Господи, как мало Лиз знала о нем, хотя все же чуть больше, чем полтора года назад. Она проделала кое-какую работу. И с замиранием сердца листая «Who is Who?», нашла, что Ричард был крупным финансистом, своими смелыми вторжениями сотрясавший биржи и банки. Вот кем оказался настоящий отец ее маленькой племянницы!
О Джейн, ну почему ты так поступила? Лиз понимала, что нет смысла причитать над плитой, когда молоко уже сбежало. Тем более что в глубине души она знала ответ на свой вопрос.
В ту пятницу, на которую была намечена встреча, она оделась особенно тщательно и продуманно. Правда, придать соответствующее выражение лицу оказалось гораздо сложнее. Ей никак не удавалось изобразить безмятежность. Рыжие волосы Лиз были слишком коротки для элегантной прически, а большие голубые глаза слишком доверчивыми. Картину дополняли веснушки, придающие девичьему лицу излишнюю наивность и пугающие любого опытного ловеласа. Зимой и летом, неважно в какой сезон, эти треклятые веснушки мешали Лиз выглядеть на свой возраст, она смахивала не на взрослую женщину, а на какого-то подростка. Во всяком случае, ей так казалось, когда она видела свое отражение.
Вот и сейчас, вглядываясь в зеркало, Лиз гадала, все ли она сделала, что могла. Хуже всего было то, что она не очень представляла себе, как, собственно, должна выглядеть на предстоящем свидании. Вообразить себе, что могло понравиться этому незнакомцу, было выше ее сил.
Патриция, расчесывая свои длинные густые волосы, внимательно наблюдала за приготовлениями Лиз.
— Куда это ты так серьезно собираешься? — задумчиво спросила девочка.
— А почему ты решила, что я куда-то собираюсь? — парировала Лиз.
— Да потому, что ты на моей памяти еще ни разу не надевала этот красивый выходной костюм, — серьезно заметила Пат.
— Ну уж нет! Ты просто раньше не замечала! Кстати, ты ведь не считаешь, что оно мне не идет? Правда? По-моему, иногда надо менять свою внешность. Так как я выгляжу?
— Ты выглядишь великолепно, — с искренним восхищением прошептала Пат. — У тебя сегодня встреча с кем-то, кому ты хочешь понравиться?
— Ничего особенного, — постаралась ответить как можно равнодушнее Лиз. — А что у тебя сегодня в школе? — Было необходимо как можно скорее сменить тему разговора.
— Математика, история, физкультура. — Их глаза встретились, и Лиз, не удержавшись, рассмеялась.
— Какую оценку ты получила за контрольную, что вы писали на прошлой неделе?
— Узнаю только сегодня, — мрачно проговорила девочка.
— Если отметка будет хорошей, то после школы мы можем съесть по гамбургеру и запить молочным коктейлем.
Пат было трудно отказаться от такого соблазна. Прошли времена, когда ей удавалось наесться досыта гамбургеров и выпить столько коктейлей, сколько могло вместиться в ее маленькое брюшко. Вот она и заглотнула приманку с той естественностью, как это умеют делать только малыши, однако на секунду задумалась:
— А вдруг отметка будет плохой?
— Не беспокойся, в таком случае это будет утешительный приз.
К четырем пополудни мне самой может понадобиться утешительный приз, подумала Лиз. Хорошо все закончится пли плохо, мне будет необходимо подкрепиться. После короткой паузы она добавила:
— Не важно, какой будет оценка за контрольную. Главное, что ты приложила все силы, чтобы подготовиться к ней, и узнала что-то новое.
— Миссис Стефенс почти каждый день повторяет нам это, — согласилась ее племянница.
— Ну вот видишь. Не может же быть, чтобы мы обе ошибались.
Повернувшись к маленькой фигурке, сидевшей на краю кровати, Лиз с испугом прочитала в лице девочки все тайные страхи перед будущим, которых попросту не должно быть у такой крошки, и ободряюще улыбнулась.
Критически поглядев на свое отражение в зеркале, перед тем как покинуть комнату, девушка пришла к выводу, что одета вполне подходяще к случаю. Юбка, кофта, туфли на низких каблуках, осенний жакет — на дворе стоял октябрь — представляли собой разумную комбинацию красного и черного.
После того как Лиз оставила Патрицию у школы, до назначенной встречи оставалось примерно полтора часа. И она знала, что все это время ее будет бить дрожь волнения от неизвестности. Она не умела быть такой твердой и целеустремленной, как ее старшая сестра. Та всегда оберегала Лиз от столкновений с прозой жизни. После смерти Джейн девушка уже полтора года самостоятельно выгребала против течения, отвечая и за себя, и за свою племянницу.
И все это время ее не оставляло чувство неуверенности в завтрашнем дне, хотя она при этом отчетливо понимала, что все зависит от нее самой. И прежде всего — будущее Пат. Других родственников ни у нее, ни у девочки просто не было. Ни бабушки, ни дедушки, у которых можно было бы поплакать на плече, ни сварливой тетки, ни дядюшки, любящего «поддать», но все же доброго человека. Никогда еще в жизни Лиз не ощущала столь острое желание иметь поддержку семьи.
Это ощущение отличалось, как ей казалось, даже от того, что могло бы дать ей чувство сильного мужского плеча, если бы у нее был друг, уверенный в себе мужчина. Лиз в глубине души допускала мысль, что такие «сдвинутые» чувства обуревали ее, потому что на самом деле друг у нее был. Но можно ли считать сильным мужчиной чувствительного, подверженного резкой смене настроений Ника — натуру артистическую, — чье лицо с иконописными чертами обрамляли длинные локоны. Он декларировал, что не любит комфорт как проявление буржуазности. А на самом деле он просто не умел бороться с жизнью и делать ее сносной. И еще он патологически боялся любой ответственности. Именно потому и не старался помочь Лиз в воспитании юной леди, считая это непосильной для себя задачей.
— Я вольная душа, — заявил Ник в одном разговоре с Лиз, — и не могу надевать на себя никакие путы.
Увы, это было правдой, горькой правдой, и вызывало у Лиз чувство почти физической боли.
Клуб, который искала девушка, как и положено, находился достаточно далеко от людной улицы и остановки автобуса. А поскольку такси для Лиз было роскошью, она шла всю дорогу пешком и ноги у нее подгибались в прямом, а не в переносном смысле.
Она понимала, что злиться ей кроме себя не на кого. Тем не менее красивый фасад здания, где располагался клуб, вызвал у Лиз приступ раздражения. Ее маленькую беспомощную фигурку обтекал поток пешеходов, и никому не было дела до того, почему эта усталая девушка словно вросла в асфальт перед шикарным заведением. От холодного октябрьского ветра щеки Лиз порозовели, а глаза заблестели от слез. Чувствуя, как холод пробирается глубоко внутрь ее тела, девушка сделала усилие и, глубоко вздохнув, шагнула к входным дверям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});