– И вы говорите, что не видели мистера Верикера после приезда сюда?
– Я несколько месяцев его не видела.
– Как давно вы здесь, мисс?
– С прошлого вечера. Часов с семи.
– Вы приехали специально повидать вашего брата?
– Сводного брата. Конечно. Но я не видела его. Он так и не появился.
– Значит, вы надеялись его увидеть?
– Послушайте! – сказала Антония решительно. – Уж не думаете ли вы, что я ехала сюда, за тридцать пять миль, не надеясь его увидеть?
– Нет, мисс. Но минутой или двумя раньше вы сказали, что мистер Верикер не ждал вас. Я просто удивился, как это вы, притом, что он не ждал вас, и вы не виделись несколько месяцев, проделали этот немалый путь в уверенности, что застанете его.
– Я не была уверена. Но я знаю его привычки. Одна из них – приезжать сюда на выходные.
– Я так понимаю, вы хотели срочно его увидеть, мисс?
– Я хотела его увидеть, и я все еще хочу его увидеть, – сказала Антония.
– Боюсь, мисс, что это невозможно, – сказал инспектор, вставая.
Она глянула на него сердито:
– О, в самом деле?
– Да, мисс. Мне жаль, но я должен сообщить вам, что с мистером Верикером случилось несчастье.
Она сдвинула брови:
– Вы хотите смягчить удар? Не трудитесь. Он умер?
Что с ним?
Инспектор посуровел:
– Да, мисс. Он умер.
– Боже милостивый! – воскликнула девушка. Гнев исчез с ее лица. Она переводила взгляд с инспектора на констебля. Констебль был изумлен и шокирован, заметив озорные огоньки в ее глазах. – А я думала, вы собираетесь преследовать мою собаку, – сообщила она. – Мне жаль, что я вам немного нагрубила. Моя собака подралась с другой, и эта проклятая идиотка, хозяйка той собаки, осыпала мою угрозами. Так что же, мой сводный братец в самом деле мертв? Что с ним случилось? Попал в автомобильную аварию?
Инспектор мог теперь без опасений раскрыть всю правду.
– Мистер Верикер убит, – сказал он напрямик. И заметил с удовлетворением, что в конце концов малость ее испугал. Она чуть-чуть побледнела и, похоже, не знала, что сказать. Немного помолчав, он добавил: – Его тело было обнаружено в Эшли-Грин, в колодках, ночью, без десяти два.
– Тело было обнаружено в колодках?! – повторила она. – Вы хотите сказать, что кто-то посадил его в колодки, и он скончался от испуга или от стыда, что вы хотите сказать?
– Ваш сводный брат, мисс, был заколот ножом в спину, – сказал инспектор.
– О! Весьма зверски, – заключила Антония.
– Да, согласился инспектор.
Она машинально протянула руку к открытой коробке, вынула сигарету, постучала ею по большому пальцу и заметила:
– Какая мерзость! Кто же это сделал?
– В данный момент у полиции нет об этом сведений, мисс.
Она чиркнула спичкой и зажгла сигарету.
– Не я, если вы это хотите узнать. Зачем вы пришли – чтобы арестовать меня?
– Конечно нет, мисс. Я только хочу кое-что выяснить. Все, что вы можете рассказать и что поможет пролить свет…
Она покачала головой:
– К сожалению, не могу. Мы многие месяцы были в ссоре.
– Простите, мисс, но если так, каким образом вы оказались сейчас в доме мистера Верикера?
– О, все очень просто, – ответила она. – Он написал мне письмо, которое привело меня в бешенство, и вот я приехала, чтобы выяснить с ним отношения.
– Разрешите узнать, мисс, это письмо у вас?
– Да, но я не намерена вам его показывать, если вас это интересует. Оно сугубо личное.
– Как я понимаю, дело было весьма срочное? Ведь мистер Верикер должен был быть в понедельник снова в Лондоне?
– Да, но я не хотела ждать до понедельника, – возразила Антония. – Я звонила ему, но его не было в доме на Итон-плейс, и я решила попытаться застать его здесь. Здесь его тоже не было, но постели были приготовлены, и в кладовке оказалось молоко, масло и яйца и всякая снедь, поэтому было совершенно ясно, что его здесь ждут, вот я и осталась. Когда в полночь он не появился, я легла спать – ведь ехать домой было поздновато.
– Понятно. И с тех пор вы не выходили из дому – вы, кажется, сказали, что приехали вчера часов в семь вечера?
– Ну конечно я с тех пор выходила, – сказала она нетерпеливо. – Прогуливала собаку перед сном. Тогда-то и случилась драка: какой-то шелудивый охотничий пес напал на мою собаку в полумиле отсюда. Все вокруг было в крови и в шерсти. Однако никто особенно не пострадал.
Констебль наблюдал за бультерьером – пес, навострив уши, лежал у двери.
– Ваша собака не пострадала, мисс? – решился спросить он.
На лице ее появилась презрительная мина:
– Почти нет. Ведь это бультерьер.
– Я только подумал, мисс, – заметил констебль, бросив умоляющий взгляд на инспектора, – я только подумал: как странно, что вашу собаку тоже не покусали.
– Видно, вы мало знаете о бультерьерах, – сказала Антония.
– Ладно, Дикенсон, – вмешался инспектор. И снова обратился к Антонии: – Придется мне задать вам несколько вопросов, мисс, если вы последуете за мной в полицейский участок. Сами понимаете – поскольку вы родственница и оказались как раз сейчас в доме покойного, начальник полиции захочет, чтобы вы сделали заявление, и любые детали, касающиеся потерпевшего…
– Но я же говорю вам, я ничего об этом не знаю, – оборвала его Антония. – Более того, если вы хотите, чтобы я сделала заявление и что-то подписала, я приглашу адвоката – пускай проследит, чтобы я себя не оговорила.
– Никто не хочет этого, мисс, – спокойно сказал инспектор. – Но вы должны понять, что полиция обязана собрать всю возможную информацию. Вы не можете возражать против того, чтобы просто рассказать начальнику полиции все, что вы знаете о своем брате…
– Перестаньте называть его моим братом! Сводный брат!
– Простите, пожалуйста. Все, что вы знаете о вашем сводном брате, и что вы делали в час убийства.
– Но я уже вам сказала.
– Конечно, мисс, и я хочу, чтобы вы повторили все это в любых угодных вам выражениях в полиции, где все это можно застенографировать и дать вам, а вы прочтете, поправите и если захотите, то подпишите. Ведь это вполне безопасно, не правда ли?
Девушка погасила сигарету о свое блюдце.
– Мне кажется, это может быть очень даже опасно, – сказала она с обезоруживающей прямотой. – Если вы станете расследовать убийство моего сводного брата, вы непременно узнаете множество забавных подробностей о нашем семействе, поэтому я также хочу сказать вам с самого начала, что глаза бы мои не глядели на Арнольда. Случилось так, что убила его не я, но у меня нет алиби, и, насколько я понимаю, все указывает на меня. Поэтому, если вы не возражаете – и даже если возражаете, я ничего не скажу, пока не повидаюсь со своим адвокатом.