— Самая любимая. Из всех моих сестёр.
"Кроме Люсии. И Никс. И, вероятно, Кэдрин. Этим смертным не следует знать, что она, вероятно, не была его любимицей. На данный момент".
— Почему ты здесь в разгар войны, а не в безопасности в Валгалле? – Эйдан, казалось, сердился по этому поводу. — Ты такая маленькая.
Он стал смотреть на неё с особым вниманием, отличающимся от остальных, более ... покровительственно.
— Какое тебе дело до того, где мне следует находиться? — Она смахнула свои косички со лба и выпятила подбородок. — Я не такая уж и маленькая.
— Ты — ...он провел рукой по лицу... — юна.
Брандр, находившийся рядом с ним, спросил:
— Друг, что с тобой? Твои глаза светятся яростью.
Эйдан открыл рот, затем закрыл его. Он обвел происходящее перед ним взглядом, словно видел это впервые.
— Боги. — Он поднял к ней руку, словно желал загородить ей обзор. — Пойдем со мной, маленькая. Это место не для тебя.
Она отступила на шаг.
Он бросил на нее неодобрительный хмурый взгляд.
— Я посвятил свою жизнь служению твоему отцу; ты – рождена из его молнии. Я могу причинить тебе не больше вреда, чем самому себе.
Когда она ни на йоту не расслабилась, он сказал:
— Пойдем. Ты, должно быть, голодна. В моих покоях ты сможешь поесть.
Он протянул ей меч рукоятью вперед.
— Там много еды.
«Да уж, у них наверняка много еды».
Его армия очистила эти деревни, как саранча. Все, на что она могла бы охотиться, было убито.
Она всмотрелась в его лицо. Казалось, он действительно честен. И возможно, он даже согласится помочь, если она предложит подходящую цену, или, по крайней мере, даст ей лошадь и достаточно еды в дорогу.
Реджин приняла меч и вложила его в ножны. Но когда он покровительственно положил руку на её плечи, она напряглась:
— Я могу двигаться самостоятельно, берсеркер.
Шепотом он произнес:
— Этим я демонстрирую всем, что проявляю к тебе благосклонность.
— Проявление благосклонности, — сухо произнесла она. — От смертного. И как же я смогу обходится без этого впредь?
Она позволила ему проводить себя сквозь толпу пристально разглядывающих её воинов и распутных девок.
Некоторые берсеркеры попытались прикоснуться к её "белокурым локонам" и "сияющей коже", но рука Эйдана напряглась на её плече, а его глаза запылали огнем. Он бросил на мужчин убийственный взгляд, и они отступили, побледнев и не сказав ни слова.
Как только они с Эйданом пробрались сквозь расступающуюся на их пути толпу, наполнявшую зал, и вышли в летнюю ночь, он заметно расслабился, хотя все еще выглядел поглощенным какими-то мыслями. Реджин воспользовалась представившейся возможностью, чтобы изучить его поближе.
Его рост оказался еще более внушительным, не менее шести с половиной футов. Белая туника из прекрасно вытканного сукна обтягивала его широкие плечи. Черные штаны из мягкой кожи подчеркивали мощные ноги. Ветер из долины принес запах яровой пшеницы и спутал его светлые волосы. Реджин захотелось вздохнуть.
В полночном небе луна достигла своего пика, и пока они шли, он смотрел на звезды, словно испрашивая у них совета. Всю прошедшую неделю, пока она искала Люсию в этом странном мире смертных, Реджин тоже поступала так довольно часто.
— Каким бы ни был твой вопрос, военачальник, звезды не станут тебе отвечать.
Он пристально взглянул на нее теми серыми глазами, снова разжигая в ней до странности нелепое желание вздохнуть.
— Быть может, они уже это сделали.
Прежде, чем она смогла высказать свое сомнение в его словах, он остановился перед самым большим шатром в лагере, откидывая перед нею полог.
Интерьер был богатым, утоптанный земляной пол был застелен тканым коврами. В одном конце помещения стоял стол с двумя стульями, а в противоположном располагался низкий помост, покрытый толстым слоем мехов. В центре была вырыта яма, в которой горел костер.
Из ящика, полного свечей, он достал две и поджег фитили от огня, а затем поместил в подсвечники, стоящие по бокам от полированного медвежьего черепа.
— Ты богат? — спросила она. — Для смертного?
— Я выиграл довольно много трофеев, но что ты знаешь о монетах? Ты же дочь богов.
— Я знаю, что у меня их нет, а они нужны, чтобы заплатить за еду.
Он подошел к двери, приказав нескольким слугам снаружи принести их обед, затем сел за стол и взмахом руки указал ей на другой стул.
Она сняла перчатки и плащ, мальчишеская одежда под ним: штаны и туника, — заработали еще один неодобрительный взгляд Эйдана. Пожав плечами, она присоединилась к нему за столом, чувствуя себя взрослой дамой, разделившей трапезу с лордом. Даже если он и был всего лишь военачальником.
— Этот мир — опасное место для девочки, Реджинлейт. А ты не неуязвима.
Реджин покачала головой. Да, еще не достигнув своего бессмертия, она могла быть ранена, обезображена, даже убита. Хотя девочка и не особо нуждалась в еде, как и взрослая Валькирия, сейчас она ей требовалась, чтобы расти.
— Так что заставило тебя покинуть безопасность своего дома, дитя?
— Я не дитя! И я могу себя защитить!— За исключением кровожадных противников, с которыми ей пришлось столкнуться, пробираясь на эту сторону военного конфликта,— Я убила вампира! — Ну, почти. К тому же, она потеряла свой меч в самом начале той схватки.
Он отмахнулся от её слов, как от не стоящих внимания басен.
— Реджинлейт, ответь мне.
Она подозревала, что излишняя откровенность с незнакомцем — плохая идея. Но её никто не учил быть осторожной в этом плане. И Реджин нуждалась в его помощи. Правда вырвалась почти помимо её воли:
— Я последовала за своей любимой сестрой, когда она ушла с мужчиной. Он обещал жениться на Люсии, но я ему не верю. Она — все для меня, и мне кажется, ей угрожает опасность.
Реджин не смогла бы объяснить — как, но она чувствовала, что время, отпущенное её сестре, уходит.
— Ты оставила рай ради нее? Хотя никогда не сможешь вернуться обратно?
— Валькириям запрещено возвращаться.
— Тогда я поражен твоей преданностью.
— Она сделала бы то же самое для меня, — хоть Реджин частенько раздражала её, как и остальных сестёр, она знала — Люсия любит её.
— Ты искала меня этой ночью, — сказал он. — Что ты хотела, чтобы я сделал?
— Мне нужна помощь, чтобы отыскать Люсию.
— Хорошо, — сказал он, пожав плечами. — Я сделаю все возможное, чтобы воссоединить тебя с нею.
Реджин, взмахнула ресницами, уставившись на него: