Глава 3
Мэллори
Я держала себя в руках всю дорогу до дома Зака, но в ту минуту, когда переступила порог и увидела лица двух моих лучших друзей — одно сочувственное, а другое наполненное гневом, который горит так ярко, что мог бы соперничать с огненными ямами ада — я сломалась. Зак тянет меня к дивану и успокаивающе обнимает, пока я плачу у него на плече. Джен берет бутылку текилы и три рюмки.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я спустила на него своего друга? — спрашивает Джен. — Ему не обязательно убивать Скотта... он может просто немного его покалечить.
Самое страшное, я знаю, что она говорит серьезно. Больше всего на свете она хотела бы, чтобы Скотта искалечили за то, что он разбил мне сердце. Джен безжалостна. Дело не в том, что она холодна или бессердечна — она одна из самых преданных людей, которых я знаю, — но она не стесняется в выражениях и без проблем высказывает вам правду в лицо. Она — свирепый друг, и я люблю ее за эту неистовость.
Два часа спустя мы все слегка пьяны и наблюдаем, как Ганнибал Лектор съедает чье-то лицо. Эй, не судите меня. Я никогда не понимала, как можно смотреть глупые любовные фильмы, когда пытаешься излечить разбитое сердце. Зак, Джен и я начали практиковать после расставания с возлюбленными подобные марафоны с фильмом ужасов и текилой в колледже, когда Тодда Циммермана застукали со спущенными штанами на кровати Зака с другим мужчиной. Текила, китайская еда, мороженое и фильмы ужасов — это именно то, в чем нуждалось разбитое сердце.
— Мы могли бы выкопать яму и засунуть в нее этого мудака... или пустить его цыплячьи кости на мыло... — невнятно бормочет Джен, смеясь над своей шуткой.
— Слава Богу, ты избегаешь физического труда, как чумы, а то я бы забеспокоился.
— Заткнись, Зак. Я могу сделать исключение на этот раз.
— Мы можем просто посмотреть этот чертов фильм? — Мои слова звучат немного резче, чем я хотела, но не могу вынести, что они снова вспоминают Скотта. Я знаю, что бросила его, потому что он был дерьмовым мужем в последнее время, но я все еще люблю этого человека.
— О, похоже, она не шутит, — поддразнивает Джен. Я жду, что она скажет что-то еще, но, к счастью, она откидывается назад, чтобы закончить смотреть фильм.
Я просыпаюсь с пульсирующей головной болью и хрустом в шее. Мне в лицо упирается нога, и через минуту я понимаю, что нахожусь на полу в гостиной Зака, а Джен лежит надо мной на диване. Шлепаю ее по ноге и заставляю себя сесть. Задерживаю дыхание на мгновение, пока не понимаю, что мой желудок справится с этим. Тьфу. Может быть, в следующий раз нам стоит сменить текилу на вино.
— Вставай и сияй, солнышко, — говорит Зак, входя в комнату, только что принявший душ и чертовски бодрый для того, кто полночи пил.
— Я становлюсь слишком стара для этого.
— Да, ты практически старуха в свои двадцать семь лет. — Зак закатывает глаза. — Время для взрослых подгузников и тревожной кнопки. Взгляни правде в глаза, ты разбита настолько, что подъем станет сомнительным в твоем преклонном возрасте.
Я швыряю в него подушкой, совершенно не попадая, и сбиваю со стола пустую бутылку из-под текилы. Что заставляет Зака разразиться смехом. Джен стонет с дивана, говоря нам обоим:
— Заткнитесь, придурки.
— Кофе? — спрашивает Зак, беря меня за руку, чтобы поднять на ноги.
— Очень много кофе.
Зак протягивает мне эликсир жизни, и я вдыхаю теплый аромат, уже чувствуя себя почти человеком. Мои глаза болят от слез, голова — от выпитого, но хуже всего боль в груди. Надеюсь, это правда, когда говорят, что время лечит все. Вот бы сейчас достать машину времени и быстро перемотать вперед к тому времени, когда боль уйдет.
— Ты сегодня работаешь?
— Да, — киваю я. — Если перестану, то буду просто сидеть и хандрить, пока не сойду с ума. Кстати, мне лучше поторопиться, а то опоздаю.
За последние три дня мой телефон звонил не меньше двадцати раз. Я потеряла счет количеству текстовых сообщений после первого дня переезда. Скотт, очевидно, не собирается так легко сдаваться. Джен убеждена, что он так настойчив, потому что всегда хотел того, чего не может иметь, и никогда не отступал от вызова. Не думаю, что он когда-либо принимал «нет» за ответ.
Он всегда любил соревнования и шел к цели с целеустремленной решимостью. Он начинал как скромный стажер в компании по рекламе в рамках летней программы на первом курсе колледжа. Через два года он стал их главным агентом. Через четыре года он стал партнером, и когда основатель компании ушел в отставку в прошлом году, то сделал это, потому что верил, что Скотт способен взять бразды правления в свои руки.
Мой уход стал для него новым вызовом, и он доказывает свое упрямство. Никак не ожидала от него такой реакции. Я ждала безразличия. Скотт не дал мне никаких оснований полагать, что он ценит наши отношения. Постоянные звонки на мой телефон подпитывают мои сомнения.
Телефон звонит снова.
— Ты должна просто ответить на эту чертову штуку и послать его к черту, — ворчит Джен.
Мне кажется Джен больше расстроена настойчивыми звонками и сообщениями, чем я. У меня даже не хватило смелости прочитать смс — и я определенно не готова услышать его голос. Не думаю, что смогу справиться с этим. Ещё нет.
— Я иду спать. У меня завтра длинный день.
— Да, мне нужно домой, пока Гизмо не решил снова использовать мою подушку в качестве мусорного ящика. — Джен съеживается от воспоминаний. Гизмо славится тем, что мстит... если его ужин запаздывает, или если Джен слишком долго оставляет его одного, или если она слишком громко чихает. Гизмо — мудак. Типичный кот. — С тобой все будет в порядке?
— Ты же знаешь, что вы с Заком не должны нянчиться со мной?
На лице Джен появляется виноватое выражение.
— Мы надеялись, что ты не заметишь.
— Ты такая же незаметная, как слон в посудной лавке. Если Зака нет дома, ты здесь. Не говоря уже о том, что мы все обедали вместе каждый день на этой неделе, хотя уже несколько месяцев наши графики не совпадают и у нас не было этой волшебной возможности.
— Попались! Мы просто беспокоимся о тебе.
Я заключаю Джен в объятия.
— Знаю, но со мной все в порядке. — Джен издает звук, который дает мне понять, что она не купилась на мою маленькую ложь. — Ладно, может быть, я еще не в порядке, но буду. А теперь иди домой, пока Гизмо не поджег дом.
Джен уходит без дальнейших возражений, и я вздыхаю с облегчением, оставшись одна. Быстро пройдя в ванную, чтобы почистить зубы и смыть дневной макияж, я натягиваю одну из рубашек, которые стащила у Скотта, когда собирала вещи.
Знаю, знаю. Я бросила Скотта, но это не значит, что я его не люблю. Мое сердце болит, понимая, что он страдает. Но даже в этом случае я не могу вернуться к тому, что было раньше. Это почти сломало меня. Разлука причиняет боль, но быть с ним, видеть его каждый день и не иметь возможности быть с ним на самом деле еще хуже.
Я обнаруживаю, что сижу, скрестив ноги, посреди кровати и смотрю на свой телефон, как будто это змея, готовая укусить. Подпрыгиваю, когда он жужжит от очередного сообщения. Забавно, что неделю назад отдала бы все, чтобы привлечь внимание Скотта, а теперь, когда мне кажется, что полностью завладела его вниманием, я не хочу этого.
Нет, это не так. Проблема не в том, что не хочу этого, а в том, что я действительно хочу этого.
Слишком.
Я делаю глубокий вдох и решаю, что пора посмотреть в лицо страху. Открываю поток смс-ок от Скотта, там тридцать одно непрочитанное сообщение.
Действительно упрямый, настойчивый мужчина.
Перехожу к первому сообщению и начинаю читать:
«Мэл, я знаю, что облажался. Я не откажусь от нас».
«Я люблю тебя».
«Скажи Джен, чтобы она не убивала меня во сне».