Читать интересную книгу Камни в пыли - Виктор Улин

В Турции примерно то же самое – правда, без упоминания о пустыне – касалось электроэнергии.

Причем турки обходились без увещеваний. Просто энергосистема номера запускалась той же прокси-картой, вставленной в особый блок. И, соответственно, при выходе отключалось все, кроме небольшого холодильника, который питался автономно и был подключен к сети напрямую.

В частности, нельзя было охладить номер к своему приходу.

В коридорах охлаждения вообще не предусматривалось, там всегда царила душная жара.

В холлах кондиционеры работали время от времени, выключаясь сразу, как только раскрывались сдвижные двери. То же самое можно сказать про ресторан. Вечером часть туристов ужинала на улице, двери-окна были открыты, и внутри стояла такая же жара, что и снаружи. Это было в общем единственным турецким неудобством.

Можно, конечно, подумать, что нашему отелю просто не доставало звездности. Я не могу судить о том, где не был.

Но мне сдается, что проблема экономии энергии стоит везде с одинаковой остротой. У турков в самом деле не хватает электростанций, чтобы обеспечить светом неисчислимую орду туристов.

Эта мысль пришла, когда я задним числом вспоминал ночной подлет к Турции.

Россия с воздуха одинаково неприглядна в любое время суток; ночью она напоминает большую навозную кучу, в которой кое-где фосфоресцирует нечто, не до конца сгнившее.

Египет, подобно нейтральной Швейцарии времен Второй мировой войны, обливал себя светом, видным с нескольких десятков тысяч метров.

А вот Турция казалась затаившейся, словно какая-нибудь Франция или Бельгия, сбивающая своей темнотой ориентацию вражеских бомбардировщиков.

Впечатление о Турции, прячущейся в ночи, еще более усилилось на земле; сама Анталья была освещена довольно скупо – не шла в сравнение даже с Москвой. Прибрежная дорога тонула во тьме, пробиваемой лишь фарами автомобилей. И даже редкие лавочки не образовывали, как в Египте, оазисов огня, а лишь мелькали отдельными пятнышками тусклого света.

Да, туркам не повезло, что Асуанскую ГЭС построили не у них.

Ведь советскому старшему брату было все равно где строить – в Египте или в Антарктиде…

Могли бы отгрохать и в Турции.

Индикатор цивилизованности

Эту главу посвящаю простой вещи, которая, на мой взгляд, является самым точным индикатором уровня культуры, благосостояния, менталитета и прочих показателей – вкупе именующихся цивилизованностью! – которыми может гордиться то или иное общество.

Вы вряд ли догадаетесь, что я имею в виду. Не качество товара, и не уровень медицинского обслуживания, не среднюю продолжительность жизни, не общую емкость информационных сетей, и пр.

Я имею в виду туалет.

Обыкновенный туалет.

Необходимое в быту место, где совершается процесс, обратный питанию. И завершается сложный энергетический цикл переработки белков, жиров и углеводов в материалы человеческого организма с возвратом ненужных отходов. Которые природой могут быть использованы вторично.

Мысль о великом значении туалета посещала меня давно.

Но осознал я это в полной мере лишь в Турции.

Даже в кипящем, как муравейник, аэропорту Антальи в мужских писсуарах не переводились нафталиновые шарики, отбивающие запах, ставший символом России.

А когда мы вошли в санузел своего номера, где на двух человек полагалось семь полотенец – почему-то лишь на бортике ванной висело одно непарное. Возможно, то белое махровое чудо с изображением ног следовало просто класть на пол, чтобы вставать на него, выбираясь из-под душа – но на такое кощунство не поднялась рука.

Стоит добавить, что заведение было укомплектовано современной сантехникой, вентиляцией, хорошим светом, зеркалом в полстены и так далее.

Но меня поражала прежде всего хирургическая чистота, поддерживаемая обслугой.

Признаться, в этом туалете было комфортнее для обоняния, нежели в жилых помещениях ряда моих уфимских знакомых.

Побывав там, приняв душ и блаженно нырнув в чистейшую постель, я задумался о великом чуде.

И осознал, что качество туалета есть однозначное мерило всего общества.

Я вдруг вспомнил, как несколько лет назад мой бывший приятель, богатый бизнесмен – считающий себя довольно культурным человеком – приглашал к себе в загородный дом. Построенный неплохо, с большими комнатами и хорошим регистровым отоплением.

Но когда мне потребовалось в то место, куда царь ходит пешком – а дело было зимой – он зачем-то велел одеть шубу и выдал мне древний безбатарейный фонарик-вжикалку.

Впрочем, кроме фонаря, стоило дать еще и противогаз. Желательно – изолирующего типа.

В роскошном доме туалета просто не предусматривалось.

Дощатая будка, достойная захудалой деревни, торчала на краю участка. Пробираясь туда, нужно было обладать везением, чтоб не сломать шею на скользкой тропинке – а летом, не сомневаюсь, еще и не утонуть в грязи. Кроме того, там не оказалось света. Согнувшись в вонючей, глухой темноте, одной рукой приходилось непрерывно добывать электроэнергию – чтоб случайно не провалиться в отверстие, предназначенное для отходов.

Это меня шокировало.

Тогда – шокировало.

Сейчас уже нет.

Потому что тогда я еще был слеп и глуп и верил в будущее России.

А теперь вообще вся моя «малая родина», заполоненная деревенскими выползками, превратилась в один большой огородный туалет.

И я просто физически не могу любить свой родной город, где посетители туалетов – от уличных общественных до отделанных мрамором институтских – не умея пользоваться туалетной бумагой, используют вместо нее собственную ладонь. А не привыкнув с детства мыть руки вообще, грязные пальцы вытирают о стенку того же туалета…

Вас тошнит от чтения этих строк?

А меня рвет от жизни в этой стране.

А туалет у чукчи в тундре…

Прошу прощения, но тема, преследующая в жизни, не отпускает просто так.

Признаюсь честно, сам я очень люблю чистоту.

Абсолютно во всем: от чистой мыши у компьютера, ежедневной смены белья и рубашек, до стерильности отхожего места. Которое в моей квартире не может считаться отхожим, ибо сверкает надраенным кафелем под двухсотваттным светильником. (Насколько знаю, у большинства людей люстры меньшей мощности висят в гостиных).

Конечно, мне далеко до жены, которая, будучи провизором, признает только химическую чистоту.

(Достаточно сказать, что обычного куска мыла нам двоим хватает максимум на три дня.)

Хотя и мне порой хочется нажимать кнопки в лифте не рукой, а ногой, поскольку панель почти всегда аккуратно заплевана представителями подрастающего поколения. Живущими в одном со мной подъезде…

Это – Россия (мать ее в бога душу).

И Башкирия – ее анальная часть.

Но стремление к чистоте – это далеко не единственный мой смертельный порок. Я люблю еще и комфорт. И полный порядок.

Что в принципе непонятно большинству россиян. Потому что к кому ни приди в гости – и везде увидишь одно и то же.

Сто лет назад изодранные котами и едва прикрытые каким-то рядном диваны. (Которым место даже не на свалке, а в костре).

Остекленные окошечками в ладонь размером, завешанные серыми занавесками и превращенные в свалку лоджии.

Прихожие, заваленные обувью, хранящую реликтовую грязь прошлого сезона.

Кухни, уставленные черными от вековой копоти кастрюлями, увешанные сальными полиэтиленовыми пакетами, украшенными стоящими на всеобщем обозрении мусорными ведрами.

И так далее.

Продолжать можно бесконечно.

И после этого кто-нибудь удивится – почему я не люблю свою родину?

Меня всегда кажется сверхъестественным чудом, что в России существует такая вещь, как хирургия, и в общем не все больные умирают от послеоперационных инфекций. Видимо, хирурги все-таки иногда руки моют…

Но я отвлекся.

Мне просто хотелось сказать, что истинно русский человек, запущенный в цивилизованное место, за короткий срок превратит его в малый анклав своей среды обитания.

В навозный хлев, в прогнивший сарай, в подобие собственного садового участка с вонючими тряпками на заборе…

Я вновь окунаюсь в Турцию.

В отеле – в лифтах и у дверей – были расклеены очень вежливые просьбы к гостям: не посещать ресторан в пляжной одежде.

Разумеется, не из соображения приличий. О каких приличиях речь в курортном месте? Где идя вдоль бассейна, можно разбить себе голову, споткнувшись о грудь загорающей топлесс дамы!

Просто морская вода оставляет трудносмываемые разводы на ткани, а при соприкосновении с некоторыми металлами образует неустранимые окислы.

Отель был чист, как маленькая немка перед первым причастием.

В ресторане и холлах стояла мебель из натурального дерева, с обивкой из натуральных материалов.