в одежде. И у меня совершенно нет ни одного платья.
— Конечно у тебя нет ни одного платья. Ты забыла кем работаешь? Я предлагала тебе купить, но ты не захотела — упрекнула она.
— Знаешь, давай созвонимся позже. У меня есть дела, которые нужно сделать сегодня, я не хочу разговаривать о работе в отпуске.
— Хорошо. Жду фото отчёт — она повесила трубку, оставив меня слушать гудки. Как обычно, Саша любит меня злить.
Я открыла ноутбук и села за стол, проверяя свою почту. Я ответила на два письма от Николая, прежде чем открыть одно от Саши, мы дружим очень давно, она мне как сестра.
Подойдя к окну, чувствуя беспокойство, отодвинув занавески в сторону, я посмотрела вниз, на город. Где Макс? Что сейчас делает? И кто эта девушка? Это был вопрос, который я задавала себя множество раз. Почему я о нем думаю? Он ведь преступник, я не должна вспоминать о нем.
Проблема была в том, что он вторгся в мою жизнь. И я не могла закрыть на это глаза.
Следующим моим шагом оказался поход по магазинам, я хочу купить сувениры, и что — нибудь из одежды.
Пока я иду вдоль магазин, смотрю на лотки и витрины, отвлекаясь на вывески и запахи — свежая еда, одежда, ювелирные украшения. Уличные художники рисуют портреты, а какие-то пожилые мужчины сидят за столом и играют в настольную игру, похожую на шашки. Вокруг раздаются звуки проверенной временем музыки, песни постепенно сменяются одна другой.
Затем я вижу безвкусно украшенный прилавок, на котором разложены украшения, похожие на атрибутику Диснея, и там я примечаю кое-что знакомое. Подойдя ближе, я убеждаюсь, что это самая крутая вещь, которую я только видела. Маленький кулон в виде Молнии МакКуин прикреплен к серебряной цепочке. Догадываюсь, что цепочка скорее всего не серебряная, и моя шея станет зеленой после часа ношения этого украшения, но мне плевать, потому что я хочу ее.
Я обвиваю цепочку с кулоном вокруг руки и собираюсь спросить мужчину о цене.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сколько?
— Я тебе просто так отдам, все равно ее никто не берёт — говорит торговец.
Прохладный кулон располагается на моей ладони. Я не знаю почему она мне так сильно понравилась. Я ощущаю, как что-то глубокое и многозначительное возникает в моем сердце. Я сжимаю кулон рукой.