А что она… Обычная серая жизнь, затасканная и привычная, как старые носки.
Автоматически заглядывая в окна в призрачной надежде на чудо, Меган ловила ртом снежинки и продолжала брести. Она бы так и брела еще неизвестно сколько, если бы за одним из заборов грозно не залаяла собака, напугав до полусмерти. Черный доберман, посаженный на цепь, завидев путницу, кинулся грудью на забор, оскалив клыкастую пасть. Меган судорожно отшатнулась от белой изгороди и тут же перебежала на другую сторону улицы, от греха подальше.
Не дай господь, еще выйдут хозяева, спросят, зачем травишь собаку. И не докажешь ведь…
Лучше домой.
Сегодня она снова его не нашла. Но ведь пыталась?
Прихрамывая и все время глядя под ноги, Меган изо всех сил просила Новый Год подарить ей чудо — долгожданную встречу, всего один единственный шанс, совпадение, отсвет улыбки госпожи удачи — хоть что-нибудь, лишь снова увидеть его.
Может быть, хоть в эту волшебную ночь тот, кто сидит сверху, наконец-то услышит ее?
* * *
Халк, ловко маневрируя между другими машинами со стоянки, громко рассмеялся над шуткой приятеля.
— Где ты только такое услышал?
— Сам уже не помню. — Дэлл, улыбаясь, покачал головой. — Но смеялся так же.
На заднем сиденье, гордо поблескивая праздничными лентами, стояли специально заказанные в кондитерской к празднику три пузатых торта.
— А ты уверен, что хлопушки не рванут?
Эта фраза относилась к фейерверкам, которые пачкой в багажник машины Конрада сложил друг — специалист по химическим веществам и взрывчатке.
— Уверен. — Дэлл сверкнул белыми зубами. — Я три дня их делал, должно быть красиво. Таких в магазине не купишь. Ну, а если рванут, то куплю тебе новую машину.
— Да пошел ты к черту, — благодушно отозвался Халк.
— А где Шерин?
— Еще в магазине. Она сама подъедет к Рену, хочет что-то закончить сначала. Можешь себе представить, я всю неделю занимался тем, что по ее настоянию отсылал грузовики в Тали.
— Грузовики с чем?
— Да один с медикаментами на ранчо, другой с какой-то мелкой утварью, типа спецодежды, перчаток, кепок. А один с конфетами, упакованными в картонные коробки.
— Конфетами?
— Ага, и это для нескольких сотен человек.
— Зачем?
— Ну, Новый год же. Ты что, Шерин не знаешь?
Халк выдал на лице притворное возмущение, в то время как глаза его светились любовью. Дэлл улыбнулся в ответ и тут же отвернулся в сторону, не хотел, чтобы друг увидел промелькнувшую тенью грусть. Потом спросил:
— Слушай, у нас время еще есть, ты мог бы заехать по вот этому адресу?
Халк, обогнав зеленый облепленный снегом пикап, с интересом посмотрел на друга.
— Да без проблем. Забей адрес в навигатор.
Прямоугольный экран с готовностью принял запрос и прорисовал новый маршрут.
В салоне раздался удивленный свист.
— Это же трущобы двенадцатого уровня. Придется через портал. Ты чего там забыл?
— Мне на минуту.
Халк несколько секунд рассматривал непроницаемый профиль друга, после чего решил с расспросами не давить. Надо — значит надо. Время действительно есть.
Глядя на проносящийся за окном предновогодний город, Дэлл незаметно погладил пальцами во внутреннем кармане свернутый вдвое бумажный конверт, в котором лежал выбранный им накануне золотой кулон в виде солнца.
Он положит его в ящик для писем и газет. Без подписи, без лишних слов. Мелочь, а приятно.
* * *
Антонио был доволен.
Бокалы сверкали хрусталем, шампанское охлаждено до нужной температуры, блюда — горячие, хрустящие, нежные, изумительно-вкусные — дожидались, когда их поставят на стол. Как это здорово, когда все готово в срок и в соответствии с планами!
Щуря темные глаза и потирая кончики усов, повар выводил затейливую оперную мелодию низким бархатным голосом, любовно оглядывая изыскано сервированный длинный стол.
В холле отдаленной трелью раздался дверной звонок. Через секунду в том направлении пробежали легкие шаги хозяйки. Затем пауза и возбужденный крик:
— Рен! Пришло письмо от Ниссы и Эдварда! Новогоднее! Как здорово!
Радостный галоп стих за дверью кабинета.
Антонио хмыкнул в усы и еще раз осмотрел стол. Идеально! Все идеально!
Развернулся, чтобы вернуться на кухню, проверить пекущийся в духовке десерт, и случайно бросил взгляд на верхушку новогодней елки. Все идеально, только вот покосившегося ангела не мешало бы поправить.
А через час темноволосый повар, положив белый колпак на стул, сидел в своей излюбленной комнате, прямо под крышей особняка, глядя на медленно кружащий за окном снег. Там, во дворе, сияли установленные у входа фигуры саней и оленей.
Снизу слышались голоса, хлопали пробки от шампанского, звенели друг о друга стенки бокалов, звучал смех и радостный гомон. Антонио улыбнулся, глядя в темное небо. И прежде чем спуститься вниз — подать на стол новое блюдо, — опустился на колени и принялся тихонько шептать:
— Великий Боже, подари в Новом году людям счастья, влей в сердца тепла, подари выздоровление больным и денег неимущим, окружи одиноких близким, дай радости грустным. И прости нас, Господи, если мы чем обижаем тебя, не со зла мы, не с умыслом. Глупые мы иногда, дети твои, ты не сетуй нас за это. Пусть в новом году у меня, у друзей моих и у тех, кто ходит за окном, все сложится как можно лучше! Спасибо тебе за доброту твою и любовь! Аминь!
Добродушно покряхтывая, Антонио поднялся с коленей и еще раз с благодарностью посмотрел за окно. Улыбнулся, смахнул слезы. Кому-то кивнул с признательностью — не иначе пообещавшему все исполнить ангелу, — после чего вышел и тихонько прикрыл за собой дверь комнаты, чтобы снова вернуться на кухню, а после влиться в общий поток веселья.
Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо!
С Новым годом!