Обойдя глайдер и не заметив никаких повреждений, Лобов открыл дверцу, переложил куртку на заднее сиденье, сел на место водителя и проверил управление.
Запустив двигатель и убедившись, что тот работает нормально, Лобов взлетел и сделал несколько кругов над постом. Машина была совершенно исправна. Это было и хорошо, и плохо, так как наводило на неприятные раздумья: почему ни Виктор, ни Лена не воспользовались совершенно исправной машиной?
Лобов поставил глайдер на прежнее место и отправился к постовому домику. Не без волнения открыл он дверь, внутренне готовый к любым неожиданностям. Но неожиданности не произошло. В домике, состоящем из аппаратной и крохотной комнатки для отдыха, никого не было.
На столике стоял диктофон, и, осмотрев его, Лобов с удивлением понял, что он до сих пор включён. На краю столика лежал незнакомый надкусанный и уже увядший плод. На спинку стула была аккуратно повешена куртка Лены.
Командир задумался, вспоминая куртку Виктора, брошенную на сиденье глайдера. По-видимому, был жаркий день, если стажёры решили снять куртки. Лена работала в домике, а Виктор куда-то летал или занимался на свежем воздухе. Потом что-то произошло, и Лена поспешно — об этом говорил и недоеденный плод, и включённый диктофон — покинула домик. Может быть, она узнала, что Виктору грозит какая-то опасность? Лена вышла и больше не вернулась. Лобов нахмурился. Так поспешно не отправляются на прогулку. Определённо тут случилось что-то, и что-то серьёзное.
Подсев к столу, Лобов перемотал нить записи и поставил диктофон на прослушивание. После небольшой паузы зазвучал девичий голос, такой чистый и живой, что Лобов невольно улыбнулся. Лена диктовала обработанные данные наблюдений шестого поста. Диктовка продолжалась довольно долго, Лобов терпеливо ждал. Непроизвольно откинувшись назад, он нечаянно коснулся рукой куртки Лены. Он ещё раз огляделся вокруг. Куртка, аккуратно повешенная, включённый диктофон, недоеденный плод и тёплый, живой голос — было в этом нечто такое, что заставило тоскливо сжаться сердце. Вдруг диктовка оборвалась на полуслове. Лобов затаил дыхание и подался вперёд. Послышался шорох, движение и испуганный голос Лены:
— Что это? — И после томительной паузы удивлённо: — Виктор, так это яйцо! Какое большое! — Немного спустя уже восторженно: — Много? Ты просто молодец! Сейчас же иду.
Шорох ткани, звуки шагов и тишина.
Но Лобов ждал, он не терял надежды, что кто-нибудь из стажёров все-таки вернётся в комнату. Он лишь увеличил скорость прослушивания и включил автомат, чтобы при появлении звука диктофон сам перешёл на нормальный режим воспроизведения.
Когда автомат сработал, Лобов весь превратился в слух, но это были его шаги и его собственное покашливание. Значит, ни Лена, ни Виктор сюда не возвращались. Лобов выключил диктофон.
Когда он поднялся со стула, взгляд его задержался на куртке Лены Зим. Лобов провёл ладонью по её шелковистой ткани, а потом ощупал карманы. В одном из них что-то лежало. Лобов запустил руку в карман и извлёк ампулу размером с напёрсток. Это был стандартный инъектор с универсальной вакциной. Инъектор, входящий в комплект обязательного снаряжения космонавтов, работающих в условиях, когда возможно поражение организма болезнетворными микробами. Хмуря брови, Лобов долго рассматривал маленький профилактический приборчик, пользоваться которым на Орнитерре было просто ни к чему.
Выйдя из домика, Лобов подошёл к глайдеру и проверил карманы куртки Антонова. Инъектора в них не было.
Глава 5
Лобов сидел, откинувшись на спинку кресла, с наслаждением вытянув усталые ноги. Рядом в углу дивана пристроился Кронин. Он сидел ссутулившись, обхватив свои плечи длинными худыми руками.
— А наша операция начинает приобретать отчётливый трагический оттенок, — задумчиво сказал инженер.
Клим, расположившийся напротив своих друзей, повернулся к нему:
— Что ты имеешь в виду?
— Яйцо. Антонов принёс или привёз откуда-то крупное яйцо. А как известно даже маленьким детям, большие яйца кладут крупные животные. Животные склонны защищать своё потомство, и притом весьма отчаянно. На Орнитерре нет крупных хищников, но если животное достаточно велико, оно может наделать уйму бед даже в том случае, когда питается одной травой. А вспомни последнюю реплику Лены: «Много?.. Сейчас же иду!» Само собой разумеется, что они отправились осматривать кладку яиц. Вот там-то с ними и могла случиться беда.
— Похоже на правду, — хмуро сказал Лобов.
— Во всяком случае, — продолжал инженер неторопливо, теперь мы можем чётко и ясно сформулировать нашу очередную задачу: надо отыскать кладку яиц в районе шестого поста. Не думаю, что это будет трудно. Во-первых, она расположена где-то неподалёку, потому что Виктор и Лена не воспользовались глайдером, а предпочли отправиться пешком. Во-вторых, яйца достаточно велики. Если из них даже успели вылупиться детёныши, мы все равно найдём это место по остаткам скорлупы.
— Алексей, ты вещаешь как оракул! — с некоторой завистью сказал Клим.
— Будем считать вопрос решённым. — Лобов легонько пристукнул ладонью по подлокотнику кресла. — Завтра мы отправимся на пост вдвоём, надо подстраховаться. Кто знает, что представляет собой эта яйцекладущая зверюга?
— Как ты думаешь, Иван, — спросил штурман негромко, есть надежда найти ребят живыми?
Лобов долго молчал, прежде чем ответить.
— Надежду потерять никогда не поздно, — сказал он наконец.
За ужином Клим удивил своих друзей, притащив на десерт большое блюдо круглых серебристых плодов, каждый величиною с яблоко. Кают-компанию наполнил чудесный, чуть пряный запах.
— Орнитеррские, — гордо объявил Клим, — диво, а не фрукты. Я уже пробовал.
— Хм, — неопределённо пробормотал Кронин, разглядывая необычные плоды.
Клим засмеялся:
— Не бойся, мой осторожный друг. Я их пробовал ещё рано утром и, как видишь, жив, здоров, бодр и весел. А до меня плоды испытывали стажёры и оставили в своём дневнике об их несравненном вкусе самые прочувствованные строки. Ребята молодцы! У них в консерваторе целая куча разных плодов, пригодных к пище. Я выбрал самые лучшие. — Он взял серебристый плод и подкинул на ладони. — Называется он зимми — в честь Лены Зим. Не плод, а сказка! Чем-то напоминает землянику или малину со сливками.
Он поднёс зимми ко рту, и изрядный кусок безо всякого хруста, словно по волшебству, последовал по назначению. Аромат стал заметнее, и впрямь запахло земляникой.
— Клим, ты демон-искуситель, — сказал Кронин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});