Читать интересную книгу Перезагрузка - Йоссив Ким

– Иваныч, я где-то видел этого парня с его красоткой. Ты же знаешь: у меня хорошая память на лица. Да и машина у него приметная.

– Даже если и видел, что тут такого? А насчет машины – так сейчас половина Питера ездит на «мерседесах» и БМВ.

– Нет, это не простая парочка, точно тебе говорю.

– Василич, ты давай, поднимайся по трапу. Смотри – весь народ уже в самолете. А молодых людей оставь в покое, пожалуйста.

Посадка закончилась, и стюардессы пересчитывали пассажиров. Молодая пара тоже оказалась в первом салоне. И тут, специально чтобы поприветствовать красавицу в алом платье и ее спутника, в салон вышел командир корабля. Рейс был туркменского авиаотряда. Павлов чуть не свернул шею, пытаясь все рассмотреть.

– Иваныч, как ты думаешь, зачем ей этот торт?

– Я думаю – чтобы съесть, – усмехнулся Кан. – Если ты предполагаешь, что там бомба, так не беспокойся: бомбы в самолете так не возят.

– Да нет, я не о том. Я понимаю, что это торт, я просто очень люблю «Невский» торт.

– Я знаю, что ты очень любишь красивых девушек. Слушай, дай мне собраться с мыслями. Через несколько часов у нас встреча с самим министром Абдурахмановым.

– Расслабься, Иваныч! Не будет сегодня никаких переговоров. Прямо из аэропорта они повезут нас на дачу, а там шашлыки, водка, девочки…

– Так вот почему в последней командировке ты задержался у них на целых два дня?

– Нет, я согласовывал ремонтную ведомость «Огурчинского».

– Хорошо ты согласовывал, если два дня не выходил на связь.

– Иваныч, на эту тему уже был разговор. Фофанов у тебя неделями не выходит на работу, и ты это пропускаешь.

– Василич, у Фофанова – неизлечимая болезнь. Но что поделаешь – другого такого экономиста нам не найти. Ты вот прикинь, сколько он сэкономил нам денег и сколько спланировал!

– А сколько ты потратил и продолжаешь тратить на его лечение от пьянства? – парировал Павлов.

Кан ничего не ответил на это, только вздохнул и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза.

Март 1989 г. Фофанов

Кан смотрел с третьего этажа на улицу в окно своего офиса. Собственно, это был не офис, а всего одна комната в пятнадцать квадратных метров. По соседству размещались кабинеты Ассоциации «Промстройтрест». Ключи от офиса привез черный полковник[2] Чороков. Одному Богу известно, какая была связь между начальником отдела кадров Морской военной базы капитаном первого ранга Чороковым и этой комнатой, на дверях которой висела табличка: «Кооператив «Судоремтрест»».

– Слушай, Кан! У тебя тут отпуск целых три месяца, помоги ребятам. Может, сможешь вытянуть кооператив.

– Ты что? Впервые слышу о кооперативах по судоремонту.

– Иваныч, у них неплохо получалось, но там хозяин заработал на ремонтах судов круглую сумму «зелененьких» и свалил в Израиль. Ребята остались без шефа. Основная рабочая сила перешла в другие кооперативы, а двенадцать молодцов задержались. Но это – лучшие из лучших, и притом все – с высшим образованием. Среди них есть сварщики, которые варили атомные реакторы на Балтийском заводе и потолочные швы по нержавейке.

– Нет, ты можешь представить такое? Я – морской офицер, и буду возглавлять какой-то кооператив по судоремонту?

– Кан, ну помоги им хоть один месяц, – Чороков упорно гнул свое. – Вот тебе ключи от комнаты. В столе – печать кооператива и журнал с номером расчетного счета в Лиговском банке. Но на счету только сто пятьдесят рублей.

– Ты, Чороков, шутишь, наверное: начинать ремонт кораблей со ста пятьюдесятью рублями?! Да за эти деньги велосипед не отремонтировать!

– Зато ты имеешь двенадцать Кулибиных, лучших слесарей-судоремонтников Питера. Кстати, через полчаса они все будут здесь.

Чороков положил ключи на стол и направился к выходу.

– Станислав, я тебя очень прошу, выручи меня, – Чороков боком вышел в коридор. Паркет в проходе заскрипел под 130-килограммовым капразом.

На улице было серо и грязно. Весна брала свое: снег сошел, но песок и соль лежали кучками на тротуарах. Дворники не успели убрать их в хорошую погоду. «Запорожец» Чорокова с кряхтеньем отъехал от мостовой, обдав прохожих черной копотью. Кан в раздумье смотрел в окно на кооперативный ларек, из которого шла бойкая торговля: там продавали раннюю черешню. Вот времена настали! Раньше до лета никакой черешни в помине не было. Теперь кавказцы-кооператоры привозят даже посреди зимы зелень, бананы, ягоды. В ларьке работал только один продавец. «Пойду-ка куплю черешни дочке: она как раз вчера просила», – подумал Кан. За прилавком у весов стоял рыжеволосый невысокий плотный мужчина лет сорока, явно некавказской национальности с характерным синеватым носом. Одет он был в потрепанное кожаное пальто, когда-то, наверное, стоившее хороших денег. Ловко зачерпывая ягоды, он рассовывал их по мешкам и с невероятной скоростью взвешивал, непрерывно разговаривая с покупателями и улыбаясь широкой улыбкой, обнажавшей полный рот железных зубов.

– Два килограмма двести грамм! С вас, гражданочка, три рубля восемьдесят пять копеек. А у вас, моя сладенькая, килограмм пятьсот пятьдесят грамм. Итого будет два рубля семьдесят одна копейка.

И так без остановки, при этом все расчеты он делал в уме. Народ шел, как по конвейеру. Кан подошел к продавцу.

– Что, обсчитываешь, не глядя? – спросил он.

– Гражданин, не мешайте! Мы ему верим, – напирали старушки, стоявшие в начале очереди.

– А ты что же, сомневаешься в моей арифметике? – улыбнулся «железный зуб».

– Даже очень…

– Вот, возьми! – протянул продавец калькулятор. – Будем считать вместе.

Кан взял счетную машинку.

– Так, три килограмма двадцать шесть грамм. Итого: пять рублей двадцать девять копеек и еще пятьдесят пять десятитысячных.

Ответ сошелся с точностью до тысячных!

– Давай лучше так: ты называй действия с любыми числами, а я тебе буду давать ответ.

Кан стал давать ему примеры и тут же считал на машинке.

– Сорок пять тысяч умножить на триста пятьдесят восемь.

– Шестнадцать миллионов сто десять тысяч, – Кан еще не усел сделать расчет на калькуляторе, а продавец давал ответ, не прекращая при этом торговли.

– Гражданин, а с вас рубль восемьдесят пять!

– С такими способностями – и у весов?! – воскликнул Кан.

– Бывает и так, – спокойно отвечал продавец. – А что, ты можешь предложить что-то другое?

– Как закончишь, поднимись на третий этаж вот этого дома. Видишь окна? – Кан показал рукой.

– Заметано!

– Только прихвати с собой пару килограммов ягод – дочка просила.

– Буду. Жди, – пообещал рыжий.

Двенадцать слесарей толпились в пятнадцатиметровой комнате. Старший, высокий блондин, подошел первым и протянул Стасу руку. На нем было серое драповое пальто и бобровая шапка-ушанка. Видно, когда-то были неплохие заработки у судоремонтника.

– Павлов! – сказал он и крепко пожал руку.

– Кан, Станислав Иванович, – ответил Стас.

– Чороков вчера нам сказал, что вы будете в шестнадцать часов в офисе.

– Странно, но мне он об этом сообщил только час назад.

– Похоже на него. Он хороший психолог.

«По речи не похоже, чтобы этот парень был из рабочей среды. Хотя кто теперь разберет: вон, в метро полно работяг с книжками в руках», – размышлял Кан, рассматривая Павлова.

Тот тем временем представлял ему остальных.

– Вот ключи от сейфа, – Павлов положил связку ключей перед Каном.

– А где здесь сейф? – недоуменно спросил тот.

– А вот тут, в столе, – Павлов открыл крышку бюро и достал металлический ящик. – Здесь тысяча восемьдесят рублей. Это последние наши сбережения. Хотим на них купить шланги для газорезки.

– Ну что ж, плюс еще сто пятьдесят рублей – это уже что-то. Чороков попросил меня поработать в течение месяца, но я честно скажу вам, что с кооперативом сталкиваюсь впервые и даже не знаю, с чего начать.

Ребята тут же заговорили все одновременно, оживленно жестикулируя.

– Давайте-ка по очереди, – предложил Павлов. – Шпырев, ты первый!

Все посмотрели в сторону двери. Там стоял, подпирая косяк, высокий черноволосый мужчина лет тридцати пяти с огромными ручищами, которые, казалось, он не знал куда девать.

– Надо начинать с заказа, – начал он тихо и медленно. – Главное – найти заказ.

Все засмеялись.

– Это и без тебя ясно!

– Мне понравилось, что Станислав Иванович честно сказал, что не знает, с чего начинать, – продолжил Шпырев.

– Вы, главное, Станислав Иванович, начинайте, а мы поможем, – отозвался Павлов.

– Тогда такое предложение, – сказал Кан. – Вот журнал. Каждый запишет в нем свой адрес и телефон. Сегодня пятница. В понедельник, если не позвоню, то собираемся в 16:00. Если будет надо, то позвоню раньше. Дайте мне время до понедельника.

Павлов начал заполнять журнал с адресами. Через час все разошлись. Кан подошел к окну. Ларек с черешней уже был закрыт. Дворники убирали пустые ящики и разбросанные газеты. В этот момент кто-то постучал в дверь: громкий звук глухим эхом отскочил от стен пустой комнаты и задребезжал в стеклах окон. Держа в руках большой пакет с черешней, в комнату вошел давешний рыжий продавец.