Читать интересную книгу Вышел хеджер из тумана - Неизвестный автор

Члены клуба переглянулись, словно те фермеры, которые наконец выяснили, кто постоянно крал их рогатый скот. На встрече в следующем месяце Джон, крупный серьезный мужчина с большими руками, и несколько других парней прижали Ричарда к стенке. Тот изворачивался и уверял, что он продал лишь небольшую часть своих акций, чтобы облегчить проигрышную позицию. «Пошел вон, ты, кусок дерьма», — спокойно сказал Джон, и Ричард выполнил его указание. Больше он не посещал собрания клуба, и я слышал, что он переехал в Лос-Анджелес.

Это джунгли. Ежи убивают своего золотого гуся

Так или иначе, после ужина вчера вечером некоторые из нас сидели и сплетничали о хеджевых фондах. Члены Triangle клуба, самоуверенные ветераны инвестиционных войн, не стесняются выражать свое мнение, и все мы знаем друг друга в течение многих лет. Оскорбления посыпались подобно шрапнели в плохой день в Багдаде. Перепалка началась, когда кто-то отметил, что в Соединенных Штатах теперь существуют 8000 хеджевых фондов и что их капитал, составлявший 36 млрд долл. в 1990 году, увеличился в настоящее время, вероятно, до триллиона долларов. Управляющий долгосрочного инвестиционного фонда на это ехидно заметил: «Золотой век для хеджевых фондов заканчивается, и заканчивается он восклицательным знаком. Большой объем капитала и количество талантливых специалистов, собранных ныне в хеджевых фондах, означают, что рынок любых активов находится сейчас под интенсивным воздействием безумных инвесторов, которые целыми днями пялятся в экраны, перелопачивают массивные базы данных и перекачивают огромные суммы денег со скоростью молнии. Это дает эффект увеличения цены бумаг и сокращения доходности любых инвестиций. Явные отклонения устраняются теперь практически немедленно. В действительности прибыль, доступная хеджевым фондам, должна быть перераспределена среди увеличившегося количества их “родственников” с большими деньгами, что приведет к более низкой рентабельности инвестированного фондами капитала. Риски также повышаются, поскольку хеджевым фондам приходится открывать большие по объему и более концентрированные позиции. Вы — жадные боровы, которые находятся в процессе уничтожения вашего собственного золотого гуся. Это уже не опасность смерти, это сама смерть».

«Не дождетесь, — отреагировал один из менеджеров хеджевого фонда, оторвавшись от своего стакана с бренди. — Золотой гусь гораздо более жирный, чем вы думаете».

«Происходящие сейчас глобальные изменения ведут к катастрофе, — сказал другой парень, глядя на меня. — На рынке слишком много новых игроков. Приходится действовать очень быстро». Я уставился на него.

«Рынок сейчас похож на джунгли, — продолжил он. — Крупных спекулянтов и инвесторов стало так много, что они сталкиваются друг с другом. За последние шесть месяцев появилось, должно быть, несколько сотен новых крупных хедж-фондов, сформированных парнями, которые думают, что они новые Стэны Дракенмиллеры или Льюисы Бэконы. Некоторые из них слишком зелены и пугают своей глупостью. Они большие и неуклюжие и поэтому могут травмировать вас при столкновении. Кроме того, вокруг развелось множество биржевых подразделений, созданных всеми крупными инвестиционными банками, плюс различные центральные банки-жулики, подобные банку Negara, и нигерийцы. На прошлой неделе я был зажат азиатским центральным банком и каким-то паникующим парнем из нового хеджевого фонда. Все это сильно дезориентирует!» Однако говоривший не производил впечатление пострадавшего при столкновении, а выглядел загорелым и отдохнувшим, поэтому я проигнорировал его слова.

«Это похоже на игру на деньги, в которую вступают более крупные и более грубые парни. В результате со временем игра становится все более жесткой и опасной, — хмуро заметил один из менеджеров хедж-фонда. — Все сейчас сидят на стероидах. Уровень насилия возрастает. Это уже больше похоже на американский футбол».

«Поскольку все больше фондов неспособно заработать достаточную прибыль, чтобы покрыть затраты на выплату своих зарплат, — вставил другой парень, — любовная интрига с хеджевыми фондами подходит к концу. Размер прибыльного пирога не увеличивается, в то время как на него нацеливается все больше едоков. Не спрашивайте, по ком звонит колокол; он звонит по вам».

«Я бы не сказал, что размер пирога не растет, — возразил я. — Когда в наш бизнес влезают все эти новые наивные идиоты с большими амбициями и планами, но не имеющие ни малейшего опыта, многие из них получают хорошую взбучку. Их потери становятся нашей добычей». Я заметил, что в этот момент один из ветеранов посмотрел на меня так, как будто бы он думал: «Кто ты такой, чтобы рассуждать о наивных талантах?»

«Леверидж, леверидж, леверидж2 — вот что в конечном счете погубит вас, ребята, — сказал один из долгосрочных инвестиционных менеджеров. — Фактически с тех пор как LTCM3 с его огромным балансом и различными формами хвостовых производных (что бы это ни значило) потерпел крушение, хеджевые фонды утратили свое влияние. Их место заняли инвесторы как индивидуальные, так и в виде фонда фондов, постоянно увеличивающие леверидж. Клиентов этих фондов не устраивает низкая прибыль, поэтому управляющим приходится обращаться в банк и брать кредит.

И банки, особенно европейские, с удовольствием идут навстречу своим богатым клиентам, предлагая им кредиты и подкрепляя свои хеджевые холдинги. Теоретически это имеет смысл. Ведь диверсифицированная «корзина» хеджевых фондов обладает гораздо более низким показателем волатильности4, нежели отдельно взятый фонд, так почему бы им не увеличить леверидж ради увеличения своих доходов?»

«Да, — заметил кто-то еще, — это имеет смысл, но только до тоге момента, пока в результате возникновения определенных событий с двойным или даже с тройным среднеквадратическим отклонением не грянет гром среди ясного неба и не поднимется волна цунами Тогда корзина хеджевых фондов проседает на 10 % не за год, а в течение месяца, а фонд фондов с увеличенным левериджем мгновение теряет 15 %. Что в таком случае произойдет с хеджевыми фондами дальше? Я вам отвечу. Напуганные клиенты инвестиционных фондов начнут забирать свои деньги, те, в свою очередь, станут выводить деньги из своих хеджевых фондов, и на рынке ценных бумаг произойдет катастрофическое падение. При этом не существует ни одной спасительной ниши. Фонды, поддерживавшие как длинные: так и короткие позиции, обеспечивая тем самым свое нейтральное рыночное положение, тоже уничтожаются, поскольку в процессе вывода денег их “лонги” сокращаются, а “шорты” увеличиваются».

«Снижение доходности угрожает не только хедж-фондам, — подытожил один из долгосрочных инвестиционных менеджеров, — не и всем остальным, и даже мне». На этом вечер был закончен.

ГЛАВА 2 Новые «ежи», возможно, и являются «золотыми мальчиками», но в их жилах все же течет кровь

Как я уже упоминал ранее, на каждую хеджевую историю превращения «из грязи в князи», приходится не менее двух-трех рассказов о путешествиях «из грязи в грязь», или «из грязи в князи и снова в грязь». По оценкам, в 2004 году приблизительно около 1000 фондов вышли из бизнеса. Несмотря на стремление средств массовой информации к сенсационности, было очень немного сообщений о случаях захватывающих взрывов, когда фонды лопались бы столь же оглушительно, как LTCM или Bayou. Большинство из них скончалось тихо и незаметно. Несколько парней организуют хеджевый фонд и собирают 10, 50 или 100 млн долл. Их вознаграждение устанавливается равным 1,5 % от размера активов и 20 % от прибыли, но они не могут выжить на таких условиях. У них велики затраты на офис, учет, компьютеры, операционные, банковские и технологические расходы. Кроме того, они содержат трех аналитиков и трейдера, которым нужно платить зарплату, плюс необходимо выплачивать комиссионное вознаграждение брокеру, раскошеливаться на Bloomberg-терминалы и исследовательские услуги. Установленная плата не покрывает даже накладные расходы, так что о прибыли не может быть и речи. Если организаторы фонда не *шеют достаточного финансового резерва, то скоро им становится не на что жить.

Их будущее полностью зависит от успешности работы фонда за первые несколько лет. Если фонд работает хорошо, учредители, забирая свои 20 % от прибыли фонда, получают больше денег и могут спать спокойно. Если они продуваются на первом году своего существования, их клиенты тут же приходят забирать свои деньги. А если они существуют в течение нескольких лет с посредственными результатами своей работы, то притока новых денег не происходит, что сказывается весьма отрицательно как на бизнесе, так и на личном благосостоянии: 20 % от ничего есть ничто. По оценкам нью-йоркской исследовательской компании Bernstein, 200 самых крупных хеджевых фондов сосредоточили в своих руках 80 % всех активов этой сферы инвестиционного бизнеса. Все остальные лишь мечтают о наступлении времени, когда они станут жизнеспособными.