— Ну, что вы за идиоты, такие? Кто это Мамука научил?
А тот Мамук стоит и всем кто мимо. Извините за грубость, но слово это, матюг, потому все-таки, заменю его, на звезду. Так вот, Мамук тот стоит и всем кто мимо него.
— Давай, ……дуй!
Так, что мне надо еще раз как следует всем объяснить. И вот, что я понял, что мы уедем, а после нас не только вертолет останется тут, а еще этот пфуй!
Потому, что бы осталось больше хорошего и полезного, вот я и вожусь с ней. Она хоть и умница и красавица, а уже ухватила и вовсе не то, чему учу ее я, а тому, что все дети в садике умудряются расслышать и запоминать. А ведь она же учительница! Хотя такого русского слова, и не такого, как это сы, ей так же не выговорить, слава Богу. И потому, ну какая она учительница русского языка без этого, не русского, самого русского слова?
— Тосе мне усительница, русского ясыка!
Но в работе они молодцы, правда, все время пытаются меня обхитрить.
Вот и сейчас, все показал, рассказал и для убедительности даже сам приклепал.
— Вот усильте, еще вот так и приклепать! Понятно? — Головой кивают, а ведь и не разберешь? Понятно или не понятно, но посмотрим на них.
Через полчаса зовут.
— Сора! — Радостно коверкая мое имя, сообщает очередной Минх. — Ну, как?
Ругать их нельзя, особенно до обеда. После обеда, когда они раздобреют, то с ними можно и по строже. Но время еще до обеда и потому, ничего не говоря, сам беру усиливающий уголок, сверлю, бью первую заклепку, а потом, вижу, как тот Минх раскрывая глаза, смотрит, то на меня, то на то, что я проделываю. Особенно на то, как я, прикладывая более длинный уголок, и уже им этот новый подравниваю в единую линию с остальными, уже приклепанными уголками. Теперь все сверлю и клепаю окончательно. Минх сидит и молчит. Обиделся! Я ни слова не говорю, пока все проделываю. Закончил и говорю.
— Ну, что, оцени! Как я работаю?
Минх кряхтит, сопит, а потом говорит.
— Ну, сто ты все, смотри я такой?
— Ты ведь мне не говорил, сто надо вот так, и потому я криво прикрепил.
Пробую возражать, а тут и вся их братва подлезает. Ну, как же? Теперь будет представление для них! Но во время понимаю и делаю вид, что ничего кривого не замечаю. Говорю опять, обращаясь уже к ним.
— Вот, скажите, где тут красивее?
Они хитрецы.
— А кто это крепил, ты? — И показывают на уголок, что прикреплен криво.
Я понимаю их замысел и, разрушая его, говорю.
— Это крепил тот, кто вчера много пива пил! А у нас как говорят?
— Хочешь пива? Будешь писать криво!
Они сосредоточенно, все вместе переводят, а потом, уяснив, что же я имел в виду, хохочут!
— Жорка! А ты видно пил из другой бутылки! Потому, что Минх, ты знаешь, вчера очень много пива пил. И тебе не хватило! Он все выпил!
— Вот смотри, он как на борту вертолета написал!
И уже все радостно, с облегчением смеются, и друг дружке пересказывают очередное происшествие с уголком.
Но, к слову сказать, работают они отлично. Упорно и настойчиво, все время стараются сделать лучше, но не всегда это у них получается. И тогда они зовут меня. Обступят и ждут, напряженно переглядываясь, что я им скажу. А я ничего об этом никогда не говорю, а что-то новенькое и с шуткой расскажу. Это им очень нравиться и они потом довольные еще долго подначивают, незадачливого исполнителя. Взрослые уже, а ведут себя, слово дети малые! Ей, Богу!
Администрация решила сделать нам подарок и построила туалет с душем. Я пробовал посмотреть, как они это делают, но меня туда не пустили. Наконец они закончили и позвали меня принять этот объект. Вхожу и сразу же вижу, что все сделано по-вьетнамски. Посредине пола торчит стульчак, ничем не отгороженный, а вокруг, по стенам, стойки с душами.
— Ну и как? Как нам теперь этим всем пользоваться?
Они не поймут о чем это я. Начинаю им объяснять, что надо было стульчак у стены поставить, огородить, а уже после, от него отступив, душ ставить.
— Ведь, если я сяду, а ты начнешь мыться, то ты на меня будешь все время воду лить. Ты понял? — Говорю и вижу, что строитель ни в коем случаи не хочет соглашаться.
Нет, думаю. Уступать нельзя. Это как с нашими деньгами получится. Они чего еще доброго загордятся этой стройкой, а потом скажут, что и вертолет они сами построили. Нет! Раз напортачили, то пусть исправляют! Все, так и решаю! Никаких им поблажек, где они дали промах без моего участия.
Туалетный скандал поднялся и дошел до начальства. Приехал господин Ан, главный инженер. Собрались вокруг нас и все очень недовольные. Что, мол, я, Жорка выпендриваюсь и чуть ли не золотые унитазы для себя прошу. Мне не удается их переубедить, и я поступаю так.
— Ан! Идем вместе и испытаем вашу постройку. Идет?
Вижу, что все соглашаются, после того, когда им Ан перевел. Заходим и я говорю.
— Ан, ты садись на стульчак и сиди, а я стану душ принимать. Только ты сиди. Хорошо. Как будто бы ты, как мы, в самом деле, что-то съел не хорошее.
Ан уселся с недовольным видом. Сел, ноги расставил. А я, как ни в чем не бывало, раздеваюсь, беру душ и включаю.
Через минуту Ан вылетает из туалета и орет на строителя. Я выглядываю и вижу, как он резко жестикулируя, показывает ему свою мокрую одежду. Все молчат и смотрят на меня, как я, одетый в сухую одежду выхожу из душа, вытирая волосы полотенцем.
И таких примеров каждый день много. Все время. Это дураки так думают, что за рубежом работать легко и деньги там легко зарабатывать.
Помимо работы я для них, еще должен быть как опытный и мудрый товарищ. А иначе нельзя. У них ведь что до этого было в голове. Что они, вьетнамцы, тигры! Как они сами о себе все время говорили. Мы всех порвали и даже американцев. Что вы тут нас учите, мы вот сами. Посмотрим, как вы и уже завтра сами все сможем.
А тут оказалось, что все не так просто и сами они, пока не с усами. Было им чему у нас поучиться, и я рад, что так их выучил, что потом они уже действительно сами стали уверенно работать. Для этого я не пожалел ни своего времени ни сил. Все время так поступал, как рассказывал выше. Учил, не ущемляя их достоинство, и тем самым завоевывал себе еще больший авторитет.
Вскоре молва о наших подвигах дошла и до иных людей. В один прекрасный день к нашему вертолету подъехала открытая машина. В ней прибыла целая команда. Андрей, Сашка и еще один парень с холодными, как у рыбы стеклянными глазами.
— Жора! — Говорил Александр, начальник фирмы. — Переходи к нам. У нас ты не так как у Александровича станешь зарабатывать. Я тебе сразу же в два раза больше стану платить, а если все пойдет у тебя хорошо, то в десять раз, это точно. Андрей, пойди-ка, сюда. Вот скажи, сколько ты у меня получаешь в месяц?