Читать интересную книгу Зона «D». Лучшие остросюжетные детективы. №1 - Денис Чекалов

Я обернулся к Марте.

— Вы ведь строчили за него романы, я прав?

Трубецкой встал.

— Что-то Инга задерживается. Пойду ее позову; надо решить, что мы журналистам скажем.

Он вышел, бормоча себе под нос.

— Вам не очень-то нравилось быть литнегром, я прав? — спросил я, обратившись к Марте.

Та невесело усмехнулась.

— Нас называют «книггерами». И я до сих пор в этой карусели. А что поделать? Жить-то на что-то надо.

— Но ведь у вас и свои книги выходят.

— Это гроши, если сравнить с тем, что приносит Дорин.

Я понизил голос.

— А что скажете об Инге Кольцовой?

Лицо Марты и без того от красоты не страдало. Теперь же ее и вовсе расплющило.

— Глист, — решительно сказала она. — Глист от литературы.

Дамочка раздавила сигарету в пепельнице. Так, словно убивала саму Ингу Кольцову.

— Мы тут задницу дерем, пытаемся написать хоть что-то, достойное первой трилогии о майоре Дорине.

Ее передернуло.

— А она? У нее сидят двадцать книггеров. Каждый пишет свой, маленький кусок. И плевать, что края не сходятся. Дергают сюжеты из интернета. Порой готовый текст берут целыми главами. И люди это читают.

Как же она ненавидела этих мерзких людей! И вновь я подумал, что надо бы сменить тему.

— Но первая трилогия была хороша?

— Просто гениальна. Навроцкий сам служил в спецвойсках, и писал на собственном опыте. Потом, конечно, книги стали слабее…

— Скорей, идите сюда!

Крик Трубецкого пронесся по коридору.

Мы бросились туда.

Нашли его в женском туалете.

Издатель стоял у окна, держа в руках револьвер. Я еще раньше заметил, что у него кобура под одеждой.

На полу скорчилась Инга Кольцова, кто-то сломал ей шею.

— Это ты, — прошептал издатель.

Он вскинул пистолет и направил на Марту.

— Ты, чокнутая сучка. Ты убила их обоих.

Я поднял руки.

— Тише! Сергей, опустите пушку. Много кофе сегодня выпили, да?

Он пошел на нас.

Капитан Дорин, конечно, закрыл бы Дарью собой. Герой хренов.

Но я не хотел умирать ради какой-то писательницы, которую даже никогда не читал. Поэтому я бросился на слабую женщину, молодецки повалил на пол и выломал ей руки за спину.

— Отлично! — воскликнул я. — Мы ее поймали! Дайте мне что-нибудь ее связать!

Трубецкой растерялся.

— Ну пояс, — подсказал я.

Он кивнул и стал неловко расстегивать ремень.

Марта охала, плющась лицом о кафель. Пусть скажет спасибо, что полы чистые.

— Сволочь! — верещала она. — Да ты просто пиявка! Я знаю, это ты тормозил мои романы про Машу! Говорил, халтура, а на самом деле хотел, чтобы я писала тебе муру про дурацкого Дорина!

Трубецкой протянул мне пояс; я дал ему в рыло — и отобрал револьвер.

— Можете встать, Марта? — спросил я.

Она поднялась, — можете мне не верить, но после поцелуя с кафелем хоть на человека стала похожа.

— Скотина! — заорала она грубым прокуренным голосом профессиональной писательницы. — Сукин сын!

Кто б знал, что леди умеют так материться?

— Так ты с ней заодно, — шипел Трубецкой, цепляясь за раковину и пытаясь встать. — Сколько она тебе заплатила? Или ты с ней спишь?

— Ты мне чуть руку не сломал, — рычала Дарья.

Я покачал головой.

— Я бреду по колено в идиотах, — пробормотал я. — Всем заткнуться.

Они не послушали.

Тогда я выстрелил.

Пуля ушла в окно. Надеюсь, я там никакой самолет не сбил.

— Заткнитесь оба, — приказал я. — А теперь мы спустимся в холл и найдем настоящего убийцу.

* * *

Старый вахтер протирал пол.

— Думал, вы сбежите, — заметил я.

— Не привык убегать.

Он выпрямился.

Даже сейчас, спустя много лет, в нем чувствовался профессиональный военный.

— Это ведь вы написали первую трилогию о Дорине, верно?

— Как вы узнали?

— Сломать шею — не каждый это сумеет. Подготовка нужна. У Дмитрия одна нога была короче другой. Как у Мэрилин Монро. Поэтому он хромал.

В армию его бы не взяли, — тем более в спецвойска. А у вас на руке я увидел тигра в берете. Символ десантников.

— Смутное было время, — согласился старик. — Мой паскуда-издатель… Дело еще до этого щелкопера было.

Он глянул на Трубецкого.

— Сказал, что мне нужен псевдоним. Я поверил. И глазом не успел моргнуть, а они уже забрали и мое имя, и Дорина.

— Книга была успешной, — сказала Марта.

— Не то слово! Тогда тиражи были… нынешним не чета. Миллион! Пятьсот тысяч! Считалось нормой. А сейчас три тысячи выйдут, и уже рад… Я много раз пытался доказать правду. В суд пытался подать. Да все бесполезно.

— Навроцкий жил в Италии, — сказал я. — И редко здесь появлялся.

— Когда я его увидел, все во мне как-то перевернулось. Он ведь не просто книгу мою присвоил. Он мою жизнь украл…

* * *

— Зачем старик Кольцову прикончил? — спросил Трубецкой.

Мы встретились с ним наутро.

Он принес пачку рукописей, — «просто начеркайте что-нибудь на полях, а читать можно не читать».

— Инга видела, как старик вышел из вашего кабинета. Я как раз повернулся к ней и был спиной к двери. Наверное, хотела сама разгадать убийство.

— Бедная дурочка, — согласился издатель. — Писатели, они все такие.

Черное колье

— Один из вас, — сказал я, обведя комнату взглядом, — украл черное колье.

Шесть пар глаз уставились на меня.

— И я знаю, кто это сделал.

В каюте яхты воцарилось молчание.

— Будем вызывать полицию? — спросил я. — Леди Элбрейт, решать только вам.

Герцогиня прокашлялась.

— Я не хочу скандала, — сказала она. — Если камни вернутся… Мы обо всем забудем.

— Прекрасно, — я коротко кивнул. — А теперь я расскажу вам, как вор смог украсть колье. Капитан Бернетт, мне понадобится ваша помощь. Дайте мне эту ракетницу… Хорошо.

Я подошел к порогу.

— Сейчас я вернусь на палубу и выпущу ракету. Потом вы мне скажете, слышно ли было в каюте.

Уже выйдя за дверь, я сунул голову в каюту и предупредил:

— Слушайте внимательно!

Легко выбежав на палубу, я огляделся. На пирсе ни души, — лишь маленькая машина ждала меня. Я спустился по трапу, потом не удержался и дотронулся до кармана, где лежало Черное ожерелье.

Конечно, я знал, кто его стащил!

* * *

— Нравится? — спросил я.

Лайам Фицпатрик осматривал ожерелье.

Пальцы у него были грубые, — словно всю жизнь он гнул ими ржавые гвозди. Много лет парень служил в ИРА, — но потом ему надоело играть в политику.

Сейчас промышляет камешками.

— Вот деньги, — сказал Фицпатрик. — И забудь, что знаешь меня.

— Эй, здесь меньше, чем договаривались!

— Можешь вернуть, — согласился он. — Тогда я заберу камни бесплатно.

Сунув руки в карманы, я смотрел, как Лайам уезжает.

Потом остались лишь я, моя тачка и пустая дорога.

— Капитан Бернетт? — я вынул телефон.

— Куда вы сбежали? — спросил моряк. — Леди Элбрейт очень волнуется.

— А теперь слушайте меня, — сказал я. — Не хотел говорить при всех, поэтому и сбежал. Помните парня, с которым встречается ваша дочь?

— Лайам Фицпатрик? — голос капитана посуровел. — Этот урод мне никогда не нравился.

— Камни у него. Ваша дочь украла их у леди Элбрейт.

— О боже, — только и прошептал капитан.

— Девчонка влюблена. Готова на все ради этого воришки. Если мы позвоним в полицию, она угодит в тюрьму.

— Чего вы хотите?

— Денег, конечно. Недавно вы продали свою яхту. Я не жадный, мне нужна только половина. Тогда я найду Фицпатрика — и заберу у него колье. И леди Элбрейт ни о чем не узнает.

— Ну вы и сволочь, — простонал он.

— Спасибо. Ходил на курсы, — ответил я.

* * *

Леди Элбрейт ждала меня у пристани.

Она не смогла бы выбрать машину хуже. Большой яркий линкольн сразу бросался в глаза. Но что поделать? Дамочка впервые занялась воровством.

— Все в порядке? — спросила она испуганно.

— Конечно, — я подсел к ней. — Колье в надежном месте, его никто не найдет.

Герцогиня сжалась от страха.

— А если полиция… если они узнают, что я сама украла колье, ради страховки?

— Доверьтесь мне, леди Элбрейт. У меня богатый опыт в таких делах. Но теперь…

Я выдержал паузу.

Очень многозначительную.

— Ах да, конечно! — спохватилась она.

Герцогиня порылась в сумочке.

Вынула пачку денег.

— Вот, как мы договаривались. Но меня точно не поймают?

— Надежно, как в банке, леди.

* * *

Войдя в холл маленького отеля, я уткнулся в воротник носом.

Не хотел, чтоб меня запомнили.

Поднялся на второй этаж, открыл дверь своим ключом.

Сюзанна Бернетт вышла из ванны, — в одном коротком полотенце. Если бы отец ее видел, — беднягу бы сразу хватил удар.