Читать интересную книгу Полоса прибоя - Анатолий Галкин

Князь попытался сесть и сразу понял, что из одежды у него лишь повязка на ноге… Странно! Он пришел сюда в шинели и в фуражке.

Яблонский тихо сидел, а за ширмой женские голоса обсуждали очень важные вопросы. Он прислушался и сразу покраснел…

У Натальи Николаевны Лариной князь прожил еще месяц. Она перестала принимать пациенток, а он совсем поправился и как-то незаметно перебрался с койки за ширмой в спальню хозяйки.

Они ничего не говорили о своих взаимоотношениях. Они просто жили…

Дмитрию было тридцать два, а Наталье сорок… Его жена уже давно жила в Париже, а ее муж погиб полтора года назад. Они не знали, что будет дальше, но пока им было очень хорошо вместе…

Вскоре Деникину пришлось отступать, и они уехали в Крым.

Яблонский числился в штабе Врангеля, но все знали, что он выздоравливает после ранения и тихо живет в своем замке над Массандрой.

Наташа подала завтрак прямо в спальню. Она тоже была в халате, но в более легком, в шелковом, в таком, который распахивался, когда она вставала и наливала чай.

– Наташенька, ты что-то вчера говорила о Вертинском?

– Я сказала, что он здесь, в Гурзуфе… Вчера я встретила его и пригласила к нам на ужин. Ты не против?

– Конечно, нет… Я люблю Александра Николаевича. Только жалко его очень. Да и всех нас жалко!

– Почему, Дима?

– А потому, что спокойной жизни нам осталось две-три недели. Перед приходом красных все мы побежим… Нет, сначала мы поплывем в Стамбул, а потом будем расползаться по Европе. Кому мы там нужны? Скажи, ты представляешь Вертинского в Париже?

– Ты прав, Дмитрий, но люди везде живут. Человек ко всему привыкает.

Вечером, когда приехал Александр Николаевич, они говорили и о предстоящей катастрофе и о многом другом.

– Я слышал, князь, что винные хранилища в пещерах. А сам завод чуть ниже вашего дворца. Это значит, что и под нами могут быть бочки с мускатом?

– Совершенно верно. Я сверялся с планами их лабиринтов. Двадцать метров вниз – и там винотека со старинными бутылками. Там есть напитки со времен Екатерины.

– И что с этим будет, когда придут они?

– Не знаю, Саша… Большевики – народ озлобленный. Без доброты, без бога в душе. Но с другой стороны – это люди практичные… Продадут всю коллекцию иностранцам и купят красного ситца на скатерти.

Вертинский страшно обрадовался, когда узнал, что князь завтра едет в Севастополь. Певцу посоветовали добраться до Балаклавы. Оттуда маленькие пароходики ежедневно увозили людей в Румынию.

– Я понимаю, Дмитрий Николаевич, что Румыния это не Россия. Но она значительно ближе, чем Лондон или Париж. Подойдешь к Дунаю, а за ним своя земля.

– Это иллюзия, Саша! По мне, так Белград к России ближе – все-таки славяне… Но до Севастополя я вас довезу. Места в бричке хватит. И наговоримся вдоволь.

На заходе солнца они втроем вышли на балкон. За несколько минут до заката и небо, и море, и горы – все искрилось и многократно меняло цвета. Изумительны были осенние виноградники над Гурзуфом, там, где поселок Краснокаменка… Урожай еще не собрали, и весь склон горел разными красками в желтых и бордовых тонах.

Наташа предложила завтра утром поехать в сторону красных виноградников.

– Сейчас самая красота! Листья уже опадают, а грозди еще на ветках. Сумасшедшая крымская осень… Какую землю теряет Россия!

– Не думаю, что мы уходим навсегда… Крым не может не быть российским.

– Так хочется вам верить, Александр Николаевич… Но за вами стихи. Завтра ждем от вас новую песню. Про осень, про все это…

– Для вас, Наташа, я и сейчас могу… Примерно так: «Мадам, уже падают листья. И осень в смертельном бреду. Уже виноградные кисти краснеют на том берегу…». Завтра закончу!

Но завтра утром было не до стихов. Кучер сообщил, что у Байдарских ворот шалят красные бандиты. Чтоб проехать в Севастополь, надо пристроиться к каравану. А значит, выезжать надо в девять утра… Одиночной бричкой проехать невозможно. Обязательно нападут, ограбят, а то и к скале поставят. Одно слово – бандиты! Какой с них спрос…

Врангель принял Яблонского не в штабе, а в особняке на Большой Морской. Барон был худ, бледен и выглядел очень усталым. Он знал, что все проиграно и не скрывал этого.

– Как вы думаете, князь, до весны мы продержимся?

– Нет.

– А до Рождества?

– Тоже нет… Скоро у большевиков праздник – третья годовщина переворота в Петрограде.

– Вы думаете, они отпразднуют и начнут штурм.

– Нет, они начнут на день раньше. Им нужен подарок для своих вождей.

Врангель чувствовал, что князь прав… Барон встал и подошел к карте, которую знал наизусть. Вот Перекоп, вот Литовский выступ и полуостров Чонгар – самые опасные места для прорыва… Но все надежно прикрыто и сейчас невозможно взять Крым!.. Плохо то, что там, за Турецким валом тоже русские люди. Там потомки тех, кто штурмовал Измаил и переходил через Альпы. Для них нет ничего невозможного. Все смогут, если захотят!

– Если они начнут пятого или шестого, то у нас, князь, есть почти две недели… Недавно у меня был хозяин Массандровских заводов. Просил вывезти их имущество в Белград, а там он половину пожертвует на борьбу с большевиками.

– Я не понял, барон, какой смысл вывозить бочки с вином? Овчинка выделки не стоит.

– Не об этом речь, полковник. Они использовали винные погреба, как филиал швейцарского банка. Там около трехсот пудов золота. А еще – ювелирные украшения и коллекционное вино. Говорят, что в Париже эти бутылки на вес золота.

– Какова моя задача, барон?

– Завтра утром я дам вам три грузовых машины с механиками и два десятка солдат.

– Лучше юнкеров.

– Хорошо… Возвращайтесь в Массандру. Вместе с казначеем завода перегрузите ценности в машины и осторожненько сюда, в Карантинную бухту. Оттуда катером переправим все на «Рюрик» и отплываем… Вы понимаете, Дмитрий Николаевич, что на эти деньги мы не будем воевать. Хватит проливать кровь! Но через месяц в Европе будут десятки тысяч голодных русских семей.

– Я все понял, барон… Я все сделаю.

– Бог вам в помощь, князь… Я очень на вас надеюсь!

Глава 2

Артем Комар имел хорошую квартиру в Киеве. Не в элитном центре, где Софийский собор и Крещатик.

Нет, Артем жил не там. Но и не в новых районах, где вам что Киев, что Париж, что Северное Бутово.

Младший Комар имел квартиру на Бессарабке, рядом со старым рынком. Теперь он мог лишиться и этого жилья. Доллары от маклеров были получены не просто под расписки. Нотариус заверил залог – бессарабская двушка, хозяином которой является Артем Тарасович Комар.

Это было настолько печально, что в ближайший месяц правнук князя Яблонского мог запросто загреметь в бомжи. Добрый дедушка завещал квартиру ветеранам! А ему, родному внуку, оставил мираж в синей папке… Самое грустное, если клад уже нашли. Давно нашли, в какие-нибудь тридцатые годы, когда там над Ливадией стали строить санаторий под красивым названием: «Сибмортрансблин».

Или немцы могли взорвать… Чисто случайно – летел самолетик, сбросил бомбочку, и прадедушкин кладик смешался с крымской землей. Ищи и свищи!

Артем запер за собой дверь, включил свет и бросил синюю папку на стол, где живописно разместились остатки вчерашней трапезы.

Был второй час ночи, но спать было нельзя. Небольшой опыт просмотра детективных фильмов шептал, что злые люди будут охотиться за ним и за синей папкой.

За такие деньги его могут убить! Элементарно! Придут трое с автоматами и начнут стрелять в живот… Сон был на пороге, но ушел, даже не постучавшись.

Комар вспомнил, что у него есть три очень похожие папки – синие, с тесемками, но поновее.

Он решил сделать так – настоящие документы оставить, как есть, и правильную папку пометить крестом. А еще сделать три липовых комплекта. Это будет приманка для дураков.

Три часа у Артема ушло на изготовление фальшивок. Он всяческими способами старил бумагу и наносил на нее ложные цели…

Сочинять было очень сложно… В настоящих документах был состав ценностей, схема и ее описание. Все очень подробно, но были и такие слова: «…в десяти шагах сосна в мой рост с обломанной правой веткой».

Не хило, да? Через сто лет искать сосенку в метр семьдесят пять ростом. Да еще без правой веточки… Правда, там были и более долговечные указатели: валун, похожий на голову Черномора, площадка, с которой видны ялтинский маяк и водопад…

В листочках с перечнем вещей было все понятно. Вероятно, это перевозилось на трех машинах, и на каждую был составлен список ценностей и фамилии сопровождающих. Это выглядело примерно так: «Авто номер пятнадцать. Шофер – Иван Ситников. Охрана – юнкер такой-то, юнкер сякой-то»… Всего по пять юнкеров на каждую машину… Дальше начиналось самое интересное! Золото в слитках – сто пудов на машину. По двадцать чемоданов с коллекционными винами высшего разряда и с документом на каждую бутылку. И еще – в каждой машине по три ящика из категории «Личные вещи хозяев». А в скобочках – бриллианты, иконы, письма, подвенечная фата…