Читать интересную книгу Нержавеющий клинок - Фока Бурлачук

Один из парней тут же поднялся, а другой продолжал лежать. Железнодорожник схватил его за руку.

— Ты что разлегся, как король у себя в покоях! Освободи место для пассажиров.

— Может, я тоже жду поезда, — огрызнулся парень.

— Каждую ночь ты его ждешь здесь. На твой поезд еще и металл не заготовили, — в сердцах сказал железнодорожник, выводя парня из зала.

Михаил поспешил к освободившейся скамейке, минутой раньше туда подошли две девушки. Они были чем-то очень взволнованы и не обратили на него внимания.

Облокотившись на жесткую спинку скамейки, Михаил собрался подремать, но услышал сдержанное всхлипывание и приглушенный разговор своих соседок:

— Успокойся, Риточка, может, как-нибудь удастся упросить проводника. Вот несчастье на нашу голову. Если бы я его поймала, отрезала бы руку негодяю. Нашел у кого воровать! И как назло — ни одного знакомого, у кого можно было бы одолжить денег…

Не открывая глаз, Михаил понял, что у девушек случилась неприятность: у той, которую называли Ритой, украли железнодорожный билет. Повернулся к девушкам, спросил:

— Что случилось, девчата?

— Беда, — ответила певучим голосом та, что успокаивала подругу. — При входе в вокзал у Риты отрезали сумочку, а там — билет и документы…

— Скверное дело, а куда вы едете?

— В Харьков.

— Значит, нам по пути: и мне туда. Что же вы решили?

— Сами не знаем. На другой билет денег не набирается, да и купить его невозможно: у кассы ночуют.

— Ваша беда не самая страшная. Найдем какой-нибудь выход, — заверил Михаил, хотя еще сам толком не знал, что можно сделать.

— Вы что, волшебник? — спросил все тот же певучий голос. Но по глазам девушки можно было понять, что ей понравился оптимизм соседа. Оживилась и потерпевшая. Наверно, и у нее появилась искорка надежды. Протерла платком заплаканные глаза, внимательно прислушивалась к разговору.

— Думаю, что по двум билетам можно будет проехать троим, — изложил свой план Михаил.

— Это как же?

— Очень просто. Двое проходят в вагон, затем один из них возвращается с двумя билетами и проводит третьего. Поезд стоит тридцать минут. Главное сесть, а там решим.

Девушкам понравился план Михаила, хотя и вызвал некоторые сомнения. Вмешалась Рита:

— Во-первых, обман, а во-вторых, последует штраф, больше стоимости билета…

— Тогда я уступаю вам свой билет, а остальное вас не касается, — сказал Михаил, и ему самому стало муторно за такое решение.

Лицо девушки просветлело, Михаил увидел ее серые глаза, прямой нос и красивый изгиб черных бровей.

— Может, нам все же следует познакомиться? — предложила девушка и подала Михаилу руку: — Рита.

— Михаил.

— Оксана, — отрекомендовалась вторая девушка и добавила: — Мы студентки.

— Вот и прекрасно. Я тоже студент.

Риту, видимо, продолжало беспокоить отсутствие билета, и она спросила:

— А если пройти в вагон всем троим не удастся?

— В вагон войдут те, кто имеет билеты, то есть вы и ваша подруга, а я, как говорят, в крайнем случае, доберусь «зайцем», — зайчиха этим не занимается.

Девушки засмеялись. Они совсем воспрянули духом.

— Чем же мы сможем вас отблагодарить? — спросила Рита. — Стоимость билета мы, разумеется, возвратим вам в Харькове.

Михаил продолжал шутить:

— В святом писании сказано: помоги ближнему, бог не забудет, так что на тот случай, если вы забудете, будет кому рассчитаться…

Оксана открыла сумочку, порылась там и сказала:

— Часть денег мы возвратим сейчас: так сказать, задаток.

В это время в репродукторе что-то захрипело, и тут же послышался женский голос:

— Внимание, внимание! Гражданку Ткаченко Риту просим пройти к дежурному по вокзалу.

Повторив дважды объявление, голос в репродукторе оборвался.

Студенты переглянулись и, не сговариваясь, втроем помчались к дежурному. В комнату вошла одна Рита и вскоре возвратилась оттуда с сияющим лицом: она держала в руках сумку с документами и железнодорожным билетом.

— Пропали только деньги, — сообщила Рита и повернулась к Михаилу: — Теперь пусть едет «зайцем» кто-нибудь другой…

Тридцать минут спустя наши знакомые уже сидели в теплом вагоне, и, несмотря на то, что была глубокая ночь, спать им не хотелось.

В Харькове Михаил проводил девушек до общежития, недалеко от вокзала. Оксана ушла готовить чай, а Михаил остался вдвоем с Ритой. Из комнаты вышла именно Оксана, так как Рита успела шепнуть подруге, что Михаил ей нравится. Острая на язык Рита не была красавицей, но тоже приглянулась Михаилу. У нее были красивые серые глаза и большие, совсем не женские, руки.

Михаилу хотелось сказать Рите что-то приятное, он знал, что сказать, но, как всегда, мешала его врожденная застенчивость, и у него не хватило смелости спросить даже Ритин адрес. Когда он уже собрался уходить, ему на помощь пришла сама Рита:

— Может, ты запишешь наш адресок?

— Давно собирался, да потом подумал, что, может быть, твой адресок уже записал кто-то другой, — выпалил Михаил и покраснел.

Рита рассмеялась:

— Однако в тебе, Михаил, сидит бес ревности. Ты никогда этого не замечал?

Михаил понял, что сказал нелепость, и еще пуще покраснел. Рита сделала вид, что не заметила этого.

5

Михаил готовился к выпускным экзаменам. С утра ушел в городскую библиотеку. Возвратился в общежитие в прекрасном настроении. Сунул книги в тумбочку, не обратив внимания на то, что на ней лежала бумажка, прижатая чернильницей-«невыливайкой», и начал делиться впечатлением о прочитанном, но кто-то из ребят, прервав его, показал рукой на тумбочку:

— Там тебе, Миша, телеграмма, час назад принесли. Михаил взял телеграмму, развернул ее, и тотчас на его лицо легла тень печали. «Срочно приезжай, отец тяжело болен», — извещала телеграмма. Отец и раньше болел: напоминали о себе раны, полученные в гражданскую войну, но слово «тяжело» вызвало тревогу: могло случиться непоправимое. Срочно выехать Михаил не мог — прямой поезд ходил раз в сутки. Михаил помчался на квартиру к Буркам. Показал телеграмму, затем сел в трамвай и отправился на железнодорожный вокзал. Решил ехать с пересадками попутными товарными поездами. Разумеется, «зайцев» железнодорожники недолюбливали, но что поделать? Другого выхода у него не было. Если прихватят, покажет телеграмму. Поймут. Михаил не ошибся. Где-то на полпути к дому, ночью, когда он лез на тормозную площадку груженного углем вагона, чья-то огромная рука цепко схватила его за воротник, и в ту же минуту он услышал хриплый бас:

— Наконец-то попался, воришка несчастный.

— Да вы что? Я не вор, я студент. У меня документ имеется.

— Значит, и документ успел сцибрить. Там покажешь свой документ, пошли скубент, — сказал мужчина и повел Михаила к дежурному по станции.

Маленькая комнатка, в которой сидел дежурный по станции, тускло освещалась засиженной мухами лампой. Еще не видя лица дежурного, склонившегося над бумагой, Михаил заметил на его столе несколько черных телефонных аппаратов. Мужчина, который привел Михаила, довольным голосом доложил дежурному:

— Говорил я тебе, Егорыч, что поймаю, и вот наконец-то поймал. К опломбированному вагону пробирался. В общем, с тебя магарыч, Егорыч.

— Я не вор! — резко возразил Михаил.

Дежурный полусонными глазами молча смерил Михаила с ног до головы и лениво спросил:

— Документы есть?

— Вот, — Михаил протянул дежурному студенческий билет.

Дежурный несколько раз посмотрел то на Михаила, то на фотокарточку на билете и как будто убедился, что подделки нет, но все же спросил:

— Сколько раз приводили в милицию?

— Да вы что?! Я тороплюсь, у меня отец при смерти. Вот посмотрите, — Михаил подал дежурному телеграмму.

Прочитав ее, дежурный протянул руку к самому дальнему телефону, крутнул несколько раз диск и, подняв трубку, спросил:

— Клим, ты еще не спишь? Тут один твой земляк отыскался. Твоя деревня далеко от Снежинки? Проезжаешь через нее… А случайно не знаешь фамилию председателя колхоза в Снежинке? Ага… Ну, спокойной ночи.

Дежурный возвратил Михаилу документы:

— Ступай, студент, но до утра поездов в ту сторону не будет…

Михаил вышел из комнаты и уже за дверью услышал громкий смех дежурного: «Значит, поймал, говоришь?»

На вторую ночь Михаил добрался до села. Освещенное луной село спало. Только в окнах большого дома, стоявшего особняком у дороги, горел свет. Это был дом Никиты Халимона, самого богатого в деревне. Хозяев меньшего калибра, в их числе и брата Никиты — Якова, давненько уже раскулачили, а он как-то сумел избежать их участи. Крестьяне шутили, что он хочет врасти в социализм. Все Халимоны были хитрые и коварные. Младший сын Никиты — Остап — учился в одном классе с Михаилом. Коренастый, с озорными глазами, над которыми чернели густые брови, Остап еще два года назад ходил вечерами по деревне и бренчал на балалайке. А потом куда-то исчез, и никто не знал, где он. Уходя, поджег колхозные стога с хлебом.