Читать интересную книгу Собрание сочинений. Том 1 - де Вега Лопе Феликс Карпио

Та же мысль, в сущности говоря, лежит и в основе тех пьес, в которых Лопе де Вега рисует образ короля — тирана и деспота. При этом драматурга интересует преимущественно лишь одна проблема — пагубность тиранической политики монарха для судеб простых смертных, его подданных. Лопе решительно осуждает тирана, осмелившегося оскорбить честь и достоинство простого человека. Так, например, в одной из своих ранних драм — «Государь, сброшенный со скалы» («El Principe despeñado») — драматург рисует месть дворянина дона Мартина королю, совершившему гнусное насилие над его женой; в другой пьесе — «Кровь невинных» («La Sangre inocente») — короля, вынесшего несправедливый смертный приговор двум своим вассалам, карает «божественное правосудие».

Среди тираноборческих пьес Лопе особой известностью пользуется его драма «Звезда Севильи» («La Estrella de Sevilla»). Страсть короля Санчо к прекрасной уроженке Севильи — Эстрелье, страсть, ради удовлетворения которой монарх не останавливается ни перед чем — ни перед оскорблением чести девушки, ни перед убийством ее брата, показана здесь как преступная и губительная. Низость короля, ставшего игрушкой своих необузданных желаний и забывшего о своем долге — охранять честь и достоинство своих подданных, — становится особенно очевидной, если сравнить ее с прямодушием и мужеством, проявленными жертвами короля — Эстрельей, ее братом Бусто Таберой и женихом Санчо Ортисом. На протяжении всей пьесы дается безоговорочное осуждение недостойного монарха. Бусто восклицает:

Нет, подданных своих не станет Король бесчестием грязнить, Он их доверья не обманет!

И эти слова звучат как урок королю, ибо они говорят о том, каким должен быть монарх, а не каков он на деле. Моральная победа остается на стороне оскорбленных подданных, и это вынужден в конце концов признать и сам король, публично сознающийся в своей вине. Следует, однако, заметить, что эта концовка, психологически и драматургически плохо подготовленная и мотивированная, свидетельствует о непоследовательности драматурга.

Подобная же непоследовательность обнаруживается и в одной из поздних пьес Лопе де Вега — «Наказание — не мщение» («El Castigo sin venganza»). Если в «Звезде Севильи» насилие над личностью человека осуществляется государем из-за преступной страсти, то в этой пьесе феррарский герцог действует, руководствуясь некими высшими «государственными соображениями». Однако и здесь насилие над личностью человека не может не повлечь за собой трагических последствий. И юная Кассандра, которая против воли становится женой герцога, и юный Федерико, незаконный сын герцога, горячо полюбивший мачеху, гибнут. Казалось бы, Лопе де Вега в какой-то мере оправдывает жестокую расправу герцога — ведь наказанием, а не мщением названа эта расправа в заглавии пьесы. Но драматург не может скрыть своего сочувствия влюбленным, павшим жертвой хотя и «незаконной», но искренней и глубокой любви. И трагическая развязка раскрывает не столько «вину» Кассандры и Федерико, сколько крах тех холодных соображений «государственного долга», во имя которого действовал правитель Феррары.

Да, не всегда последовательно, но Лопе и здесь и в других своих пьесах утверждает одну и ту же мысль: не может быть безупречным государем тот, кто свершает насилие над личностью своих подданных, над их чувствами и устремлениями!

В исторических пьесах Лопе де Вега обращается не только к деяниям королей, героическим или преступным. Среди обширного исторического репертуара испанского драматурга есть немало произведений, в которых на арену исторических событий выступают простые, как будто ничем не выделяющиеся люди. Черпая сюжеты этих пьес нередко из народных песен и преданий, Лопе де Вега рисует целую галлерею героев, вышедших из народа. Таков уже упомянутый легендарный правитель Вестготского королевства — землепашец Вамба. Таков и другой любимый герой испанских народных легенд — Бернардо дель Карпьо, которому приписана честь победы над воинством Роланда в Ронсевальском ущелье. Личности этого «рыцаря без страха и упрека» посвящены пьесы «Юность Бернардо дель Карпьо» («Las Mocedades de Bernardo del Carpio») и «Венчание после смерти» («El Casamiento en la muerte»). Никому не ведомый воин Педро Карбонеро из пьесы «Доблестный кордовец Педро Карбонеро» («El Cordobés valeroso Pedro Carbonero») не желает мириться с владычеством мавров и бесстрашно проникает в лагерь врага, чтобы вызволить из плена христианских невольников. Простые девушки, героини драм «Славные астурийки» («Las famosas asturianas») и «Девы из Симанкас» («Las Doncellas de Simancas»), предпочитают увечье или смерть позору рабства и унизительной доле наложниц мавританских владык.

Эти пьесы могут быть с полным основанием названы народно-героическими драмами. В них одной из центральных идей становится тема чести простого человека, трактуемая драматургом с гуманистических позиций. Эта идея особенно ярко выступает в тех народно-героических драмах, где присущее человеку из народа сознание своего достоинства и чести сталкивается с формальным пониманием чести как природного дара, которым наделен дворянин и только он.

Конфликт, возникающий в результате оскорбления чести крестьянина дворянином, глубоко волновал Лопе на протяжении всей его творческой деятельности. На этом конфликте строится ряд его пьес. Уже в одной из ранних своих пьес — «Флорентийская вилла» («La Quinta de Florencia») Лопе де Вега драматизирует довольно близко к источнику один из рассказов итальянского новеллиста Банделло. Секретарь правителя Флоренции, герцога Александра, Цезарь влюбляется в простую поселянку Лауру. Отчаявшись в своих усилиях сломить добродетель девушки щедрыми дарами и посулами, он, по совету своих друзей, насильно увозит ее в свою загородную виллу. Отец обесчещенной Лауры приносит жалобу на Цезаря герцогу, и тот, убедившись в справедливости обвинения, приказывает казнить своего секретаря. Этот приговор, однако, отменяется после того, как Цезарь соглашается браком смыть пятно позора с чести крестьянской девушки. Однако при всех своих художественных достоинствах пьеса Лопе де Вега все же не более как первоначальный эскиз, талантливый, но беглый набросок темы, со всей полнотой раскрытой лишь в последующих художественных полотнах, в таких пьесах, как «Периваньес и командор Оканьи» («Peribáñes о el Comendador de Ocaña»), «Саламейский алькальд» («El Alcalde de Zalamea»), «Фуэнте Овехуна» («Fuente Ovejuna»), «Лучший алькальд — король» («El mejor alcalde el геу») и др.

В первой из этих пьес Лопе изображает конфликт между владетельным сеньором, презирающим «грубую чернь» и отвергающим самую мысль о том, что его поведение может быть оскорбительным для крестьянина, и честным, мужественным землепашцем Периваньесом, полным человеческого достоинства. Как и в «Флорентийской вилле», драматург повествует о том, как феодал — командор из Оканьи — попытался силой сломить сопротивление приглянувшейся ему крестьянки. На этот раз попытка оказалась неудачной и стоила жизни сеньору. Однако в «Периваньесе» столкновение командора и крестьянина рассматривается глубже, чем в «Флорентийской вилле». Оно становится в какой-то мере проявлением антагонизма двух общественных сил — феодалов и народа. Недаром драматург не ограничивается показом морального превосходства центральных героев пьесы — Периваньеса и Касильды — над оскорбителем их чести. Введя в пьесу сцену сбора двух отрядов ополчения — дворянского и народного, Лопе де Вега и здесь отдает явное предпочтение людям из народа.

Конфликт здорового нравственного начала, присущего крестьянину, и растленной морали феодала составляет сущность и драмы «Саламейский алькальд», которая приобрела широкую популярность в последующей превосходной переработке младшего современника Лопе де Вега — Кальдерона. Драматургически пьеса Кальдерона безусловно сильнее ее прототипа: действие в ней развивается более концентрированно и напряженно, в характеристиках ряда персонажей появились выразительные детали и т. п. Однако в пьесе Лопе де Вега есть такие моменты, которые делают ее не менее значительной, чем драму Кальдерона. Мы имеем в виду прежде всего обрисовку центрального персонажа пьесы, алькальда (то есть старосту и судью) деревни Саламеа — Педро Креспо. Лопе наделяет Педро природным добродушием, народной сметкой и острословием, что делает образ героя ярким и жизненно достоверным. В одной из первых сцен пьесы, рисуя сельский суд, драматург раскрывает и такие важные черты в облике героя, как развитое чувство справедливости и мудрость человека из народа. При этом главное в образе Педро Креспо — высокое сознание человеческого достоинства — выступает особенно рельефно. «Велик испанский плебей, если есть в нем такое понятие о законности!» — писал А. И. Герцен, прочтя кальдероновского «Саламейского алькальда»[4]. Эти слова в равной мере относятся и к герою одноименной драмы Лопе де Вега и к другим героям народно-героических драм великого испанского драматурга, в особенности «Фуэнте Овехуны», не только самой значительной пьесы этого цикла, но и вершины всего драматического творчества Лопе.