– Значит, сестра. Такой мужчина не имеет права быть женатым. Искусство принадлежит народу! Все, он уходит. Останься, призрак! – Алинка вытянула шею, провожая взглядом удалявшегося незнакомца. – Растаял, как дым!
Позже, за ужином, только и разговоров было что о наших новых соседях. Родители мужа порадовались, что теперь у нас хоть будут живые люди за забором. Не так страшно будет, когда Олечка остается в доме одна. Действительно, мне частенько приходилось ночевать в доме одной. Муж оставался ночевать в дальних отделениях своего «Ока», а дочь – в школе. Но я никогда не боялась. С таким количеством охраны в поселке, с тревожными кнопками, расставленными по всему дому, я больше боялась нашего собственного оружия на стенах.
Дашка спросила, не было ли там еще и красивых подростков ее возраста. Она сидела, ковыряясь в тарелке с оливье, которого свекровь нарубила, как обычно, ведро. Накануне Дашка пыталась отпроситься на Новый год к друзьям, что вызвало, как обычно, целую бурю протеста со стороны Николая. Он-то уж отлично знал, чем занимаются подростки на вечеринках без взрослых. Только не его дочь, только не с его разрешения. В конце концов, ей еще нет восемнадцати! Вот когда исполнится – тогда и будет праздновать что хочет и где хочет. А пока она еще школьница… Кроме того, она и так редко бывает дома.
Коля победил, но теперь Дашка всеми силами показывала, как невыразимо она страдает в нашем обществе. Коля игнорировал ее с не меньшей стойкостью. Отведя от нее взгляд, он отметил, что снег перед поворотом к соседям сегодня был действительно счищен. И также добавил, что теперь самое время навестить соседей и напомнить им о необходимости регулярных платежей за охрану. А то их в поселок пускать не будут. То есть их, как собственников, конечно, пустят – но пешком. Без машины. Хочешь, чтобы шлагбаум был поднят перед тобой, – плати охране. Они же не за просто так шлагбаум поднимают. За деньги.
– Я бы ему шлагбаум-то подняла! – пробормотала вдруг Алинка, глядя мимо нас затуманенным взором.
Николай посмотрел на нее, как на чумную. Потом перевел взгляд на меня.
– Что, так хорош? Настолько?
– Ну, вроде ничего, – пожала я плечами.
Алинка вытаращилась на меня в изумлении. И дальше она описала во всех красках, насколько хорош наш новый сосед. На десятой минуте Коля сказал, что Алинин спич очень убедителен и он, Коля, уже начинает подумывать о смене ориентации. Алина замолчала на секунду, пытаясь проанализировать реалистичность угрозы, но муж только расхохотался и сказал, что он Алине не соперник.
– Как ты думаешь, они придут к костру? Может, они не знают, что тут поселок проводит празднование Нового года? Может, я зайду к ним и приглашу? – прикидывала она план наступления.
– Но ведь там, на заднем дворе, была и его жена, да? – напомнил Николай.
Но Алина осталась абсолютно глуха к этому аргументу. Она напомнила, что она тоже когда-то была чьей-то женой – но это почему-то не остановило длинноногую тощую дрянь, которая увела у нее мужа. Алина принялась вспоминать своего бывшего, потом перемыла косточки своему нынешнему Сашеньке, не мужу, конечно, но… Алина любит жаловаться на жизнь. Поэтому, когда раздался звонок в дверь и приехали Воронцовы с уже почему-то пьяным Федей, муж выдохнул с облегчением.
Каждый раз, когда Федя бывает допущен в наш дом (а это случается только по большим семейным праздникам и только ради родителей), мы ждем его пришествия с ужасом. Трудно поверить, что когда-то Федя был вполне нормальным Колиным старшим братом, у него была жена и работа – он был программистом и работал на «Майкрософт». Что-то поломалось в нем после того, как его оттуда уволили. Он возненавидел «Майкрософт», что вполне естественно, но он вдобавок распознал в «Майкрософт» корпорацию дьявола во плоти. Он уверовал во зло на земле и даже пытался изгонять бесов из здания в Крылатском, а после он отрастил бороду и бросил жену, которая, надо признать, от этого только выиграла. Федя попеременно уходил то в запой, то в монастырь. Почему-то он стал католиком, что нетипично для нашей кругом православной страны. Почему он это сделал – никому не ведомо, даже ему самому. Так фишка легла.
Пару лет назад Федя приехал к нам на Новый год с известием о близком конце света и всю дорогу призывал нас продать дом и бизнес и примкнуть к сонму спасающихся. Деньги от продажи он обещал пристроить в самое что ни на есть надежное место – очень душеспасительное. Он был настолько активен и агрессивен, что чуть не уломал родителей в самом деле продать квартиру. Однако мой муж аккуратно намекнул Феде, что если он немедленно не остановится, то может и не дожить до конца света.
На празднование следующего Нового года Федя приехал в расшитой белорусскими узорами рубахе и овчинном тулупе. Благополучно пережив конец света и не удосужившись прокомментировать его ненаступление, он рассказал о новых нанотехнологиях, которые позволят через фастфуд внедрять нанодатчики в мозг людей и перепрограммировать их. Родители даже всплакнули, осознавая, как близко то время, когда Федю придется отдать в руки врачей. Федя же снова призвал нас с Колей продать дом и бизнес – теперь уже для поддержания борьбы с нанотехнологиями. Жить он предлагал нам всем в монастыре, из которого вскоре его и выгнали. Когда Федю спросили: как же так? Он ничтоже сумняшеся ответил, что монахам в монастыре не хватало смирения.
Федя приехал в этот раз вполне прилично одетый, только волосы отрастил чуть ли не по пояс. Завидев Алинку, он немедленно пришел в экстаз и принялся рассказывать ей о прелестях домостроя и о том, что женщин на самом деле нужно и должно побивать палками по субботам.
– Даже не думай! – фыркнула Алина. – Ты сам у меня огребешь, причем прямо сейчас, если не заткнешься.
– Хочешь, я на тебе женюсь? – не моргнув и глазом ответствовал Федя.
– Я лучше съем перед загсом свой паспорт, – ответила Алина и пошла на крыльцо курить.
Это было забавно. Обычно она вполне комфортно курила дома, в зимнем саду, но сегодня, несмотря на холод и ветер, постоянно выбегала покурить на крыльцо – с него можно было увидеть наших соседей.
Новый год еще даже и не начался, а я уже устала от Феди и его революционных идей. Накинув дубленку, я выскочила к Алинке просто постоять несколько минут в относительной тишине и покое. Подруга стояла в своей длинной норковой шубе, при полном макияже, на шпильках и сосредоточенно вглядывалась в темноту соседнего участка. Ничто не говорило о том, что в Домике дядюшки Тыквы тоже празднуют Новый год. Уличные фонари у них не горели, никто не шумел, и можно было бы вообще решить, что там никого нет, если бы не освещенное окно гостиной.