Понятовский, чтобы угодить Великому князю, восхвалял прусского короля, хотя поддерживал втайне Вильямса. Екатерина дошла до того, что стала выдавать Вильямсу государственные тайны, в которые старалась проникнуть, и сообщила условия будущих русских договоров с иностранными державами.
Елизавета Петровна узнала об этом и обвинила Екатерину, узнававшую все тайны от канцлера империи Бестужева, в государственной измене. Екатерина с трудом вымолила у нее прощение, почти целую неделю валялась на коленях перед императрицей, которая была страшно возмущена поступком невестки.
После этого скандала Вильямса отозвали в Англию. В то же время французский король Людовик XV, вернее его посол в Польше, герцог де Броньи потребовал, чтобы Понятовский был удален из Петербурга.
На Россию во Франции все еще смотрели, как на варварскую страну, которой можно помыкать и управлять. Желание русского правительства иметь голос в европейском концерте, как принято выражаться в Западной Европе, казалось странным. Россия лишь при Петре Великом ступила на путь цивилизации, ей было всего тридцать лет.
Во Франции пожимали плечами и говорили, что Россия – не Европа, а Азия, и предписывали царице свои законы. Кардинал де Флери, первый министр Людовика XV, втянул Россию в семилетнюю войну, во время которой погибло около пятидесяти тысяч русских солдат.
Елизавета всегда уступала всем требованиям Западной Европы. Она уже готова была отослать Понятовского, но Екатерина вдруг властно заявила свой протест. Любовь заставила ее решиться на самостоятельный шаг.
Она резко заявила канцлеру Бестужеву, что Россия теряет свое влияние, уступая всем требованиям Запада. По ее мнению, великая и сильная держава должна предъявить свои требования, а не по-рабски исполнять все, что требуют от нее.
Как ни странно, Петр Федорович также очень любил своего соперника Понятовского, и принял сторону Великой княгини, а им обоим было легко одержать победу над императрицей Елизаветой, никогда не отличавшейся особым умом.
– Что такое представляет из себя какой-то герцог де Броньи по сравнению с Великой русской императрицей? – резко говорила Екатерина. – Как он смеет предписывать свою волю повелительнице сильнейшей европейской державы?
Елизавета согласилась с этими доводами. В ней загорелось царское самолюбие.
В первый раз Франция получила сильный отпор и увидела, что шутить с Россией больше нельзя.
Понятовский остался в Петербурге, и роман Екатерины продолжался.
Во Франции были очень недовольны переменой. Де Флери привык, чтобы русские министры угодливо слушались его.
А тут появилась молодая женщина, которая всему мешает. Он начал плести интриги против Бестужева, добиваясь его отставки и придираясь к его западноевропейской политике.
Однако Екатерина и тут проявила свою волю. Французскому послу удалось настроить Елизавету против Бестужева, но Екатерина успокоила его:
– Не беспокойтесь. Я с вами. Никто вас не тронет.
II. ПЕТР ФЕДОРОВИЧ НА СЦЕНЕ
Петр Федорович прекрасно знал о связи жены с Понятовским и не ревновал ее. Он страдал ужасными пороками, как уверяла Екатерина и ее фаворитки. Но вряд ли этому можно особенно верить. Петр был просто не очень умен и глубоко несчастен. Елизавета грубо растоптала его первую любовь и женила на нелюбимой немецкой принцессе. Он не мог забыть Наталью Лопухину и не простил Екатерине, что она согласилась быть насильно навязанной ему женой. Это был единственный человек, который не признавал обаяния Екатерины.
При дворе появилась красавица Елизавета Воронцова, и Петр Федорович сильно увлекся ею. Полюбив Воронцову, он начал мечтать о разводе с нелюбимой женой. Он решил жениться на русской девушке, чтобы Россия имела народную царицу. Эту любовь к России внушила ему мать, Анна Петровна, дочь Петра Великого.
Понятовский посещал Екатерину каждую ночь, и Петр это знал.
Чтобы иметь предлог для развода, Петр однажды устроил облаву. У двери спальни Великой княгини был поставлен караул. Понятовский, ничего не подозревая, утром вышел от своей любовницы, но его тут же арестовали.
– Что вы делали в это время в покоях ее Высочества, супруги Великого князя? – спросили его.
Понятовский молчал. Он был джентльмен, чтобы выдавать любимую женщину.
Но Екатерина сумела вывернуться из этой истории. К тому же Елизавета не желала скандального развода и женитьбы Петра на его фаворитке Елизавете Воронцовой, сестра которой, Екатерина Воронцова, была подругой Екатерины.
Понятовский продолжал ходить по ночам к Великой княгине, а в покоях Великого князя ночевала его фаворитка Воронцова.
Елизавета Петровна была очень довольна, что все так хорошо уладилось.
Однако через две недели Елизавета попросила Понятовского уехать из России во избежание нового скандала, потому что Петр Федорович очень вспыльчив и часто меняет свои решения.
Екатерину разлучили с фаворитом, но она всю жизнь любила Понятовского. Он не был первым любовником Екатерины, но он был первой истинной ее любовью.
От Понятовского у Екатерины родилась дочь Анна, которая вскоре умерла.
В это время Екатерине было уже двадцать восемь лет. Она завоевала себе положение при дворе. Елизавета оценила ее твердый ум и гордость и часто прибегала к ее советам в европейской политике. Все министры стали считаться с Великой княгиней больше, чем с наследником престола. И сам Петр Федорович видел в ней свою опору. Во всех затруднительных положениях он спрашивал у нее, как найти выход.
Романовы вообще были склонны подчиняться своим женам, даже тем, которых им насильно навязывали.
Елизавета Петровна незадолго до смерти заболела каким-то странным страхом. Она боялась остаться одной в комнате, ей чудились призраки замученных ею людей.
Она боялась, что ее могут убить, и каждую ночь ночевала в другой комнате дворца, чтобы убийцы не могли ее найти. Ее морганатический муж Разумовский подпал под подозрение, и она сошлась с простым Преображенским унтер-офицером Иваном Шуваловым.
При дворе воцарилось невероятное бесстыдство.
Царица тайно от придворных дам принимала своего любовника, а Екатерина разделила свою приемную комнату перегородкой. За ширмой всегда сидел какой-нибудь ее фаворит, а рядом она принимала посетителей. Тут же, за ширмой, стояло судно для отправления естественных потребностей. Екатерина настолько утратила женственность, что, сидя на судне за ширмой, вела беседы с придворными и выслушивала доклады министров, которые приходили сперва к ней, а потом к царице.
А Петр Федорович ворчал, что Екатерина не стесняется рожать в его доме детей, в сотворении которых он не принимал никакого участия.