стала задумываться об этом – времени теперь хватало на всё.
Конечно же, в такие сновидения мозг уносил её и раньше, но цели своей не достигал. Проснувшись, наша героиня тут же забывала о своих красивых приключениях. Сейчас, обездвиженная и вынужденная думать обо всём на свете, со скудно поступающей информацией извне – обрывки разговоров, случайные реплики, оброненные возле её кровати, - она отдавала много времени и на обдумывание своих сновидений. Она анализировала их и желала снова в них погрузиться – конечно, если никого не было в комнате, – вдруг что-то интересное скажут!
Медленно, но верно, Мария шла к мысли о том, что вместо того, чтобы быть царицей небольшого пруда, она должна стать царицей океана. Ведь даже по пути к этому титулу, она здорово раскрутит двигатели огромного количества людей. Даже если не будет целенаправленно им помогать, если просто будет пролетать мимо, как огромный дракон, пролетающий мимо ветряных мельниц и раскручивающий мощным потоком воздуха их крылья. Что уж говорить о том времени, когда она добьётся высокого, значимого места.
А она хотела и целенаправленно помогать двигателям других людей. Находить прекрасные образцы этих двигателей, застрявшие в песке дна, запутавшиеся в водорослях или просто уплывшие далеко от места своего предназначения. Встраивать всё это в огромный общий Двигатель, чтобы каждому отдельному, маленькому получалось аккумулировать ещё больше счастья и энергии для себя и для других.
Нетерпение снова стало съедать её душу. На этот раз оно было намного горячее. Как же ей хотелось побыстрее прийти в себя и заняться своим предназначением! Желание двигателя последней модели Ламборджини вернутся в эту самую Ламборджини после того, как его кощунственно засунули в обычный пирожковоз, не могло сравниться по силе с этим новым желанием Марии Ивановны.
*****
На двенадцатый день Мария Ивановна стала постепенно просыпаться. Стала шевелить губами и немного пальцами. Смогла общаться с помощью этих шевелений с окружающими.
Общение было мучительным для неё. Она могла показывать числа пальцами и отвечать да/нет на задаваемые вопросы. Разговор, который раньше занимал у неё пять минут, растягивался на полчаса. Вдобавок к этому она сильно сомневалась в правильном понимании её собеседниками того, что она имела ввиду.
Но зато она могла попросить детей задержаться в её комнате подольше. Медленные разговоры раздражали её, также, как и монологи, на которые она не могла нормально ответить. Поэтому она просила детей просто побыть рядом, держа её за руки и ничего не говоря. Она наслаждалась их присутствием и в такие минуты была особенно счастлива.
Медсестра Екатерина Николаевна, живущая в их доме с самого «воскрешения», строго-настрого запретила всем рассказывать Марии будоражащие новости.
- Потерпите, - говорила эта щепетильно относящаяся к своей работе тётенька. – Она с каждым днём крепчает. Скоро сообщите всё, что вас переполняет, облегчите душу!
*****
На четырнадцатый день Мария приподнялась и села на своей постели среди ночи. Она смогла открыть глаза и видела! Видела очертания шкафа, зеркала, стоящего в углу. И она чувствовала, что может говорить. Мария Ивановна забубнила себе под нос, разрабатывая долго не использовавшиеся голосовые связки. Всё громче, громче, а потом крикнула:
- Надежда! Анастасия!
Она знала, что сегодня именно они остались в её квартире.
Через несколько секунд муж с дочками появились у неё на пороге.
- Мария! – вскрикнул муж. – Наконец-то!
- Мама, мама! – залепетали радостные девушки.
Игорь включил свет, но жена замахала на него, требуя выключить. Яркая лампа обожгла ей глаза.
- Извини, дорогая! Не рано ли тебе вставать?
- Да, мам, - подключилась Надежда. – Ложись, пожалуйста!
Мария Ивановна с любовью посмотрела на своих дочек. Свет ярко-освещенной ночной улицы, падающий в комнату из большого не зашторенного окна, прекрасно позволял ей рассмотреть их лица. Как же она соскучилась по ним! Такие близкие, такие родные! Слёзы посыпались у неё из глаз.
- Належалась я, - улыбаясь и плача, сказала мать. – Тошно лежать уже. И выспалась на месяц вперёд.
Дочки подбежали и сели к матери на кровать. Игорь тоже подошёл и встал рядом.
- Игорь, позволь мне побыть с дочками, - попросила жена. – Иди спать. Завтра с тобой побуду.
Игорь был удивлён этим словам. «Позволь» от жены он вообще, кажется, никогда не слышал…
- Но…
- Иди, Игорь, - ещё раз мягко сказала Мария. – Нам надо поворковать с девочками.
- Хорошо, - Игорь поцеловал жену в лоб и удалился к себе в комнату.
Мария Ивановна с дочками просидела ещё пару часов. Они шушукались и смеялись в полумраке, как школьные подружки в классе на задней парте. Девушки рассказывали матери о различных событиях, произошедших в её «отсутствие», последние новости локального и мирового масштаба.
Надежда похвалилась своей литературной премией, и Мария, сделав вид, что не знала об этом, горячо её поздравила, обняла, зацеловала и повалила на кровать. Она старалась поздравить дочку и отреагировать на это радостное событие именно так, как она сделала бы, не зная о нём.
Мать поведала дочерям о своих снах, о своих новых мечтах.
- Я чувствую в себе силы и энергию, - сказала Мария. – Это моё бездействие позволило мне многое переосмыслить и осознать.
- А чем именно ты хочешь заниматься, мам? – спросила Анастасия.
- Да, с чего ты начнёшь? – добавила Надежда. – Ты ведь всю жизнь была домохозяйкой.
Мария улыбнулась.
- Для начала я возьму в свои руки бразды правления нашим городом.
- Как? Будешь баллотироваться в мэры? – изумилась решением матери Надежда.
- Да. Я с лёгкостью заберу эту должность. Мой район меня поддержит. Остальных мы убедим. Я умею быть очень убедительной.
Задача