Духовно-мировоззренческий и правовой порядок раннего языческого общества был этнократическим, то есть естественным. Он освящался признанием его всеми членами в качестве естественного порядка. Поэтому законы бессознательно признавались священными и объединяющими всех ради разделения труда в общественном производстве, служа максимальному раскрепощению производительных сил и производственных отношений.
По мере становления могущества отдельных городов-государств такие государства захватывали окружающие жизненные пространства вместе с населявшими их племенами, часто иного этнического и расового происхождения, пленили их и массово вовлекали в общественное производство в качестве бесправных рабов. Это создавало условия для неуклонного разложения общественного сознания и преобразования общественно-производственных отношений в производственные, разделение труда в которых было уже не столько договорным, сколько насильственным, без учёта индивидуальных склонностей и интересов. В таких обстоятельствах значение определяющего правовую власть военно-управленческого прасословия от поколения к поколению возрастало, вырывалось из договорных традиций организации общественных отношений и становилось самодовлеющим, наследственным. Прасословия вырождались в касты, а право переставало быть естественным и становилось установительно законодательным, праюридическим, обслуживающим всё в большей степени интересы правящего класса военной и жреческой знати. А для защиты и продвижения установительно узаконенного права создавался чиновный аппарат власти.
Смешение с пленными, особенно с представителями иных, не гиперборейских рас, размывание этнократического архетипа и коллективного бессознательного умозрения государствообразующих этносов, которое происходило в языческих государствах, способствовало неуклонному вымыванию естественного права, договорного общественного согласия и создавало слои тех, кто тянулся к паразитарному потребительскому, необщественному и противообщественному цинизму, корыстному эгоизму. Это разлагало производительную этику, общественную мораль и культуру, вытесняло их необщественной культурой потребительского паразитизма и, в конечном итоге, рано или поздно, вело к упадку языческого общества и общественного производства, за которым следовал цивилизационный упадок языческого государства.
Сближаясь с Западом собственным путём
После английской промышленной революции в начале ХIХ века экономическое и политическое могущество государств, процветание их населения прямо определялось их способностью создавать высокопроизводительное и конкурентоспособное промышленное капиталистическое производство. Успех же в промышленном капиталистическом развитии определялся развитием промышленных производственных отношений. А самые действенные промышленные производственные отношения оказывались общественно-производственными, то есть обусловленными становлением соответствующего городского общества, что подтверждается внутриполитической эволюцией буржуазно-капиталистического развития стран, ступивших на путь рыночного капиталистического хозяйствования.
Всякая буржуазная революция порождала мучительное вызревание политической необходимости выхода из тупиков распада старых, организованных при старой государственной власти производственных отношений и производительных сил через повышение сначала народно-патриотического, по существу добуржуазного самосознания государствообразующего этноса. Когда же народно-патриотического, сложившегося при земледельческом феодализме, самосознания оказывалось недостаточно, вставал вопрос о качественном прорыве в принципиально новое, собственно городское национально-общественное самосознание. Переход к такому национально-городскому общественному самосознанию нельзя было совершить эволюционной политической борьбой, но лишь через переведение буржуазной революции в социальную Национальную революцию государствообразующего этноса.
Таким образом зарождение и становление буржуазно-капиталистических промышленных производительных сил в каждой стране, пережившей буржуазную формационную революцию, объективно проходило через этнократическую Национальную революцию в тои или ином её проявлении, подтверждая этническую первопричину возникновения самых социальных и конкурентоспособных промышленно-производственных отношений. Чем острее вставал вопрос о зависимости внутриполитической устойчивости и выживании страны с новыми, рыночными отношениями собственности от становления конкурентоспособного на внутреннем и внешних рынках товарного производства, тем жёстче и этнократичнее протекала Национальная революция, тем решительнее она избавлялась от всех политических и человеческих элементов, какие мешали превращению масс населения этой страны в национально-этнократическое общество. Чем в большей мере выживание традиции государственного бытия страны и государствообразующего этноса оказывалось зависимым от способности создать мощную промышленно-капиталистическую экономику, тем жёстче, радикальнее происходил поворот политики от либерализма к шовинизации и нацификации самосознания государствообразующего этноса, тем беспощаднее осуществлялось политическое и физическое очищение населения от разрушительных для становления национального этнократического общества инородных примесей.
Самый радикальный характер националистической политики в истории всякого буржуазно-капиталистического государства, которые сейчас определяются, как промышленно развитые, приходился на то время, когда происходил мучительный процесс встраивания его товарно-производительной части экономики в мировой рынок, где господствовали другие, уже утвердившиеся на нём в качестве производительно развитых капиталистические государства. В это время производственные отношения встраивающегося в мировую экономику нового буржуазно-капиталистического государства должны были стать в наибольшей мере этнически однородными, в наибольшей мере общественно-производственными, в наибольшей мере социальными городскими национальными общественно-производственными отношениями.
Мировая история показывает, что для решения задачи созидания конкурентоспособных буржуазно-производительных сил, высокоразвитых городских общественно-производственных отношений необходим определённый вид государства, а именно национальное государство, как энергично и решительно действующая национальная система власти. Национальная революция и обеспечивает появление и становление такого государства и такой системы власти. Отнюдь не случайно она первым делом начинает выстраивать явную или неявную сословную иерархию, её ритуалы и символы, как принципиально этнократические, отталкиваясь от мифов дохристианского, домонотеистического, языческого прошлого, когда этнократическое сознание было господствующим.