Читать интересную книгу Никто, кроме нас. Документальная повесть - Александр Филиппов

Промахнулись Виктор с Буяном мимо своего села, ушли в сторону Абдулино, очутились в окрестностях села Зыково.

…Но никогда потом за всю жизнь не жалел Виктор Борников о тех долгих часах, проведённых в снежном плену. Потому что многое обдумал тогда, решил для себя. И уяснил крепко главное: если трудится, не покладая рук, не за страх, а за совесть, люди всегда поддержат. А в трудную минуту непременно придут на помощь.

Здравствуй, земля целинная!

Тем временем в стране вовсю разворачивалась целинная эпопея. В Оренбургскую область съезжалась молодёжь со всех концов СССР. По экранам страны триумфально шёл художественный фильм «Иван Бровкин на целине». Основные съёмки проходили в совхозе «Комсомольский» Адамовского района. Виктор Борников тоже смотрел эту картину, размышляя: вот как должна быть организована правильная жизнь простого советского человека! Добросовестный, беззаветный труд на благо общества, государства, а взамен тебе – и почёт, и ордена, и жильё со всеми удобствами, и зарплата высокая. Правда, обратил внимание на одну деталь: у героев кинофильма, сельских тружеников, никакого подворья. Ни скотины, ни огорода. В поле ходят на работу, как на завод, а больше и никаких проблем… В те годы установка партии, приписываемая Никите Сергеевичу Хрущёву, такая была: личное хозяйство иметь колхознику как бы и ни к чему. Облагали налогом и корову, и яблоню в саду. Работай, мол, в коллективном хозяйстве, а государство всем тебя обеспечит. И вообще, до коммунизма рукой подать, лет через двадцать наступит, году эдак в 80-м, а вы в него со своими частно-собственническими привычками.

К сожалению, оглядываясь вокруг, Виктор понимал, что и коммунизм, и даже идеальная сельская жизнь, показанная, как пример сельским труженикам в «Иване Бровкине», мало пока достижимы.

Труд сельский, как и было это испокон веков, тяжёл, богатства, обихаживая ниву, ещё никто не скопил, деревенский быт не отлажен, вода в доме, тёплый туалет с ванной только в кино и видели, за каждой мелочью, одежонкой в райцентр по ухабистым, непроезжим в распутицу дорогам мотаться приходится, да и купить эту одежонку зачастую не на что… Но казалось тогда, в начале шестидесятых годов: ещё чуть-чуть поднажмём, целину поднимем, сибирские реки плотинами перегородим, космос освоим – и вот оно, всеобщее счастье! В 1980-м, когда коммунизм наступит, будет ему, Виктору, сорок пять лет, много, конечно, но до старости далеко. Успеет пожить в самой передовой общественно-политической формации!

Осваивали непаханые веками земли и в Пономарёвском районе. И хотя совхоз «Пономарёвский» не относился к целинным, возглавлял его в то время приезжий москвич Яков Романович Штильман. Поговаривали, что в столице он ходил в больших чинах, да угодил под чистку при замене партбилетов в 1954 году. ВКП (б) стала просто Всесоюзной коммунистической партией, а букву «б», означавшую её принадлежность к большевикам, убрали – никаких меньшевиков к тому времени не осталось.

Партбилеты, тем не менее, меняли не механически, кое-кому новые корочки так и не выдали. В их числе оказался и Штильман. Спалился он, как рассказывали шепотком, на «хозяйственном обрастании», построил роскошную дачу в Подмосковье в угоду супруге. Вот и послали его в сельскую глубинку вроде как на исправление. Сначала главным инженером работал, а потом и совхоз Пономарёвский возглавил.

Народ к нему присмотрелся, и по своему рассудил: «хоть и еврей, а человек хороший». Виктор Борников, наведший порядок в проблемном отделении совхоза, был у Штильмана на особом счету. Видел умудрённый, битый жизнью директор, что парень с перспективой.

Понимал Яков Романович и то, что особых лавров он, как руководитель, в Пономарёвском районе удостоится вряд ли. Другое дело – Адамовский, самое остриё, можно сказать, битвы за целину. Первые директора совхозов, что степь распахивали, все звания Героев Социалистического труда получили, им по автомобилю «Победа» в качестве ценного подарка выдали. А потому вскоре перебрался Штильман в Адамовский район, заместителем начальника треста. К слову, шефом его стал Илларион Степанович Шинкаренко, знаменитый на целине человек. Чуть позже, в 1964 году, когда из Адамовского выделили Светлинский район, его туда первым секретарём райкома партии назначили.

Оказался в Адамовском районе и ещё один земляк Борникова – Алексей Ефремович Власюк. Работал он когда-то председателем Новоорского райисполкома, потом пришёл в Пономарёвку первым секретарём райкома партии.

С ним Виктор Борников в ту пору на почве любви к лошадям сошёлся.

Надо помнить, что ни дорог путёвых, ни автомобилей в достатке в райцентрах, а тем более в деревнях, в пятидесятых – начале шестидесятых годов не было. Главным средством передвижения руководителей всех рангов, включая первых секретарей райкомов, оставалась лошадь. А лошади в совхозе «Пономарёвском» были отменные!

Дело в том, что во время войны сюда был эвакуирован знаменитый на весь мир Хреновский конезавод – три тысячи отборных племенных орловских рысаков. К слову, и Буян, упомянутый в первой главе, был того же происхождения. Стратегическую важность эвакуированного хозяйства подчёркивало то, что командовал им не гражданский председатель, а генерал-майор по фамилии Шевченко. После окончания войны конезавод вернулся на прежнее место дислокации, но часть лошадей осталась.

В небольшой конюшне на отделении Виктора Борникова содержалось несколько отборных орловских рысаков. И первый секретарь райкома частенько наведывался туда – конями чистых кровей полюбоваться, на жеребцах элитных погарцевать.

Но, конечно, не за любовь к лошадям ценили молодого управляющего Власюк и Штильман, а за грамотность, деловитость, за то, что дневал и ночевал на работе.

После перевода на целину, что можно было расценивать как повышение, ибо в те годы даже директоров целинных совхозов решением Политбюро ЦК КПСС назначали, Власюк подтянул за собой старые, проверенные в деле кадры. Вспомнил он и о Викторе Борникове.

К тому времени Виктор был женат – сыграли они вскоре после памятного плутания в пурге свадьбу с любимой и единственной на всю жизнь Тамарой Радок, ставшей теперь тоже Борниковой.

Тамара Андреевна – тоже родом из крестьянской семьи. Родители её, Андрей Васильевич и Софья Михайловна, были переселенцами с Украины. Мамина семья перебралась в Оренбуржье в 1905 году, отцова – в 1927-м, из Киевской области. У Тамары было ещё пятеро братьев и сестёр, все работящие, деловые.

И в Викторе она оценила прежде всего серьёзность. Был он парнем со всех сторон положительным: не пил, не курил. В работе добросовестный, ответственный…

И не ошиблась. Двое сыновей у них родилось ко времени переезда на целину: старший, Александр, в 1961 году, и Вячеслав в 1962-м.

Непросто принималось решение о переезде на новое место жительства. На родине, в совхозе «Пономарёвском», всё отлажено. Есть дом, родня рядом, уважение односельчан, а там-то, на целине, ещё как-то всё сложится?! К тому же переезжать требовалось всем семейством, кроме жены и детей маму престарелую с собой забирать, да и сестра Рая заявила, дескать, без вас здесь не останусь, тоже двинусь на целину!

В парткоме совхоза к решению коммуниста Борникова, вступившего в партию в 1959 году, отнеслись без энтузиазма – хорошие специалисты самим нужны! Но интересы государства, придававшего особое значение освоению залежных и целинных земель, возобладали в конце концов.

Так Виктор Борников в 1963 году оказался в Адамовском районе, в эпицентре, можно сказать, битвы за целину.

Власюк определил его на должность инспектора-организатора. Функциональные обязанности – примерно те же, что и у инструктора райкома партии, надзирающего за хозяйственными делами на вверенной территории.

Не сказать, чтобы новая должность пришлась по душе Борникову, которого звали теперь уважительно, по имени-отчеству: Виктор Дмитриевич. Он скучал по земле, стремился не к «организующей и направляющей», каковой считалась тогда роль партии в жизни общества, а к привычной, конкретной работе в поле, на ферме.

В 1963 году с момента начала освоения целинных земель прошло уже восемь лет. Отгремели фанфары, всё реже наезжали в поля столичные журналисты. Отходила в прошлое романтика палаточных городков. Те, кто приехал в оренбургские степи из городов, следуя всеобщему порыву, энтузиазму, в большинстве своём разъехались по домам. На смену экзотике, комсомольскому задору пришли суровые сельские будни.

Впрочем, и тех, кто остался, прикипев душой к целинной земле, к здешним бескрайним просторам, оказалось тоже немало. Ведь на целину в своё время посылали действительно лучших! Они проходили строгий отбор. Партийные, комсомольские, профсоюзные организации выдвигали из своих рядов, рекомендовали самых достойных, отвечали за них.