Читать интересную книгу Реальность на продажу - Майкл Ридпат

И все же я почему-то испытывал своего рода радость, что сегодня все так сложилось. Мне был брошен вызов — вернуть два миллиона долларов, которые у меня предательски увел коварный рынок. И я преисполнился решимости этой цели достигнуть. Мне ведь необходимо думать о своей репутации и послужном списке. И в этом смысле прибыли и убытки для агента — все.

А послужной список у меня чертовски хорош. Торговать собственностью «Харрисон бразерс» я начал два года назад. В первый год заработал фирме восемь миллионов долларов, во второй — уже пятнадцать. Совсем неплохо для парня двадцати восьми лет от роду. Тем более что эти успехи стали находить отражение в размере моего жалованья и особенно премиальных.

Но как же мне вернуть эти два миллиона долларов? Поможет, конечно, «Бондскейп». Он придавал мне ощущение могущества. Я обретал способность обозревать сразу весь рынок облигаций, очутиться прямо внутри его, видеть и осязать его движение. И таким преимуществом обладал на всем рынке только я. Мы с Ричардом пыхтели над «Бондскейпом» несколько месяцев. Пришлось провести целую серию практических испытаний прибора и предложить ряд изменений и усовершенствований. Я знал, что он будет работать, но не мог и мечтать, что аппарат проявит себя так превосходно.

Ощущения испытываешь самые необычные — и вправду оказываешься в новом мире. Честно говоря, я всегда весьма скептически относился к мнению о том, что переживания в виртуальной реальности могут чем-то отличаться от тех, что предлагает компьютерная игрушка. Однако сегодня я на самом деле почувствовал, что живу и передвигаюсь в другом мире, в абстрактном мире облигаций и денег. Интересно, какими же тогда должны быть иные виртуальные миры?

Тут я заметил мелькающую среди строгих темных костюмов светловолосую головку.

— Привет! Прости, опоздала. Боже, мне надо выпить! — Она огляделась, и в то же мгновение рядом с ней материализовался официант, а через секунду она уже держала бокал шампанского. — Примчалась, как только смогла. От Мартина отвязаться просто невозможно, на телефоне он способен висеть бесконечно. И когда только работает!

— Ему просто нравится болтать с тобой, вот и все, — выдвинул я свою версию.

— Ты так думаешь? Что ж, пока он заключает через нас сделки, я не против. Кстати, говорят, у тебя сегодня удачный день?

— Это как посмотреть. На два миллиона долларов меня таки кинули…

— Ну, Грег сказал, что тебе вернуть их — раз плюнуть. Все восхищался, как ты управляешься с этой машинкой виртуальной реальности.

— А, с «Бондскейпом». Да, аппарат что надо, просто класс!

— Спорим, что в этих своих очечках ты смотришься прикольно! — хихикнула Карен.

— Не знаю. Мне они, по-моему, идут. А через пару лет их будут носить все.

— Кошмар!

— Пусть. Главное, чтобы они помогли мне вернуть два миллиона.

— Вернешь. Как всегда.

— Твоими бы устами… А у тебя как сегодня?

— Неплохо. Слабонервные ударились в панику, вменяемые дергаться не стали. Короче, ничего особенного. — Она действительно выглядела так, словно сегодняшняя передряга обошла ее стороной. — Обстановка у нас в группе, правда, паршивая…

— Что так?

— Прошел слушок, что компания намерена реорганизовать свои подразделения, торгующие акциями. Так что у нас в Лондоне все ушли в глухую защиту. Каждый старается прикрыть собственную задницу и норовит подставить ножку соседу.

— Да, команда та еще, ничего не скажешь!

— Просто одна большая дружная семья! — фыркнула она.

— Но с тобой-то все будет в порядке, надеюсь?

— Наверное, — беззаботно кивнула она. — За прошлый год мои комиссионные выросли на пятьдесят процентов. Но кто знает?

Тут она была права. В подобных случаях никто ничего предугадать не может. Хотя я почему-то не сомневался, что Карен переживет любую реорганизацию.

— В субботу утречком сыграем в теннис? — спросила она. — Я заказала корт на девять.

— О Господи, — простонал я. — Начинать выходные таким унижением… Да еще с самого раннего утра!

— Да ладно тебе! Может, выиграешь. У тебя же получалось.

— Ага, два раза.

— Вдруг и в третий раз сумеешь…

— Ладно, — вздохнул я. — Сыграем.

В теннис Карен играет куда лучше меня. И на лыжне мне ее не догнать. О плавании даже не говорю. У нее спортивная натура, координация потрясающая, а главное — она всегда жаждет только победы. Я же лишь обильно потею и стараюсь ударить по мячу что есть силы.

Рядом с Карен появился какой-то похожий на академика парень примерно моего возраста.

— Питер! Как поживаешь? — обрадовалась она, подставляя ему щеку для поцелуя. — Спасибо за приглашение. Контора у вас просто загляденье!

— Недурно, правда? — согласился он. — Не то что прежняя дыра.

— И когда вы переехали?

— На прошлой неделе. И до сих пор пытаемся оживить телефоны. Ну, ты понимаешь.

— И не говори! До тебя дозвониться невозможно, просто ужас какой-то! Ой, кстати, это Марк Фэрфакс, агент из «Харрисон бразерс». Марк, это Питер Тьюсон из управления активами «Банк де Женев э Лозанн».

Я вежливо улыбнулся ему, он в ответ небрежно кивнул и обернулся к Карен.

— А знаешь, с «Крайслером» ты попала в точку. С тех пор как ты нам порекомендовала их акции, они выросли больше чем на десять процентов.

— Я очень рада, — призналась Карен. — Вообще-то я, как только услышу что интересное краем уха, сразу сообщаю своим лучшим клиентам.

Я-то знал, что это, мягко говоря, неправда. Прежде чем рекомендовать акции «Крайслера», Карен долго и тщательно изучала положение на рынке и состояние дел этой компании. Однако ей было известно, что клиенты обычно быстрее принимают решения, если считают, что узнают слухи первыми. Я переключил внимание на толпу гостей, выискивая среди них Барри. Тем временем к нам решительным шагом направлялся высокий седовласый джентльмен, при приближении которого Питер напрягся, одеревенел и смолк.

— Добрый вечер, Питер, как дела? — обратился к нему с заметным французским акцентом джентльмен.

— Прекрасно, премного благодарен, Анри, — пролепетал Питер. — Позвольте представить, Анри Бурже, глава лондонского отделения. Это Карен Чилкот из «Харрисон бразерс», а это… э-э…

— Марк Фэрфакс, — выручил я его, протягивая джентльмену руку.

— Я только что восхищалась вашим новым офисом, — заявила Карен.

— Благодарю вас, — довольно промурлыкал Бурже.

— Очень похоже на ваше здание в Нью-Йорке. Однако здесь, по-моему, вот это пространство в центре решено намного удачнее. Дизайн, конечно, тоже от Фирона?

— Да, угадали. — Глаза Бурже загорелись, и он пустился в пространные объяснения причин, по которым «Банк де Женев э Лозанн» предпочел привлечь Фирона к сооружению офиса в Лондоне.

Зная Карен, я готов был дать голову на отсечение, что перед приходом сюда она проштудировала справочник по архитектуре.

— Ты как, Марк? — Кто-то тронул меня за локоть. Барри, собственной персоной! — Все в норме, сынок?

— Бывало и получше, — поморщился я.

— И не говори! Мои ребята весь день кипятком писали.

— Объясни мне, Барри, как я сюда попал? — с горечью спросил я, с кислым видом оглядываясь по сторонам. — И зачем, главное?

— Чувствуешь себя не в своей тарелке? Я тоже. Пойдем, познакомлю тебя кое с кем. — Он потянул меня в дальний конец атриума. — Заправляет у нас в банке продажами по всему миру.

Так вот оно что… Они прощупывают меня, хотят пригласить поработать, и Барри, прежде чем сделать первый шаг, решил показать кандидата своему боссу. Весьма лестно, конечно, но ничего у вас, ребята, не выйдет. В нашем деле «Харрисон бразерс» — одна из самых лучших фирм. А в «Банк де Женев э Лозанн», напротив, собрались брызжущие энтузиазмом дилетанты с большими карманами и с такими же убытками от продаж. Когда-нибудь я, может, и соберусь предложить накопленный в «Харрисон бразерс» опыт в обмен на высокое жалованье в каком-нибудь другом месте, но это время пока не настало. Я все еще учусь своей профессии, и мне это нравится. А деньги тут вещь не самая главная.

Тем не менее с боссом, которому меня представил Барри, я держался подчеркнуто вежливо и предупредительно, проговорили мы с ним с полчаса, стараясь в основном не выдавать своих истинных намерений. Когда же я наконец освободился, Карен уже стояла одна-одинешенька у выхода, нетерпеливо озираясь по сторонам. Заметив меня, вздохнула с видимым облегчением:

— Пошли?

— Как хочешь. А что случилось?

Она не ответила, только прикусила губу. На улице я остановил такси, и мы уселись в машину.

— Уверен, Барри собирается предложить мне работу, — с гордостью сообщил я.

Карен на это никак не реагировала, с понурым видом уставившись в окно. Меня это обеспокоило и насторожило, такой я ее не видел уже несколько месяцев. Мы в полном молчании доехали до узкого, мощенного булыжником двора совсем рядом с Холланд-Парк-роуд, где полгода назад я купил себе дом. Карен прямиком прошла в спальню переодеться, я же поднялся в гостиную на верхнем этаже. Должен признаться, это моя самая любимая комната. Обставлена, правда, скудновато — софа, кресло, телевизор, музыкальный центр, маленький холодильник и пианино моей матери; играть я не умею, но расстаться с ним выше моих сил. Лучи предзакатного солнца лились сквозь огромное раздвижное окно, выходящее на крохотную терраску. Я достал из холодильника банку пива и устроился на террасе, задумчиво следя, как дневное светило уходит за крыши западного Лондона. Цветущие в маленьких городских садиках вишни светились белым и розовым сиянием. Я перевел взгляд на соседний дом. Увы, опять не везет. Там, говорят, живет знаменитый футболист, но пока я его еще и в глаза не видел.