Читать интересную книгу Реальность на продажу - Майкл Ридпат

Я устроился в кресле перед «Бондскейпом» и взял в руку пульт, который мы назвали «волшебной палочкой», — своего рода указку длиной в шесть дюймов с парой кнопок на корпусе. Надел очки, в которых линзы заменяли два жидкокристаллических экрана, ну, будто два крошечных телевизора. И очутился в ином, новом мире.

Передо мной распростерлись зеленые холмы, полого уходящие вверх к бурым, а вдали сероватым склонам горных кряжей. Холмы были усеяны разноцветными разнокалиберными зданиями, украшенными государственными флагами разных стран. Весь ландшафт едва уловимо, но постоянно менял свои очертания. Над скоплением высоких строений где-то на полпути к вершинам гор лениво парил одинокий орел.

Мне, таким образом, открылась картина мировых рынков облигаций. Волнистая складка каждого холма представляла собой вполне определенный рынок — чем выше гребень, тем больше проценты по обращающимся на нем ценным бумагам. На переднем плане, например, японский с его какими-то четырьмя процентами, за ним в порядке возрастания идут Америка, Германия, Франция и Великобритания, венчает же их всех Италия, на ее рынке доходность облигаций держится на уровне девяти процентов. Склоны холмов в зависимости от сроков погашения обязательств и размеров выплачиваемых по ним процентов также спускаются справа налево, другими словами, выше всех по правой стороне располагаются долгосрочные и прибыльные бумаги, ну, а левее их, понятно, остальные по нисходящей. Одного взгляда на подобный пейзаж достаточно, чтобы уловить разницу в состоянии и соотношениях различных рынков.

В нижней части экрана светился часовой циферблат. Я повел волшебной палочкой перед глазами. В моем виртуальном мире указка поплыла над зелено-серым ландшафтом. Наведя ее на циферблат, я несколькими щелчками перевел время более чем на час назад, установив часы на 14.40 по Гринвичу, то есть за несколько минут до появления сенсационного сообщения. Потом включил ускоренную прокрутку вперед и стал ждать.

В первые несколько секунд, уместивших в себя первые несколько минут реального времени, ничего не произошло. И вдруг картинка пришла в движение, холмы принялись вспучиваться и вздыматься, весь ландшафт вздыбился, отражая внезапный рост процентов и падение цен на облигации по всему миру.

Что-то необычное бросилось мне в глаза, и я торопливо вернул картинку к предыдущему эпизоду. Так и есть, холмик рынка во Франции, похоже, чуть поднимался над теми, что были рядом.

Тогда я установил курсор на французский трехцветный флаг, приземлился на склоне точно под ним и вернулся в выбранную точку отсчета, 14.40 по Гринвичу. Немецкий и американский рынки оказались у меня под ногами, а вот гребни голландского и британского были все же немного повыше. Я вновь включил прокрутку заинтересовавшего меня фрагмента. Часы послушно отсчитывали секунды, и наступило роковое мгновение — 14.46; я вдруг ощутил, что неудержимо поднимаюсь ввысь. Нет, другие гребни двигались тоже, однако не столь стремительно, как тот, на котором находился я. А часть моего холма, которая изображала сегмент французского рынка облигаций с пятилетним сроком погашения, так просто взмывала в воздух, как ракета.

— Французские пятилетние идут по дешевке, проверь! — бросил я Эду.

— Сейчас.

Томительная пауза. Видеть, что он делает в реальном мире, я, конечно, не мог, однако услышал пощелкивание клавиатуры и понял, что Эд знакомится с ценами. Вот он включил интерком и связался с нашим агентом в Париже.

— Филипп, это Эд из Лондона. Что у тебя там происходит с пятилетними?

Судя по голосу, Филипп пребывал в полной растерянности.

— Сам не знаю. Бред, и только. Кто-то вовсю сбывает их через «Банк де Женев э Лозанн». Никак не пойму, почему. Я бы купил, да не могу, сделок набрал уже под завязку.

— Спасибо. Слышал? — это Эд уже у меня интересуется.

— Слышал.

Странно. «Банк де Женев э Лозанн», правда, один из крупнейших швейцарских банков, однако активностью на наших рынках отнюдь не славится. Возможно, там просто поддались всеобщей панике.

— Теперь надо определиться, какие облигации покупать.

Каждое из расположенных на холмах зданий изображало определенный выпуск облигаций. А высота его соответствовала их доходности — чем выше здание, тем прибыльнее бумаги. Идея в том, чтобы приобрести те облигации, доходность которых во время суматохи на рынке внезапно подскочила без видимых причин. Я вернул фрагмент и пробрался в самую гущу зданий, занимавших сегмент пятилетних облигаций. И вновь ровно в 14.46 почувствовал, как поднимается земля у меня под ногами, ну, словно пол в скоростном лифте. На этот раз я сосредоточил внимание на окружавших меня зданиях. Все они тряслись и содрогались, одни явно подрастали, другие, напротив, заметно теряли в высоте. Домик справа от меня, который до этого был самым низким, устремился ввысь, прямо на глазах превращаясь в мини-небоскреб. Его фасад украшал логотип «Рено». Я навел курсор на дверь и щелкнул кнопкой на волшебной палочке. На экране высветилась крупная надпись: «Рено 6 % 1999».

— Доходность новых «Рено» подскочила. Займись, может, удастся кое-что прикупить, — попросил я Эда.

— Сколько? — уточнил он.

— На сотню миллионов франков. Если получится.

— Ладно, — бросил Эд и по интеркому передал агентам в Париже поручение приобрести для нас эти облигации.

Через минуту заказ был выполнен. Словно завороженный, я наблюдал, как только что прибавлявшее в росте здание лишилось пары этажей. Наша покупка повлияла на цену облигаций «Рено», и «Бондскейп» этот факт исправно зафиксировал.

— Готово, — сообщил мне Эд. — А что продаем?

Теперь мне предстояло отыскать облигации, которые шли по небывало высоким ценам. Причем не теряя ни минуты. Нам надо было успеть что-нибудь сбыть до того, как ситуация на рынке еще более ухудшится.

— «Орла» запущу, — решил я.

«Орлом» мы называли поисковую систему, которую можно было запрограммировать на получение сведений согласно заданным критериям. Несколько щелчков, и я предложил «Орлу» найти облигации, цены на которые за последние два часа подскочили наиболее резко.

«Орел» рванулся к гребню одного из холмов и принялся кружить над флагом Голландии. Я последовал за ним и обнаружил, что он указывает на голландские пятилетние государственные облигации, проценты по которым были столь низкими, что их местоположение оказалось в глубокой воронке.

— Нашел, Эд! — обрадовался я. — Продай голландские государственные, выпуск девяносто девятого.

— Понял, — подтвердил он, и через полминуты сделка была завершена.

Приободренный, я продолжал изучать ландшафт, не забывая при этом все время говорить с Эдом, чтобы не терять связь между виртуальным и реальным мирами.

— Земля вызывает своего сына из космоса. Земля вызывает своего сына из космоса. Ответьте, пожалуйста!

Я сдернул очки и увидел приближающегося ко мне Грега с чашкой кофе в руках. Рукава рубашки засучены, желтый галстук приспущен на полдюйма, воротничок расстегнут. Вид у него был тем не менее невозмутимый и спокойный.

— Чем занимаешься, Марк? Знакомишься с фьючерсными рынками на далеких планетах? За продажи, кстати, отвечаю я.

Я ответил ему улыбкой. Уроженец Нью-Джерси, Грег вот уже два года жил в Лондоне, и мы с ним здорово сдружились.

— Взглянуть хочешь? — Мне подумалось, что Грегу будет полезно посмотреть на рынок американских государственных облигаций, где он в основном и вел свои дела.

— Ох нет! Терпеть не могу ужастики. Одна кровища кругом. Чего-нибудь поприличнее у тебя не найдется?

— Брось привередничать! Лучше надень-ка вот эту штуку. Сейчас любое подспорье не помешает.

— Здесь ты прав. — Грег с тяжелым вздохом потянулся за второй парой очков.

Я отвел его к той части кряжа, где помещались долгосрочные государственные облигации США. В обычные дни она представляла собой гладкий пологий склон, по которому здесь и там были рассыпаны неотличимые друг от друга одноэтажные бунгало. Сегодня этот сегмент выглядел как городок в горах — в беспорядке прилепившиеся друг к другу разномастные постройки лепились на изрезанном зазубринами гребне.

— Да, вид еще тот! — удрученно пробормотал Грег.

Я продемонстрировал ему, как работает наш «Бондскейп». Разобрался он во всем на удивление быстро. Попутно еще и метко комментировал попадавшиеся нам аномалии. Грег досконально знал все тонкости рынка, на котором оперировал. Сейчас, осматривая здания, изображающие тот или иной выпуск облигаций, он при помощи ускоренной прокрутки времени мог наблюдать за изменениями в хорошо знакомой ему картине.

— Восемь одиннадцать двадцать один! — вдруг воскликнул он, что в переводе на нормальный язык означало восьмипроцентные государственные облигации США со сроком погашения в ноябре 2021 года. — Эти бумажки ни в коем случае не должны так падать в цене. Мне надо бежать!