Читать интересную книгу Ты за моим правым - Олег Русских

Кора подняла весточку от самого прошлого, села на краешек сундука и стала разглядывать. Перед глазами поплыли диафильмы того вечера, когда молодой парень по имени Уильям, краснея и смущаясь, преподнёс юной девушке Коре собственноручно собранный букет полевых цветов, а в нём простенькую открытку с изображением белоснежных лилий. Вот она, выпускница колледжа, целует молодого Уильяма в щёку и с замиранием сердца читает пожелание.

– Уильям, – ахнула Кора, и на глазах снова проступили слёзы.

Откуда-то со стороны окна раздался голос Уильма:

– Кора!

Она бросилась к окну, опрокидывая коробки, мешающие под ногами и стеклянные банки.

За пыльным стеклом чердачного окна, на зелёной лужайке стоял Уильям Финч и махал рукой.

– Уильям! – Кора распахнула окно – и в морщинистое лицо ударил холодный порыв январского ветра. Образ Уильяма растаял.

Кора затворила окно. За ним снова был январь.

Быстро, насколько могла, Кора спустилась в промёрзший дом. Метнулась из одной комнаты в другую, будто опаздывает на поезд и никак не может найти нужную вещь. Открывая шкафчики и вытряхивая содержимое письменного стола, будто отыскивая билет на самый важный рейс. Билет в один конец, и она больше не выбросит его в чердачный проём.

– Вот он! – Кора бережно провела ладонью по обложке старого фотоальбома. Прижимая его к себе, поднялась на чердак.

Когда ноги её коснулись чердачного пола, она вытащила лестницу из проёма и прикрыла люк. Она больше не собирается возвращаться в промёрзший одинокий дом. Она вспомнит весенние солнечные деньки, когда солнышко приятно греет лицо; порции мороженого в креманке, пахнущие ванилью и посыпанные шоколадной стружкой, и много-много приятного. Теперь она рискнёт оставить холодные будни ради тёплого летнего праздника с фейерверками и хлопушками конфетти… Теперь у неё появился ключ от волшебного окна, которое казалось ей обыденным.

Rx 360

На рыхлые сугробы опускается пушистый снег. Зима кутает деревья в пуховые одеяла, надевает на веточки белые перчатки. Под заснеженными крышами города тёплым светом выделяется окно. Снежинки слетаются на подоконник, сквозь холодное стекло заглядывают вглубь комнаты.

В комнате у окна стоит маленький мальчик, одетый в пижаму синего цвета с жёлтыми звёздами. Ясные глаза всматриваются в темноту зимнего вечера. Он разглядывает снежинки, прилипшие к стеклу, и воображает, будто это маленькие мохнатые существа прилетели из неизвестной галактики, чтобы посмотреть, как живут люди.

В глубине комнаты пожилой мужчина разжигает камин. На когда-то тёмных волосах белеют пряди цвета уличного снега. Мягкая улыбка, готовая простить все шалости мальчику. Узловатые пальцы рук, способные соорудить и починить что угодно. Тёплый взгляд, который, кажется, знает всё на свете.

– Садись, Rx 360, я расскажу тебе сказку.

Мальчик взобрался в кресло, казавшееся ему огромным, как космический корабль, который он видел в мультфильмах. Вечерами, похожими на этот, когда взрослые занимались своими серьёзными делами, мальчик представлял себя капитаном Кресла. Он путешествовал по планетам, названия которые выучил, а также выдумывал новые. Ещё ему очень нравился дедушкин камин. Наверное, во всём мире больше не осталось «живых» каминов, в которые нужно закладывать поленья и раздувать огонь длинной трубкой. Много ещё вещей нравилось мальчику, но он не осмеливался рассказывать об этом другим детям – они сочли бы его несерьёзным и не деловитым. Взрослые отвели бы к врачу, и только дедушка не стал бы осуждать его.

Дедушка раскрыл бумажную книжку с нарисованными картинками – тоже единственно уцелевшую в современном мире, как был убеждён мальчик, и прочитал:

– Жил-был кусок дерева. То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи и камины, чтобы обогреть комнату. Не знаю уж, какими путями, но в один прекрасный день этот кусок дерева оказался в мастерской старого столяра. Старика звали мастер Антонио, но весь свет именовал его Мастер Вишня, так как кончик его носа был подобен спелой вишне – вечно блестящий и сизо-красный.

– Дедушка, я знаю эту сказку. Я слышал её много раз.

– Хорошая сказка, правда?

– Да, мне нравится.

– Она многим нравится, потому что в ней есть правда. Укутывайся в плед, малыш, я расскажу тебе сказку. А ты просто послушай.

Дедушка сел в кресло напротив мальчика.

– Люди так любят считать себя особенными! Каждый кричит: «Я не такой, как все! Я особенный, посмотрите на меня!» – совсем как наш знакомый попугай у тёти T-y 329, помнишь, всё время выкрикивает, что он хороший! Но всё это лишь обёртка, фантик. На самом деле люди боятся быть непохожими на других. Если они замечают кого-то, кто отличается от них, не одеждой, но самой своей сутью, они начинают его ненавидеть. Они чувствую угрозу своим фантикам и делают всё возможное для того, чтобы человек перестал быть «не от мира сего», а стал «нормальным». Нормальным роботом.

– Роботом? – мальчик удивлённо раскрыл глаза.

– Да, Rx 360, роботом. С определённой заложенной программой, с ограниченными возможностями. Все мы роботы. Гудим, пока не сгорит последняя микросхема. В процессе работы заменяем изношенные детали на новые, обновляем девайсы, хвастаемся друг перед другом: «Смотри, какие у меня крутые гаджеты!» А окружающие завидуют: «Вот это да! Хочу такие же!» и покупают такие же, потому что им сказали, что это модно, чтобы не дай бог никто не упрекнул: «Да ты не в тренде, чувак! Смени сервер!»

– А что же тот, который не как все?

– У него есть выбор. Он может сказать самому себе: «Наверное, они правы, наверное, надо быть такими, как они. Наверное, я – какая-то ошибка приложения». И он перезагружается. Всё, теперь он, как все, теперь он гонится за новыми гаджетами, он добросовестно исполняет запросы пользователей. Счастлив ли он? Нет. А где ты видел счастливых роботов? У них не прошита такая программа по умолчанию.

Мальчик скинул с себя плед, слез с кресла. Подошёл ближе к камину.

В тишине комнаты тихо потрескивали дрова. В глазах мальчика отражался огонь, танцевавший на чёрных углях в сердце камина.

– Но быть роботом грустно, – еле слышно сказал мальчик.

– Да, малыш. Это не просто грустно. Это преступление. Но я не рассказал про второй возможный выбор. Залазь обратно в кресло.

Дедушка Nw 280.1 подождал, пока Rx 360 усядется в кресле, укутается в плед.

– Что-то ещё есть в этом мире, малыш. Что-то такое, о чём не могут поведать тебе твои родители, потому как сами толком не знают, что это такое. И я, признаться честно, в этом вопросе не учёный. Расскажу, как понимаю.

Nw 280.1 помолчал, наблюдая за тем, как горит огонь в камине.

– Это как электрическое поле. Минуту назад его ещё не было в комнате, но вот появляются нужные штуки – и появилось электричество. Теперь ты сколько угодно можешь говорить, что не может такого быть, что это всё выдумки. Но электрическое поле есть, оно просто находится в комнате. Чувствовать это поле, это нечто – это как нести в руке горящий факел, когда идёшь по тёмным пещерам. Это нечто позволяет тебе делать что-то вопреки твоему программному обеспечению. Человек начинает функционировать будто бы сразу в двух измерениях одновременно. Вдруг открывается новый мир, о котором знает только он. Мир, в котором случается то, о чём другие могут только говорить, но чего сами никогда не получают. Человеку хочется улыбаться так, чтобы улыбался не только он сам, но и окружающие. Вдруг хочется делать абсурдные вещи, такие, которые когда-то было позволено делать детям. Окружающие начинают выказывать своё беспокойство: «Ты заработался, – говорят они. – Начинаешь подвисать, пойди отдохни, а завтра снова станешь серьёзным и перестанешь, наконец, улыбаться! А то стыдно за тебя становится!» Это нечто, оно так робко. В любой момент оно может покинуть человека, отвергнутое им самим. Тогда внутри обнаруживается брешь, которую уже не залатаешь, не забьёшь модным хламом. Что-то будто ноет внутри, и ты не знаешь, как от этого избавиться. Ты не можешь больше просто выполнять обязанности.

– Что это, дедушка? – мальчик удивлённо потёр свои глаза и щёки.

– Я знал! – Nw 280.1 вскочил с кресла, осторожно коснулся самыми кончиками пальцев щеки мальчика. Следы чего-то невидимого и оттого ещё более ценного остались на руке Nw 280.1.

– Это слёзы, малыш. Это проявление чувств, а на них современное общество повесило ярлык отрицания.

Nw 280.1 прошёлся по комнате, вернулся в своё кресло.

– Когда-то давно, скажу тебе по секрету, детям разрешалось плакать, разрешалось хулиганить. Детям позволяли отличаться от взрослых, позволяли чувствовать то самое загадочное нечто. Но потом люди решили, что слишком опасно позволять всё это ребёнку, ведь потом нужно ещё много лет затрачивать на то, чтобы перевоспитать человека, чтобы загнать его в общий вольер, отучить его делать что-либо ещё кроме работы. Приходилось каждый день по нескольку часов подряд заставлять ребёнка следовать строго определённым правилам, приходилось ежечасно загружать в его память большие объёмы отвлечённой информации для того, чтобы переключить его в нужный режим. Нужный для общины, конечно, не для него самого… Это был долгий путь. Решили сделать проще: наложили запрет на проявление чувств. Попробуй-ка теперь засмейся на виду у всех – подмоченная репутация гарантирована, сразу вешают осуждение: «Он несерьёзный», «Не рекомендую иметь с ним дела!»