Старик, похоже, завел один из своих бесконечных разговоров.
– Да, сэр, – покорно откликнулся Тоби и набрался терпения.
– Битва Столетия – так называют ее. И правда, вряд ли наш век увидит еще одну такую.
Насколько помнил Тоби, битва при Литхоле так называлась только потому, что произошла в 1500 году. С тех пор век видел уже две такие же битвы – по крайней мере почти такие же ужасные.
– Славное войско собралось тогда! – вздохнул мельник. – Без малого две сотни нас выступило, а во главе наш лэрд – Кеннет Кэмпбелл, то бишь последний настоящий лэрд Филлана. Его род владел Локи-Каслом сотни лет. Не то что нынешние куклы, которых посадили править нами. – Его свиные глазки прищурились, как бы оценивая реакцию Тоби на подобную крамолу.
– Конечно, сэр.
– Не рождалось еще воинов, способных сравниться с Кэмпбеллами из Филлана. Сам король Малькольм сказал это, когда смотрел свое войско накануне битвы. Нас будет мало, сказал он, но мы сильны духом. Воистину это было так! Мы были лучшими из лучших хайлендеров. Англичане палили в нас, залп за залпом, но наши ряды не дрогнули. Нас не вернулось в родной глен и четырех десятков, вот так-то, парень. Горький это был день для Шотландии. Сам король Малькольм пал в бою, и двое его сыновей, и лэрд Филлана, и оба его сына, и всех мужей Горной Шотландии выкосило как серпом. Сассенахи устроили настоящее побоище.
– Да, сэр. – Литхол был не первой катастрофой, да и не последней. Конечно, он отличался особым кровопролитием, но это прежде всего потому, что королю Эдвину надоело каждые несколько лет подавлять восстания, вот он и решил преподать своим шотландским подданным хороший урок. Впрочем, в ряду уроков Литхол был как раз первым.
История вообще казалась Тоби печальным предметом, во всяком случае, как ее преподавали в тиндрумской школе. Утомительно долгий список битв, в которых вооруженные копьями и палашами хайлендеры противостояли лоулендерам[2] или англичанам – иногда тем и другим вместе, – вооруженным пушками и мушкетами. Результат был один и тот же: бойня. Уже на памяти Тоби случились Норфорд-Бридж и Парлайн, а Литхол произошел всего за год до его рождения. Должен же быть предел, за которым отвага превращается в самоубийственное безрассудство. Правда, вслух говорить это в Страт-Филлане не стоило.
Йен Мельник сдвинул густые белые брови:
– Той же зимой они разместили в замке свой гарнизон. Солдатам нужны были женщины – но это ты и сам знаешь.
Да, это Тоби знал слишком хорошо.
– Они похитили шесть девушек из деревни.
– Именно так. Срам, да и только. И шесть девушек на столько мужчин – еще срамнее. Когда они ушли следующей весной, они бросили девушек, всех до единой с ребенком на руках. Одной из них была Мег Инишейл. Она хотела назвать тебя Тоби Кэмпбеллом из Инишейла, но твой дед поклялся, что не позволит, чтобы его имя носил… английский ублюдок.
– Я этого не знал! Инишейл? – Разговор о семье был для него делом непривычным.
– Рей Кэмпбелл из Инишейла. Ох, парень, он и до того был не сахар, этот Инишейл. Две жены были у него, и обе умерли молодыми. Третьей-то он себе так и не нашел. Никого у него не оставалось, кроме Мег, да и ее он не смог простить. Хоть и не было в том ее вины, он этого не понимал. Он так и не пустил ее больше к себе на порог. Предложить что-то кому другому, чтобы ухаживали за ней, у него тоже не было, а принять помощь со стороны гордость не позволяла.
– Мой дед был Кэмпбелл из Инишейла?
– Ох, нет, он-то сам родился у нас в глене. Кажись, его отец пришел сюда из Инишейла или его дед.
Бабка Нен всегда уклонялась от разговора о матери Тоби. Теперь он начинал понимать почему: неожиданные ответы повлекли бы за собой новые расспросы. Клан мужчины и его родня определялись, само собой, только по отцу, но в его жилах, оказывается, текла и кровь Кэмпбеллов, чего он раньше не знал. Но где был Йен Мельник, когда женщину из его рода изгнал из дома ее же родной отец? Почему ей пришлось рожать сына в хижине знахарки, и никого не было рядом с ней, кроме бабки Нен?
– Она назвала меня Тобиасом.
Мельник пожал плечами казалось, он чувствовал себя не слишком уютно, словно жалел, что заговорил об этом.
– Это ведь еще ни о чем не говорит, верно? Она ведь не могла знать, от кого из сассенахов понесла. Бабка Нен приютила ее Мег родила тебя и умерла. Это разбило сердце старому Рею, если оно не было еще разбито. Он умер через два дня после твоего рождения. Он ни разу тебя не видел.
Его дочь, умирая, назвала младенца Тоби – так говорила бабка Нен, и подтвердить или опровергнуть это не мог больше никто. Тобиас – не шотландское имя. Возможно, сассенах по имени Тоби нравился ей больше других или она меньше других его ненавидела. Может, он был с ней добрее, чем другие? Впрочем, какое отношение это имеет к отцовству? Так, досужие вымыслы. Тобиас Стрейнджерсон – Тобиас Сын Чужака – Тоби-ублюдок. Никто и никогда не узнаем кто его отец.
Они поднялись уже достаточно высоко по склону, чтобы видеть всю раскинувшуюся под ними деревню. Крыши из дерна сливались с травой, а дороги и стены, казалось, покрывали всю долину паутиной. Дальше, на полпути к Крианларичу, стояла Скала Молний, к подножию которой прилепилась маленькая избушка бабки Нен, дом, где он родился, вырос и жил. Где-то рядом с ней должна была пастись на привязи Босси, но с такого расстояния разве разглядишь? Вершина Бен-Мора сияла нетронутым снегом.
Мельник тряхнул поводьями, но лошади его нетерпение не передалось.
– Тебе известно, что случилось с остальными пятью, парень?
«Почти ничего».
– Мне всегда говорили, что они ушли из глена.
Кто будет обсуждать такие вещи при Тоби Стрейнджерсоне? Все, что говорила на эту тему бабка, – это то, что их всех отослали к родне за горами, чтоб в глаза не видеть их ублюдков. Она никогда не упоминала, что кто-то из них позже вернулся домой. Она никогда не говорила и того, что вместо них в Страт-Филлан пришел кто-то другой, хотя поведение англичан после Литхола было варварским повсеместно. «Укрощение» – вот как они называли месть короля Эдвина. Вся Шотландия присмирела после этого на целых десять лет, даже Горная.
– Некоторые ушли, – кивнул мельник. – Дугал Рыжий потерял под Литхолом обоих своих сыновей.
Какой такой Дугал? Тоби чувствовал себя так, словно где-то оставил что-то важное и теперь ему нужно вернуться, чтобы найти это.
– Кто, сэр?
– Дугал был не то что Рей. Он принял свою Элли обратно. Конечно, молодой Кеннет потерял под Литхолом ногу. Одноногий пахарь будет ходить кругами, верно?
Ага, значит, вот куда он клонит!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});