Читать интересную книгу Утро в Нормандии. - Дэвид Ховарт

Спустя много лет после окончания второй мировой войны один железнодорожник вспоминал, как в 1944 году, как раз перед вторжением, он нашел в вагоне портфель с планом высадки во Франции и отдал его начальнику станции, который хранил портфель в своем сейфе под охраной, пока на следующее утро за ним не приехал офицер.

Наиболее интересным был случай с кроссвордом, помешенным в газете «Дейли телеграф» 22 мая. Когда кроссворд решили, то оказалось, что он включал слово «Омаха» — кодированное наименование плацдарма, который должны были захватить американцы, и слово «Див», что могло означать реку Див, в которую упирался левый фланг сил вторжения. Третьим словом, включенным в кроссворд, было «Дувр». Кроссворд причинил немалое беспокойство офицерам штаба, которые по старой привычке имели обыкновение разгадывать после завтрака кроссворды, помещенные в газетах. Людям нравятся разного рода анекдоты о работе органов безопасности, поэтому вскоре начали говорить, что в этом кроссворде упоминалось о многих условных обозначениях, имевшихся в планах вторжения.

Участок, где предполагалась высадка войск на побережье Франции, протянулся на 60 миль — от реки Див возле Кана до восточной части Шербурского полуострова. На флангах этого участка планировалось высадить крупные воздушные десанты на парашютах и планерах, на западном участке — американский десант и на восточном — английский с задачей охранять фланги морских десантов. С началом рассвета корабли военно-морского флота и авиация должны были подвергнуть побережье бомбардировке, а с прекращением бомбардировки на пяти участках шириной три-четыре мили каждый планировалось начать высадку морских десантов. Американцам отводилось два участка побережья, по одному с каждой стороны реки Вир. Именно эти участки и носили условное наименование «Юта» и «Омаха». Три остальных участка именовались «Голд», «Джуно» и «Суорд». «Голд» и «Суорд» — английские, «Джуно» — главным образом канадский участок. По численности английские и канадские войска, предназначенные для первого штурма, примерно равнялись американским. Военно-воздушные силы также примерно были одинаковыми. Военно-морские силы на три четверти были английскими.

Флот, предназначенный для вторжения в Нормандию, насчитывал 5333 корабля и десантных судна, военно-воздушный флот — 9210 самолетов.[3]

Никогда до этого ни с моря, ни с воздуха не предпринималось попытки произвести высадку войск в таких масштабах. Бомбардировка побережья перед высадкой была самой интенсивной и самой концентрированной из всех, которые когда-либо производились. Планы перевозок, снабжения, эвакуации, а также штабные расчеты были очень сложными. Чтобы успешно решить эти задачи, придумывали десятки новых приспособлений — от искусственных гаваней до танков-амфибий. Приказы по военно-морским операциям составляли большую книгу толщиной три дюйма. Это была, наверное, самая пухлая книга, а приказы — самые неудобоваримые из тех, которые когда-либо издавались.

Но отдельным солдатам и матросам вряд ли было известно об этих огромных цифрах. Никто не мог охватить сразу взглядом пять тысяч кораблей или 10 тысяч самолетов. В то время никто, даже высшие командиры, не могли полностью представить себе всех масштабов этой грандиозной операции.

Многие старшие офицеры, которые командовали войсками вторжения, в том числе и Эйзенхауэр, понимали, что первый штурм является сражением солдат, а не генералов. Планы были составлены до мельчайших подробностей. По приказу начать вторжение в воздух поднялись самолеты и вышли из английских гаваней корабли. Наступило время, когда верховное командование уже не в состоянии было приостановить наступление. Ни один из руководителей вторжения не сошел в этот день на берег Нормандии. Побережье было атаковано, Атлантический вал уничтожен, армии союзников высажены на континент под непосредственным командованием не генералов, а младших офицеров и сержантов. Во время выполнения десантных операций у них не было ни возможности, ни времени, чтобы посылать в Англию обстоятельные доклады о том, что они делали, а те немногие доклады, которые все же были направлены (главным образом с кораблей), поступали с опозданием. Поэтому случилось так, что даже Эйзенхауэр, находившийся в своем штабе в Саутвикхаузе недалеко от Портсмута, по существу, ничего не знал о первых боях на побережье и, по словам его адъютанта, лежал в постели, читая ковбойские рассказы.

Когда все приготовления были закончены, оставалось только одно — отдать приказ о наступлении. Но отдача приказа оказалась связанной с большими волнениями и переживаниями.

Было предусмотрено абсолютно все, кроме погоды. Чтобы совершить высадку в понедельник 5 июня, некоторые корабли должны были начать движение в пятницу 2 июня. Сюда входили крупные корабли, предназначенные для артиллерийского обстрела побережья; они находились в портах Шотландии и Северной Ирландии. В этот же день должно было также начаться движение войск и перевозка материальной части из лагерей к местам погрузки на десантные суда и транспорты. 3 июня еще была возможность отложить все на 24 часа, но уже к рассвету 4 июня передовые корабли оказались слишком далеко, чтобы их можно было вернуть обратно. На протяжении всего периода планирования стояла спокойная и ясная погода, именно такая, какая была необходима для высадки войск. Поэтому считалось, что точное предсказание погоды на 48 или, в крайнем случае, на 24 часа вперед необходимо для того, чтобы обеспечить успех.

Чтобы составить наиболее точный прогноз погоды, был собран целый консилиум метеорологов. На протяжении мая прогнозы были правильными, и погода не давала никаких оснований для беспокойства. Но 1 июня весь день был пасмурным, на 2 июня метеорологи предсказали приближение со стороны Атлантического океана циклонов, а на 5, 6 и 7 июня — единственные три дня, когда утром прилив находился в необходимой фазе, — сильные ветры, низкую облачность и плохую видимость.

Этот прогноз и связанные с ним осложнения рассматривались на совещаниях в штабе в Саутвик-хаузе. Первые корабли к этому времени уже двинулись, десантные суда и транспорты были битком набиты десятками тысяч солдат, покинутые ими лагеря уже были заняты другими войсками, и вся громадная машина пришла в движение.

На этих совещаниях присутствовало только девять человек: генерал Эйзенхауэр, главный маршал авиации Теддер, адмирал Рамсей, генерал Монтгомери, главный маршал авиации Ли-Мэллори и четыре начальника штаба: генерал-лейтенант Бедэлл Смит, контр-адмирал Кризи, генерал-майор Гуинген и маршал авиации Робб. Двое из них были американцами, семь — англичанами. Однако англичане могли только давать советы; ответственность же за принятие окончательного решения лежала на Эйзенхауэре.

Сообщение метеорологов, а также высшие командиры внушили Эйзенхауэру на совещании 3 июня уверенность в том, что операция должна быть отложена. А это было в высшей степени нежелательно. Нужно было разработать планы, в соответствии с которыми приостановить вторжение на 24 часа. Эйзенхауэр понимал, что отсрочка вторжения плохо скажется на моральном и физическом состоянии войск, уже находившихся в море; кроме того, всякая задержка увеличивала опасность рассекречивания операции.

Эйзенхауэр решил провести еще одно совещание в 4.30 утра 4 июня, в надежде, что прогноз погоды будет обнадеживающим. Тем временем несколько конвоев американских десантных судов вышли из портов Девона и Корнуэлла и начали двигаться вдоль побережья Англии.

На следующее утро прогноз погоды оставался таким же плохим, хотя погода стояла прекрасная. На совещании Монтгомери предлагал начать вторжение, несмотря на прогноз, но адмирал Рамсей выразил сомнение в том, смогут ли его небольшие суда пересечь пролив в штормовую погоду, которую предсказывал прогноз, а маршал Ли-Мэллори заявил, что военно-воздушные силы не смогут в этих условиях выполнить ту задачу, которая отводилась им по плану. Оставалось два часа до момента, когда должны были двинуться главные силы. Эйзенхауэр отдал приказ отложить выход кораблей на 24 часа и вернуть суда, которые уже вышли в море. Огромный флот, двигавшийся в это время в Ирландском море курсом на юг, повернул на север и в течение 12 часов шел в обратном направлении. Флотилия минных тральщиков получила приказ повернуть обратно в тот момент, когда она находилась на расстоянии всего лишь 35 миль от побережья Нормандии. Конвой десантных судов, направлявшийся к плацдарму «Юта», вообще не получил приказа и продолжал двигаться в южном направлении. Эскадренные миноносцы, посланные для того чтобы вернуть этот конвой, не смогли обнаружить его, и только в 9 часов утра он был обнаружен авиацией военно-морского флота, после того как прошел уже третью часть пути через пролив. Десантные суда из Девона, которые к этому времени находились у острова Уайт, повернули и вошли в бухту острова. В Портленде образовался огромный затор. Утром ветер усилился, и казалось, что кораблям придется отправиться в Девон. На это им понадобилось бы по крайней мере два дня. Но в результате огромных усилий в течение дня порядок был восстановлен ценой небольших потерь, если не считать того, что одно танкодесантное судно было подхвачено течением у мыса Портленд-Билл и затонуло.