– Сынок, мне то уж скажи правду: с тобой – то почему беда случилась?
– Думаете, когда сам пойму – тогда беда к другому пойдёт? – ответил с неохотой погрустневший Сашок. – Или будете помнить и молиться за меня?
– Я мало и плохо училась, Саша, но всегда любопытной была, потому отметину на лице и получила. Ни одну молитву не знаю – сама выкарабкиваюсь, зачем Господу отвлекаться на ленивых.
Старушка лукавила.
Глава 5
Было дежурство Грига. По отделению гулял свежий ветерок, заманивая за собой сквозь приоткрытые окна коридоров отделения надоедливый шум автомобилей и их вкрадчивые и похожие на контрольные выстрелы гудки. Григ то и дело выходил из ординаторской: прислушивался к посторонним звукам, всматривался в полутемные лабиринты коридоров. Уже и самой полночи надоело появление этого контролирующего существа в белом халате, и она выпустила на волю вечно закабаленный сон, и рассеяло его без труда среди белых стен, на парковке автомобилей, на зеленых лужайках и среди трепетной листвы молодых деревьев. Григ не смог утром вспомнить – как он оказался сидящим на подоконнике перехода в административное здание, но всё остальное помнил до жутчайших подробностей.
«Он смотрел в окно. По зеленой лужайке бегали блики от дорожных фонарей. Эти блики словно завертелись, закружились в водовороте. На лужайке объявилось что—то необычное. Летательный аппарат – мелькнула догадка. Серые фигурки отделялись от аппарата похожего на большое гнездо и стали окружать Храм. Каждая из фигурок прикладывалась к стенам совсем ненадолго, отстранялась и не дожидаясь друг друга возвращалась к аппарату. Чудеса! – подумалось Григу. Вмешательство посторонних сил его не возмутило и не напугало. Наверное, он более всех хотел подобного вмешательства. Записался бы он в подобный зеленый патруль? Скорее нет, чем да. Григ ощутил выпирающее изнутри громадное нечто, это ощущение сдавливало всё – и дыхание, и сердцебиение. Казалось и все кровотоки и малые, и большие замерли. Что происходит? – наконец, усилием воли он вытолкнул из себя этот мешающий комок, рванул на себя старенькую ручку оконной створки и выглянул наружу. Фигурки, снующие по лужайке, услышав скрип, спешно сомкнули ряд и начали быстро заполнять «гнездо». Со стороны главных ворот послышался женский крик: – Эй, люди, помогите войти! Люди—и—и!
Фигурки замерли, Григу остро захотелось спрыгнуть на лужайку и побежать на этот голос раньше этих осторожных запрограммированных роботов, но он отстранился от окна и быстро зашагал по молчаливому коридору к посту. Схватил трубку телефона и набрал номер приемного отделения. Наконец, хриплый голос Михалыча отрапортовал готовность слушать.
– Михалыч! Что на территории происходит? Какие—то люди патрулируют, а главное, женщина помощи просит. Разберитесь! Я сейчас спущусь к вам!
Михалыч дакнул и замолчал. Григ как был в белом халате и белом, нависающим на брови колпаком, так и побежал на первый этаж спасать. Пока искали ключи с Михалычем, неожиданно исчезнувшие, пока пробирались к запасному выходу и выходили, прошло значительное время. Когда выбежали на улицу и обежали здание корпуса, у входа обнаружили почти в полуобморочном состоянии больную Облизалову. Она сидела на ступеньках, притуленная к стенке в позе полной расслабленности с замороженным выражением на лице. Григ наклонился, схватил руку, пытаясь нащупать пульс, ладонью другой руки шлепнул по лицу.
– Что Вы делаете! – капризно и плаксиво выдохнула возмущение Облизалова.
– Почему вы здесь, а не в палате? – грозно вопрошал Григ, упираясь лбом о стенку, попытался Облизалову подхватить под руки и поставить на ноги.
– Помоги! – выкрикнул, оборачиваясь на Михалыча.
Михалыч стоял спиной, и смотрел в сторону Храма и крестился: – Свят, свят, свят.
Григ и предположить такого не мог. Он отстранился от Облизаловой, спустился с крыльца, запинаясь на каждой ступеньке, пошел вперед с протянутыми руками. Купол храма отделялся, оставляя под собой светящийся бублик. Крыльцо полоснул пучок света, словно кто—то со стороны запечатлевал исключительный кадр на фотопленку.
– Видел? – спросил Григ, обернувшись к Михалычу.
– Нет, – в испуге ответил Михалыч и более утвердительно добавил – показалось что—то.
– Всем бы так казалось! – брякнула Облизалова. Она сначала стала на колени, потом, придерживаясь одной рукой за стену, начала подниматься.
– Видели? – снова спросил Григ, но, уже обращаясь к Облизаловой, естественным образом уходя в наклон, и помогая ей встать на ноги.
– Видели бы вы, что я видела, то не стояли бы или сидели, а лежали!
Григ не заметил перехода границы субординации. Вот так и образуются новые общественные или социальные группировки – отметил про себя.
Свидетели значимого события становятся родственниками, так образуются и мафии.– подумалось Михалычу. Но он всегда был против мафий, против всякой профессиональной семейственности, поэтому скривился как от зубной боли.
– Пошлите устраиваться на отдых! – зрело оценив навязанное состояние, высказал Михалыч и пошел открывать дверь, вдруг появившимся ключом.
Осознавая, что пропустил что—то важное, Григ возмутился:
– И где же этот ключ был раньше?
– Где? В кармане сапога – вот где. Забыл. Жена вчера карман этот выдумала. Я ж на улицу пошел – переобулся. Успел. От такого и память заработала.
– От какого? – Облизалова отряхивалась и тоже попыталась взять в свидетели Михалыча.
– Как вы, уважаемая, на улице оказались?
Михалыч держал открытой входную дверь и демонстративно шаркнул ногами, приглашая войти.
Вошедшие расселись в фойе приемного отделения на белые сиденья. Михалыч и Григ, понурые и демонстративно уставшие, ждали объяснений от Облизаловой, тем временем собираясь с мыслями.
– Я отпросилась к стоматологу. Отдохнула немного дома от процедур. Дождалась мужа, он приехал с работы поздно. Привез к больнице, и я его отпустила. Оказывается: все ворота закрыты. Целый час вокруг ходила, пыталась щели найти, чтобы пролезть. Попыталась даже землю рыть под железной оградкой.
Григ видел, как заволновалась Облизалова, вспомнил о своей ответственности за больную, выпадом руки остановил рассказ.
– Тише, тише. Давайте спокойно пройдем в отделение.
По открытому рту и выжидательной фигуре Михалыча было понятно, что тому на сон грядущий очень хотелось получить повышенную дозу адреналина, прослушав, например, жуткий детектив или байку, но вспомнив о собственном здоровье, он одобрительно хыкнул и первым встал, торопясь поднять Облизалову с места. Григ поддержал ее с другой стороны. Надежда, встав, руки приподняла, отказываясь этим жестом от дальнейшей поддержки, отряхиваясь, разгладила обеими ладонями черную кожаную куртку по разводам принта. В тусклом свете коридора приемного отделения рисунок блеснул уникальным светом. На ладонях остались блестящие частички и странные борозды сероватого цвета. Надежда смотрела на ладони и размышляла, словно «упала» в воспоминания.»
Соседки не спали, ждали появления Надежды. Встретили её с наигранной обеспокоенностью.
– Надя! Ты почему так задержалась? Мы решили, что надумала остаться дома.
– Григ ведь на дежурстве, рискуешь! – вскрикнула Зинаида.
– Тише, девчата, давайте спать, – ответила недовольно Надежда, освобождаясь от одежды, осторожно навешивая её на плечики.
Увидев на обнаженной спине Надежды наспех сделанную перевязку, вскочила с постели старушка Разуваева.
– Утром увидит тебя Григ, то скандал закатит и всем достанется.
– Закатил уже, видите – живая. Я же проползала под оградкой и, кажется, даже на некоторое время от боли отключалась. Такое привиделось!
– Перевязку поправить надо, какая—то мешанина на спине и, похоже, рана инфицирована, – подошедшая Зинаида слегка отдернула кромку многоуровневого узора из коричневого пластыря на спине Надежды. Та замерла.
Соседки окружили, всматриваясь в спину, словно оценивали написанную художником—авангардистом картину.
– Ну, давайте уже, поправляйте. – Надежда стояла без движения.
Зинаида, оценив ситуацию, осторожно начала отделять уровни пластыря. Когда появился во всей красе шрам с разрывными краями и белёсой начинкой посередине, соседки издали испуганный протяжный вздох «а—а—а».
– Что там? – с тревогой спросила Надежда.
– Да нет, не очень страшно. Надо замаскировать поудачнее, чтобы лишних вопросов не возникало, но, дорогая, думаю, состояние раны Григу точно не понравится. – Зинаида выбрала из кучи обрезков более свежие полоски лейкопластыря и осторожно начала накладывать их поверх бинта, – Не вздумай КаФээСы прилепить к ране!
Закончив перевязку, облегченно вздохнула.