Я всё ещё учусь. Вы оба поможете развести костры для приготовления пищи.
Затем он отвернулся от нас и пошёл в сторону кромки воды.
— Ну, по крайней мере, теперь еду будут готовить на огне. Ты что-нибудь знаешь о готовке? — усмехнулся Фироз.
На всю его семью всегда готовила мать, а я была ахирой, и не работала на дворцовой кухне.
Я выдавила из себя смешок и стала наблюдать за удаляющимся Саалимом.
— Что тебя тревожит? — спросил Фироз.
Я покачала головой.
— Он всего лишь король, Эмель. У него точно такое же сердце, которое можно проткнуть клинком.
Он пырнул воздух невидимым лезвием.
Сжав губы, я встала.
— Тави поможет мне с кострами. Я уверена, что она скоро проснётся.
— Нет, пусть отдохнёт. Я помогу.
Я покачала головой.
— Она захочет быть рядом со мной. Пойди, найди Рашида.
Фироз вздрогнул из-за того, как резко я произнесла имя Рашида. А я пошла прочь, жалея о том, что упомянула о нём.
Фироз пошёл за мной.
— Почему ты сердишься на него?
Стараясь идти как можно быстрее, я сказала:
— А ты не понимаешь?
— Байтахира это всего лишь идея. К тому же…
Он положил мне руку на плечо, как только догнал меня.
— Там есть работа, которая не подразумевает постель. Я бы не позволил тебе этим заниматься.
Я фыркнула и продолжила идти.
— Я не дурак, Эмель. Я всё ещё твой Фиро. Твой друг! — крикнул он мне в след и замедлился. — Я знаю, что с тобой что-то не так. Ты можешь мне рассказать.
Я остановилась и позволила ему нагнать меня. Я не хотела, чтобы он начал кричать ещё громче. Люди и так уже начали оборачиваться на нас.
— Мы уехали вместе, забыла? Как мы и обещали друг другу. Таков был наш план, — сказал он, понизив голос и сократив расстояние между нами. — Я знаю, что в тебе что-то поменялось. Я это вижу. Чувствую. Ты должна мне верить… верить Рашиду. Верить людям, Эмель. Ты не сможешь справиться в одиночку.
«Я могла бы сказать то же самое о тебе», — хотела сказать ему я.
Я всё ему рассказала. Когда я случайно освободила Саалима, я рассказала ему о том, что сделала, о том, кого я полюбила, и как я разрушила это всё одним своим желанием. Это случилось как раз перед тем, как эти солдаты ворвались в нашу деревню. Перед тем, как мой отец был убит, и мы обрели свободу.
Он никогда не вспоминал о том, что я ему рассказала. Может быть, он не поверил моим словам? Не поверил в то, что джинн существовал на самом деле? Быть может, он решил, что я помешалась? Или, так же как и Саалим, забыл обо всём под влиянием магии Мазиры, распространившейся волнами вокруг?
Мне показалось, что на горизонте я увидела пики шатров своей деревни, торчащие из песка. Как бы мне хотелось вернуться назад. И не потому, что мне не нравилось быть здесь, а потому что я столько потеряла в погоне за свободой.
Подул ветер, и в его шёпоте мне почудилось, что он просит меня о терпении.
Глава 2
Саалим
Путешественники, которых мы встретили, предупредили нас о том, что на востоке песчаные бури усиливались, а номадов, которые охотились за королями, становилось больше. Одна группа торговцев утверждала, что они нашли череп, который был таким огромным, что в нём можно было жить.
— Внутри него находилась си’ла. Будьте осторожны; он встретится вам на пути, — сказал мужчина Амиру, указав на карте на место, где даже не было дороги.
Стараясь подавить смех — в мире не существовало существ, способных менять обличье и приводить номадов к смерти — мы отправили безумцев восвояси.
Осталось шестнадцать ночей до окончания нашего путешествия, и за все это время мы не встретили ничего такого. Либо нас благословил Вахир, либо все номады, на самом деле, были сумасшедшими.
В свете луны я увидел большое количество путешественников, приближающихся с севера. Я не ожидал, что их истории будут как-то отличаться от историй их предшественников, но не мог не заметить, что эти люди отличались от всех остальных. Они приближались так быстро, что не было сомнений в том, что они ехали на лошадях. Они прибыли не издалека.
— Какие будут приказания? — спросил Нассар.
— Останови караван. Я хочу встретиться с ними.
Нассар выкрикнул приказ солдатам и жителям деревни, идущим позади нас. Его сообщение пронеслось по толпе, словно хатиф.
Взяв в руки поводья своей кобылы, Фаразы, я подошёл к Тамаму в начале каравана. Тамам был моим лучшим солдатом, и он быстрее всех управлялся с клинками. Он был шире, чем камни, из которых был построен дворец, и на одну ладонь выше меня. Он пугал одним своим видом. Когда он увидел меня, он молча вышел из строя и оседлал Хассасу.
Впереди нас ждали три путешественника. Все они были одеты в чёрные одежды, их лица находились в тени. Их руки, сжимающие поводья, также были скрыты. С ними были небольшие пустынные кони, которым не требовалось много травы.
— Что вы ищете? — спросил я.
— А-а. Значит, житель морского города, — сказал мужчина по центру, проигнорировав мой вопрос. Двое других людей по бокам от него заинтересованно хмыкнули. Голос мужчины оказался ниже, чем я предполагал, учитывая его небольшой рост. И хотя я не заметил у них оружия, я положил ладонь на рукоять своего меча. Я не мог определить, откуда они были.
Фараза оставалась спокойной подо мной, а вот лошадь Тамама начала нервничать — махать хвостом и двигать головой из стороны в сторону. Я ослабил поводья Фаразы, чтобы она не обращала внимания на то, что взволновало Хассасу.
— Кто вы? — надавил я.
— Странники пустыни, рабы песков. Ты можешь называть нас солеискателями, — прошипели они.
Их поведение заставило меня потерять терпение.
— Вы можете видеть моё лицо, но я не вижу ваших лиц. Вам следовало бы опустить капюшоны в знак уважения.
Путешественники, стоящие по бокам, уже было открыли мне свои лица, но человек по центру приподнял руку в перчатке, остановив их.
— Я буду говорить, — сказал он и откинул капюшон.
Он не выглядел человеком пустыни, несмотря на своё заявление. Его кожа была белой, точно отполированный камень в тронном зале. Он словно никогда не видел солнца. Его волосы были острижены на макушке, и в тусклом свете я заметил глубокие шрамы, которые пересекали его кожу и создавали определенный рисунок.
Я хотел отвернуться, так как от вида его лица и тела, у