- Везет мне на Лех, - заявила она, услышав мое имя. - Был у меня один знакомый, хе-хе-хе...
К чему относилось ее хихиканье, я не понял, а она объяснять не стала.
Погода не располагала к прогулкам. Вот-вот мог снова начаться дождь, да и по лужам шлепать не хотелось. Я предложил было пойти в кафе. Но потом вспомнил, что денег осталось кот наплакал - аккурат на еду до получки.
- А пошли треснем по пиву! - я решил, что готка от такого предложения не откажется.
- Ну пошли, - охотно согласилась девчонка.
Я похвалил себя за знание женской психологии вообще и психологии готов в частности.
Мы пошли в сторону ближайшего метро, попутно высматривая круглосуточный продуктовый ларек и болтая о том, о сем, словно старые знакомые. С Ники оказалось очень легко общаться. Вскоре я уже чего только ней не узнал. Около года назад она вернулась из Москвы, где жила с четырнадцати лет. Там же закончила школу.
- А сейчас где учишься?
- Да так, - она пожала плечами. - В институт один... захаживаю.
В общем, я понял, что моя новая знакомая не особо налегает на учебу.
Мы быстро напали на общую тему для разговора. То, что интересовало нас обоих - русский рок. В нем она разбиралась отлично, гораздо лучше меня. Причем о многих довольно известных рокерах Ники упоминала, как о своих знакомых и друзьях. Сначала я подумал, что она притусованная фанатка, но потом по нескольким проскользнувшим фразам понял, что она играет сама. У нее была своя рок- группа, которая даже записала один альбом. О нем Ники с кривой ухмылкой сказала:
- Да, фигово продавался. Все хвалят, но никто не берет - говорят, неформат. Так и раздали по друзьям и знакомым.
- А как записали? - заинтересовался я. - Это же наверно дорого?
- Папа дал денег, - сказала Ники равнодушно.
Наверно, врет, подумал я. Впрочем, почему бы и нет? Мелких рок-групп в Питере как тараканов, и в Москве наверно, то же самое.
Мы прошли уже почти до конца Липовой аллеи, и впереди замаячил железнодорожный переезд, когда Ники неожиданно повернулась ко мне, заглянула в глаза и спросила совершенно другим тоном:
- Леша, был ли ты когда-нибудь влюблен?
Я ошалело взглянул на нее:
- Чего?!
- Влюблен - страстно и безнадежно? Без всякой надежды на взаимность? И при этом - ты находишься с НИМ рядом каждый день, а иногда и ночь. Смотришь на него, вдыхаешь его запах, прижимаешься к нему плечом - и при этом точно знаешь, что тебе НИЧЕГО не светит?!
- Он что, голубой?- ляпнул я.
Ники бросила на меня бешеный взгляд.
- Нет, это я так... подбодрить тебя хотел!
- Меня невозможно подбодрить, - страдальчески произнесла она, устремляя взор к облакам. - Я схожу с ума... Вчера я приняла решение - все, хватит! Нельзя так мучиться! Я письмо ему написала, где призналась во всем, а он... - раздался всхлип, - он послал меня подальше! Он сказал, что "больше не желает этого слышать", и что "я его раздражаю"! Представляешь, какой ужас? Но что мне делать? Он - моя жизнь. А теперь мне остается только умереть!
- Точно. Ужас, - пробормотал я.
Во блин. Никакая она не готка! Это же самое натуральное эмо!
Вот ведь везуха мне подвалила! Можно сказать, солидного мужчину на третьем десятке - склеила чокнутая девчонка-эмо. В памяти услужливо всплыл характерный отрывок с какого-то портала:
"Скрежет тормозов! Крики людей! Кровь на асфальте, сирены скорых! И только окровавленный розовый мишка валяется среди дымящихся обломков..."
Говорила мне мама - не знакомься с девушками в общественном транспорте!
Впереди раздались короткие резкие звонки, замигали красные огоньки - закрывался переезд на Старой Деревне. Я не к месту вспомнил Анну Каренину и подумал, что неплохо было бы на всякий случай увести мою эмо-герл подальше от рельсов и поездов. Незаметно повернул налево, в обледеневший сквер возле здания районной администрации. Ники этого не заметила. Она размашисто шагала рядом со мной, вся погружена в свои страдания.
- Зачем только папа меня ему отдал?
"О как..."
В голове возник образ подпольного гарема.
- В Москве было так клево, так весело - ребята, тусовки... Кореша мои, Рэндом с Нафаней, клубы, квартирники...И тут появился папа и все испортил!
- "Папа" - это в смысле отец? - на всякий случай уточнил я.
Из бессвязной речи девчонки выяснилось следующее. У нее есть отец. Который какая-то там шишка. С отцом у Ники невероятно сложные отношения. Впрочем, наверно типичные для властолюбивого папаши и трудного отпрыска, каким без сомнения является Ники. Папаша грубо вырвал ее из рокерски-тусовочной среды (я его где-то понимаю), а потом "отдал" тому парню, по которому она сейчас и страдала. В каком смысле отдал, я не вполне врубился.
- Он твой учитель?
- Воспитатель, - буркнула Ники, породив в моем воспаленном сознании образ колонии для несовершеннолетних.
- Чему он тебя учит-то? - осторожно поинтересовался я.
- Жизни, - кратко ответила она. Подумала и добавила: - И смерти.
Мне люто захотелось пойти домой, навернуть макарон с сыром и лечь спать.
Блин, с кем же это я ухитрился познакомиться?! Вот ведь влип!
Но все только начиналось. Я еще не понял, КАК я влип.
Мы прошли через сквер насквозь, снова пересекли улицу Савушкина и оказались на Приморском проспекте. Тут я сообразил, что выбрал крайне неудачное направление для прогулки. С одной стороны тротуара стремительно проносились машины, слепя фарами, и улетали в темноту. На другой стороне чернела Нева в белях пятнах подтаявших льдин, дальше - полный мрак. Елагин остров. Горят одинокие фонари, и нет ни единого прохожего, кроме нас. И верно, какой идиот пойдет гулять в парк в такую погоду и в такое время?
Кроме девочки-эмо.
- Ага, - пробормотала Ники, завидев воду. - Прекрасно!
Она стремительно перебежала Приморский проспект, не обращая внимания на машины. Я, проклиная все на свете, устремился за ней.
Дальше мы пошли вдоль берега Невы. Мокрый нетоптаный снег под ногами превращался в кашу. Машины обдавали нас грязными брызгами. Ники снова завела песню про своего "воспитателя".
Его звали Грег.
И он был самым крутым в мире. Ну конечно.
- Хочешь, я расскажу, как мы с ним познакомились? - спросила она, и не дожидаясь моей реакции, начала: - Отец мне ничего не объяснил. Он просто привез меня сюда, в Питер. Сказал, типа - хватит страдать фигней. Пора начинать учиться. Я отца вообще-то уважаю и никогда с ним не спорю. Но тут я очень разозлилась. А он привел какого-то мужика, представил нас друг другу и вышел. Мы стояли друг напротив друга... я еще подумала - ничего не буду говорить, пусть он первый начнет. Отца я слушаюсь, но этому типу я в лояльности не клялась. И тогда Грег сказал мне одну вещь - очень странную. Он спросил: "Прежде чем мы начнем обучение, ты должна ответить - чем ты готова ради него пожертвовать?"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});