Читать интересную книгу Цветок асфоделя - Шион Недзуми

Вальбурга замерла на мгновение, а затем ее силуэт уменьшился, как будто немного отдалился, и Гарри смогла увидеть ее в полный рост. Женщина низко присела перед ней в глубоком реверансе, как перед королевой.

— Благодарю вас, леди Блэк, — только и произнесла она, после чего ушла с портрета.

Гарри поднялась, хлопнула в ладоши.

— Пора начинать!

Старательно вычерченный ритуальный круг лег вокруг алтаря завитками, повсюду вспыхивали и гасли руны и древние символы. Гарри, шевеля губами, все проверяла в тысячный раз. Несмотря на то, что помещение находилось в подвале и не имело притока свежего воздуха, в зале было прохладно, даже морозно.

— Поттер, твой эльф сказал искать тебя…. Что ты задумала? — Драко замер на пороге.

За ним застыла Астория, прекрасная, но измученная снежная королева Малфой-менора. Выглядела она чуточку лучше своего мужа, хотя также была истощена. Смерть Нарциссы в этом году далась им всем крайне нелегко. Как и Люциуса — в прошлом.

— Что ты задумала?

— Равноценный обмен, — Гарри развела руками. — Жизнь за жизнь. Пока ребенок в утробе матери, до наступления третьего триместра, он считается с ней единым целым. И я попрошу за Асторию с малышкой.

— Гарри… — Астория прижала пальцы к бледным губам. — Ты…

— Ненормальная! — рявкнул вошедший целитель Сметвик. — Ты хоть понимаешь, на что идешь?

Гарри повернулась к другу, бледно улыбнулась ему.

— Да, Гиппократ, понимаю, — подошла, обняла, уткнулась в грудь. Даже сейчас, на четвертом десятке, Поттер оставалась мелким недоразумением, миниатюрной брюнеткой. Мужчина вздохнул и сжал ее плечи. Он видел то, чего не видели другие. После битвы за Хогвартс и многочисленных потерь Поттер выгорела, отдав всю себя ради защиты остальных. Она жила, пока было за что сражаться, будь то репутация Малфоев, собственное Мастерство, род Блэк, жизнь Люциуса или Нарциссы. И сейчас она хотела сразиться в последний раз.

Потому, что устала, а уходить просто так не желала.

— Этот ритуал убирает человека, стирает его, отнимает все, кроме души, отправляя ту в Сады Смерти. И я не боюсь гибели, только не я, — женщина постучала по бледному шраму.

— Что мы должны делать?

— Вы — ничего. Астория, подойди, ложись на алтарь, не бойся. Остальные будут свидетелями.

Женщина с трудом забралась на гладкий, прямоугольный камень, легла, инстинктивно прикрыв руками живот.

Гарри скинула ритуальную накидку, оставшись обнаженной, черные волосы разлились по спине до самых бедер. К ритуалу нужно было подходить без амулетов и накопителей, магия должна была видеть искренность намерений, видеть силу заклинателя. Ничего, только собственный резерв.

Ступая по холодному камню, ежась от гуляющего по помещению сквозняка, Гарри встала на нужную позицию. Мягким, негромким голосом затянула катрены.

Загорелся рунный круг, загорелись свечи, взметнулось пламя почти до самого потолка, обдало обнаженную кожу жаром и магией. Окрасило ее в нежный персиковый цвет, соблазнительно подчеркнуло упругую грудь с напрягшимися сосками. И обрисовало многочисленные шрамы, оставленные войной и бесконечными заданиями Гильдии.

Тени метались по углам, тянулись к заклинательнице, но та не двигалась, напевая катрены, как будто стояла не в ритуальном зале, отдавая жизнь, а готовила на кухне. Лишь руки ее подрагивали и тянулись куда-то вперед, да распахнутые зеленые глаза с расширенными зрачками видели нечто недоступное магам.

Она просила, шептала, умоляла, и в тон ее голосу изгибались тени.

На последних строках Астория выгнулась, застонала сквозь зубы. Драко бросился было к ней, но его откинуло невидимой упругой волной. Он замер, прокусив губу до крови, улавливая каждое, мельчайшее, изменение жены. На щеки ее возвращался былой цвет, волосы вновь сияли белоснежным золотом, а синие глаза отражали синь небес.

И чем ярче становилась Малфой, тем бледнее — Поттер. Выцветала, как старая картинка. И улыбалась, тянулась к кому-то неведомому.

Астория выпрямилась, улыбнулась, погладила чуть выдающийся живот.

Рунический круг вспыхнул в последний раз и погас.

Гарри Поттер исчезла.

Ритуал был успешно завершен.

Через пять месяцев на свет появилась Нарцисса Лилианна Малфой, урожденная леди Блэк.

Гарри не плыла и не висела в воздухе, она просто… была. Осознавала себя и растворялась во времени и пространстве. Помнила все и не помнила ничего. Кто она или что она? Зачем она здесь?

И нужно ли вообще задавать вопросы?

— Глупые дети, — раздался прохладный голос. Он был повсюду и одновременно — только в голове женщины. — Глупые и такие самоотверженные. Тебе еще рано приходить ко мне, девочка.

Кончики холодных пальцев коснулись бледного лба, и женщина вспомнила все. Кем она была, что делала, как жила. Попыталась пошевелиться, сесть, но ей это не удалось, так как не было никакой опоры вокруг, даже воздуха.

Удовлетворенное хмыканье послужило наградой и насмешкой над ее бесплотными усилиями.

— Поттеры не умеют сдаваться, не так ли, мой маленький Повелитель?

— Я погибла. Отдала свою жизнь за Асторию и девочку.

— Да. Ты отдала свою жизнь мне, — голос Смерти, приятный и равнодушный, наполненный чувствами и одновременно отстраненный. — Но такие ритуалы не причиняют вреда моим потомкам, тем, в чьих жилах течет моя кровь.

— Что со мной будет? — Гарри распахнула глаза.

Вокруг не было ничего, кроме пустоты.

— Ты отправишься дальше. И назад. Полная свобода воли начинать все с нуля. С абсолютного нуля, — с нажимом произнесла богиня.

После чего был ослепительный свет, вытолкнувший Гарри Поттер из темноты.

2

Гарри открыла глаза, когда ее кожи коснулись ветер и солнечные лучи. Босая, нагая, стояла она посреди широкого светлого подлеска, на пятачке, свободном от деревьев и кустов. Жесткая трава покалывала ступни и создавала ощущение, что между пальцами кто-то бегает, кто-то мелкий и кусачий. Гарри поежилась и машинально накинула на себя Согревающие чары. Не хватало еще простудиться. Следом пошли чары для улучшения зрения — очки ритуал ей тоже не оставил, что уж говорить про обруч.

Невербально сотворенный Темпус вместе с малоизвестным географическим заклинанием вогнали ее в шок. Женщина прислонилась бы к ближайшему дереву, если бы не опасалась оцарапать спину или угодить в муравейник.

Англия, 31 июля 1966 года.

При ярком солнечном свете — что удивительно для обычно туманного Альбиона — женщина оглядела себя. Никаких изменений путешествие и ритуал в ее тело не внесли. Та же фигура, загорелая кожа, изрядно потрепанная, надо сказать, тридцатипятилетняя шкурка. Многочисленные задания Гильдии просто не могли не сказаться на здоровье и внешности. Гарри провела по выпуклому, нежно-розовому рубцу над тазовой косточкой. Когда-то ее здесь проткнул клык волшебного вепря-охранника. Ох, и ругался Гиппократ!

Собственное магическое ядро тоже ощущалось ярко и… как обычно.

Нужно было выбираться отсюда в какое-нибудь укрытие, хотя бы на первое время, где можно спокойно поразмышлять. Сидеть голым задом с той же целью на траве или земле, где полным-полно мелких насекомых — не самая лучшая идея.

Гарри припомнила, что в окрестностях Литл-Уингинга находилось одно подходящее здание. Оно пустовало еще со времен войны, там устроили госпиталь для тех, кому нужно было подлечиться в более-менее спокойной обстановке или пройти реабилитацию. После войны пациентов перевезли, но здание так никто и не занял — не хотели жить среди воспоминаний о боли, криках и страданиях.

Как она и предполагала, здание сейчас тоже пустовало. Двухэтажный особняк, раньше белый, а сейчас потемневший от времени и дождей с ветром. С заколоченными входами и оконными проемами. Кстати, еще одна причина, по которой никто не покупал это место — налог на землю. Здание, по сравнению с остальными домами городка, было достаточно большим, что влияло на сумму выплат и оплат по счетчикам ежемесячно.

С треском, повинуясь Манящим чарам, доски с черного входа оторвались и прилетели к Гарри. Та еле успела увернуться. После чего вошла внутрь.

Полутемное помещение, что освещали лишь полоски солнечных лучей, пробивающихся сквозь щели в досках. На полу лежал толстый слой пыли, он же покрывал всю оставшуюся мебель. От постоянной влажности краска на стенах облупилась, пошла пузырями, а с потолка по ней стекали темные кляксы плесени и грибка. Но некому было следить за домом и привести его в порядок. В нос ударил затхлый запах запущенности, в котором Гарри показались резкие нотки медикаментов. Конечно, это всего лишь ее воображение.

В гостиной стояло два кресла, видимо, их не решились забрать из-за почтенного возраста мебели. Лак облупился, и светлое дерево пошло широкими ветвями трещин.