запрыгали оранжевые огоньки беспокойства и участия, – Мир не переделать, но надо попытаться найти тех, с кем можно переждать жизнь.
После этих слов Левия сглотнула, чтобы подавить в себе слезы и повернулась к Алефу:
– Это трудно, у меня пока не получилось.
Алеф не знал, что ответить и словно ища помощи извне, он пытался взглядом найти Морфея, который обнюхивал траву вдоль дороги. Алеф подозвал пса, присел на корточки и поставил Морфея на задние лапки, как ребенка:
– Пока у тебя есть мы. А ты есть у нас. В этом унылом октябре не у многих есть и это, – Алеф снизу посмотрел на Левию. Лицо у парня было грустным и извиняющимся, как будто на нем тоже лежала вина за то, что жизнь стала такой, какой она стала.
– Это очень много. Я на такое и не рассчитывала. Спасибо вам. Что бы не произошло с нами всеми дальше, я всегда буду благодарна вам обоим за то, что уже было, – когда Левия договорила, Алеф протянул собачью пяточку к руке Левии, она дала Морфею «пять» и все трое снова зашагали на красно-фиолетовые огни праздника.
Праздник осени сгущался, людей становилось все больше и больше, музыка звучала громче, веселье становилось все более сумасшедшим. Алеф и Левия снова пробирались через толпу за засахаренной тыквой и кофе. Теперь уже было куплено три пакета сладкой тыквы – для всех троих. Морфей, радостный обладатель своей собственной порции праздничного яства, бегал кругами и водил носом по земле, его воодушевление передавалось и ребятам – маленький пес казался абсолютно счастливым. Когда они отошли в сторону от шума, заиграла песня Пола Маккартни «Hope of Deliverance», что привело их в какое—то особое расположение духа – громкая, навязчивая музыка вдруг сменилась мягким, гармоничным ритмом устаревшего хита.
Весь вечер Алеф расспрашивал Левию обо всем – вопросы были самыми разными, они вытекали один из другого, приобретая разные оттенки – от напряженной озабоченности, до участия и любопытства. Девушка была уверена, что большую часть из них ей никто никогда не задавал, оттого было так интересно на них отвечать. Разговор с Алефом был похож на беседу с психологом, вопрос за вопросом, фраза за фразой, в ней распутывался какой-то колючий клубок. Проблемы не исчезали, но они переставали иметь для нее значение. Однако, вместе с этим, с каждый вопросом парня ее жизнь отдалялась от нее все больше. Теперь в ней росло чувство, что она должна пойти за чем-то другим, за чем-то, что никак не связано с тем, что было до.
– Теперь моя очередь задавать тебе вопросы, Алеф, – чуть повеселев, сказала Левия.
Левия сыпала вопросами – один за другим они сами соскакивали с языка. Алеф был человеком немногословным, поэтому девушка только успевала задавать следующий. Она чувствовала, что должна успеть рассказать и спросить его обо всем, словно это могло стереть нежелание возвращаться в реальную жизнь, примирить ее с действительностью.
Вернулась домой Левия уже утром. Дорога до дома стала еще непрогляднее, чем вчера, глаза тыкв-фонарей пристальней всматривались в двух одиноких людей, а стоны ночных птиц все отчаянней вклинивались в их разговор. Левия снова проводила взглядом фигуру Алефа и маленького пса до самого последнего мгновения, когда парень еще раз повернется и исчезнет в тумане до следующего вечера.
Левия, несмотря на усталость, никак не могла заснуть. Она налила себе бокал вина и села на полу рядом с камином – огонь стрекотал и подпрыгивал, маленькие искорки разлетались в разные стороны. Девушка не могла понять, что было особенного в парне с собакой, в его ответах на ее вопросы. Уставившись на огонь, она просидела так два часа, пока не поняла, что отвечая на вопросы, Алеф по-прежнему говорил о ней, а не о себе. Отвечал на ее вопросы, а не на вопросы о нем. Это было очень особенное чувство, похожее на плед, накинутый на плечи в самый трескучий мороз.
В то октябрьское утро Левия еще долго думала о своем новом знакомом, который так гармонично вписался в ее маленький, только что приобретенный мир. Каждое его слово как-то по-особенному ложилось на ее жизнь – без борьбы, без болезненного осмысления, без внутреннего протеста. Печалило только одно, как бы ни разворачивались события дальше, с ним будет грустно расставаться, а с собой едва знакомого парня не заберешь. Но Левия не могла точно сказать хочет она этого или нет – ей казалось, что ее окружение, ее реальность, запачкают парня, что он не впишется в ее жизнь, не приживется в ней. И Левию пугала уверенность в том, что, если бы ее поставили перед выбором – не увидеть Алефа больше никогда или обменять его на всю ее жизнь, она бы не раздумывая, согласилась отдать все. Но тогда какова ценность ее жизни, если она готова отдать ее за незнакомого человека?
31 октября
31 октября наступило отчаянно внезапно. На часах было два часа дня, когда сонная Левия, закутавшись в халат, поплелась в ванную:
– Мне нужен горячий душ, иначе не выжить, – подумала девушка.
Тоска скреблась на душе, ее маленькие каникулы неумолимо подходили к концу – второго ноября она будет уже дома. Но дома ли? И есть ли у нее вообще дом. К кому она возвращается? На чьи звонки и сообщения станет снова отвечать? И станет ли? Ни на один вопрос у Левии не было ответа.
Сегодня предстояла третья ночь фестиваля – самая таинственная и загадочная – Канун Дня Всех Святых, две других были лишь для разогрева. За окном уже сновали люди в костюмах, а пустая дорога выглядела гораздо более оживленной. К ночи это хэллоуинское помешательство обещало только усилиться. Как бы Левия ни любила этот праздник октября, но в этот раз ей не было дела ни до тыквенного пирога, ни до карнавального костюма – все, о чем она могла думать, это о парне с маленьким черным псом.
Праздничная вечеринка 31 октября начиналась раньше, чем обычно – в шесть уже все собирались на празднование Хэллоуина.
– Чем раньше начнется праздник, тем больше времени мы проведем вместе, – подумала Левия, расчесывая мокрые волосы, – Даже, если придется лечь спать в шесть утра или не спать вообще.
Деревенская дорога до поселка в ночь 31 октября была расцвечена всеми огнями – желтый, красный, оранжевый, фиолетовый. Даже в пурпурном небе танцевал красочный карнавал. Люди веселой, почти сумасшедшей вереницей стекались к маленькому волшебному городку, которым стал коттеджный поселок на эту последнюю, третью ночь, праздника.
Всю дорогу Алеф очень