думаю, – беззлобно сказал Вонвальт. – Скорее он хотел сбить нас с пути, а не убить. Ему не хватило бы времени – и точно не хватило бы смелости – организовать нечто подобное. Нет. – Вонвальт указал на древние, покрытые мхом деревья. – Рилльская ведьма здесь, в этих лесах.
Мы двинулись дальше, в стонущий, простирающийся на сотни миль лес. Небо уже давно померкло. Я дрожала – холод лип к мокрой одежде и вытягивал из меня остатки тепла, промораживая до самых костей. Я отчаянно мечтала об огне, о тепле – или, что важнее, о свете, – и мои безмолвные молитвы были услышаны. Впереди, примерно в полумиле от нас, промелькнуло что-то оранжевое.
Вонвальт и Брессинджер ехали впереди и негромко переговаривались, так что я обратилась к Клаверу:
– Вы видели свет? – спросила я.
– Видел, – сказал он и презрительно усмехнулся. – Языческий костер. Драэдистов всегда влекло к его порочному влиянию. Они пляшут вокруг него, как безумцы. Такие у них жалкие традиции.
Мы приблизились, и я смогла разглядеть людей, двигавшихся вокруг костра. Вонвальт даже не пытался скрываться или хотя бы подойти незаметно. Вместо этого он решительно поехал к ним. Теперь я видела, что у костра, горевшего посреди небольшой прогалины, кружили около пятнадцати или двадцати крестьян. Рядом с костром находился каменный алтарь, укрытый нависавшими над ним ветвями ближайшего дерева. За алтарем стояла ведьма – пожилая женщина в безыскусно сработанной деревянной маске и темных, изношенных одеяниях. Она стояла настолько неподвижно, что в первые секунды я приняла ее за статую.
– Госпожа ведьма, – обратился к ней Вонвальт. – Будьте так любезны, снимите маску.
Холодный ночной воздух пронзили крики. Язычники с потрясенными выражениями на лицах резко повернулись к нам. Ритуальные танцы, которыми они были заняты до этого, резко прекратились.
Я думала, что ведьма откажет Вонвальту, однако она подняла руки, сняла маску и осторожно положила ее на алтарь. Отчасти я ждала, что за маской будет скрываться чудовище или хотя бы некто кошмарно уродливый; однако, испытав одновременно разочарование и облегчение, я увидела, что перед нами обыкновенная пожилая женщина. Она внимательно смотрела на нас, и ее лицо ничего не выражало. И именно в этот хрупкий миг, когда все бездействовали, Клавер решил заявить о своих религиозных убеждениях.
– Вы оскверняете Учение Немы! – взорвался он. До сих пор никто особенно не обращал на священника внимания, однако теперь все взгляды были прикованы к нему.
Вонвальт резко обернулся в седле. Он был разгневан.
– Достаточно, патре! – рявкнул он.
– Правосудие Вонвальт, эти люди – еретики! – искренне недоумевая, продолжал Клавер. Однако он тут же сменил растерянность на гнев. – Отъявленные отступники! Только посмотрите на этот языческий вздор! На этот оккультный ритуал! Это же насмешка над законами Совы!
– Я и только я буду решать, что является насмешкой над законами Совы, – сказал Вонвальт. Его голос был так же холоден, как и ночной воздух. – Замолчите по-хорошему, или я прикажу Брессинджеру отвести вас обратно в Рилл. – Он снова повернулся к крестьянам и указал на костер. – Вам всем известно, что проводить драэдические обряды запрещено, – сказал он. – Закон ясно об этом говорит.
– Как вы нас нашли? – спросила пожилая женщина. Ее безучастность сменилась вызывающей твердостью. Это приободрило ее паству. Я видела, как их готовность бежать преобразилась в готовность сражаться.
– Сегодня – канун месяца Госс, – сказал Вонвальт. Он указал на разрыв в облаках, где луна убыла до тонкого полумесяца.
– Мы не признаем имперский календарь, – сказала женщина.
– Тем не менее, согласно Книге Лорна, эта… – Вонвальт указал рукой на костер, – …церемония должна проводиться в канун Госса, верно? Пламя Кулвара горит и светом своим и теплом изгоняет Плута…
– Вы называете имена лжесвятых. Святых Аутуна. Книга Лорна – всего лишь подобие Книги Драэда. Причем довольно жалкое.
– Однако ритуалы совершенно одинаковы, – заметил Вонвальт, словно рассчитывал прямо на месте обратить ее в иную веру. Он пожал плечами. – Как бы там ни было, именно так я вас и нашел.
Ситуация сложилась патовая. Пожилая ведьма не желала – не могла – сдаться и отказаться от своих верований лишь потому, что Вонвальт назвал их запрещенными. А Вонвальт, связанный клятвами и законами, был обязан предать ее суду, но и он не хотел этого делать.
– Сэр Отмар уже согласился уплатить за вас штраф, – наконец сказал Вонвальт. – Просто отрекитесь от драэдизма, и я оставлю вас в покое. Никому нет нужды сегодня умирать.
– Отмар никогда бы не отрекся от своих верований, – резко сказала ведьма.
Клавера прорвало:
– Своими словами ты обрекаешь его на погибель! Он все-таки драэдист!
– Замолчите! – рявкнул Вонвальт.
– Нужно сжечь дотла всю эту деревню вместе с ее крестьянами-еретиками!
– Ради Немы, юноша, да заткнешься ты или нет?! – воскликнул Вонвальт. – Дубайн, уведи его отсюда.
– С радостью, сир, – сказал Брессинджер и развернул своего коня – крупного гнедого рысака по имени Гэрвин.
– Я исполняю волю Богини! – заорал Клавер. – Не прикасайтесь ко мне! Я прослежу, чтобы воля Немы была исполнена!
Брессинджер подъехал к священнику, выхватил у него из рук поводья и повел коня обратно по охотничьей тропе. Я отчасти ожидала, что Клавер спешится и воинственно бросится назад. Вместо этого, столкнувшись лицом к лицу с непоколебимой невозмутимостью Брессинджера, священник умолк.
Вонвальт снова повернулся к пожилой ведьме.
– Вы – жена сэра Отмара, – утвердительно сказал он.
– Леди Кэрол Фрост.
– Миледи, вам известны последствия, которые навлечете на себя – которые я обязан навлечь на вас по закону, – если вы откажетесь отречься от драэдизма?
– Известны.
– И вы готовы обречь себя на смерть?
– Готова.
– А готовы ли вы обречь на смерть всех этих людей?
– Каждый мужчина и каждая женщина, что пришли сюда, способны сами принять за себя это решение.
Вонвальт раздраженно вздохнул. Он только собирался снова заговорить, как произошло нечто поразительное: деревянная маска оторвалась от алтаря и стала подниматься в воздух.
Я взвизгнула. Жители деревни ахнули. Маска, уродливая и безыскусная, плавно взлетела и замерла в шести футах над алтарем.
Там она и повисла, с заметной враждебностью глядя на происходящее. Отблески костра плясали на ее грубых чертах.
Все замерли. Несколько мгновений я не могла перевести дух. Старые языческие боги пришли в ярость из-за имперского вмешательства и явились сюда, на эту поляну. У меня ужасно закружилась голова. Убийцы, воры, насильники – с ними Вонвальт еще мог справиться, но противостоять разгневанным изначальным духам он был неспособен.
Вонвальт вытащил из ножен свой короткий меч. Клинок запел в ночном воздухе. Леди Фрост закричала – как бы ни была крепка ее воля и вера в старых богов, даже