– Молодец, Снежок! – Ратибор, быстро глянув вниз, на арену, по достоинству оценил усилия Кулшу‑Дази, практически уже разметавшего стаю из тридцати напавших на него свирепых псов. – Ты уж извини, что не с тобой сейчас копчик к копчику стою, но двоим нам не выбраться из этой гиблой рытвины, тут ты прав! Оба сгинем, а у меня ещё есть незавершённые дела в этой жизни… Пошли прочь, шакалы! – в очередной раз грозно рявкнув на обозначившихся у него на дороге нескольких аскеров, могучий исполин залетел в подтрибунное помещение и среди поднявшейся общей суматохи заспешил к выходу из Ямы, чуть ли не под мышку подхватив онемевшего от ужаса Джушукана.
Между тем молодой йотун, покрытый кровью с головы до ног, слегка пошатываясь от усталости и полученных ран, не спеша, с удовлетворением озирал поле битвы, усеянное телами волкодавов. Зрелище было не для слабонервных. Некоторые псы оказались ещё живы и нынче лишь жалобно повизгивали, не имея возможности двинуться с перебитыми мощными ударами хребтами. Парочка собак даже куда‑то ползла, судорожно перебирая переломанными лапами. Теперь охочие до крови, страшные зверюги мало напоминали собой знаменитых дулмасских волкодавов, грозу рабов да тощих серых хищников. Кулшу‑Дази был отличным бойцом, достойным своего великого отца.
Но вот позади Снежка внезапно раздался глухой звук тяжёлого шлепка о землю; кто‑то явно большой и грузный только что приземлился за его спиной. Посреди начавшейся на трибунах паники раздались испуганные вскрики. Кулшу‑Дази озадаченно обернулся, дабы взглянуть на того, кто осмелился спуститься к нему в Яму, и в тот же миг сокрушительный удар в челюсть отбросил молодого йотуна аж на дюжину метров назад, опрокинув при этом навзничь. Спустя секунду‑другую разлепив налившиеся свинцовой тяжестью очи, оглушённый турс удивлённо моргнул, силясь понять, что произошло, и в это мгновение гигантским скачком, аки кузнечик, ему на туловище приземлилась огромная серая обезьяна, размерами не уступающая самому Снежку, а массой тела, возможно, и превосходящая. Две нижние лапы бугуза с силой опустились на живот Кулшу‑Дази, а две верхние, сжатые в здоровенные кулаки, напоминавшие собой пятипудовые гири, мощным хлопком ударили турса в грудь, дробя ему кости и сминая внутренности в труху. После чего могучие кулачищи ещё несколько раз шарахнули по уже бездвижно лежащему йотуну, с жутким треском проламывая череп Снежка. Кулшу‑Дази пал как воин, наконец‑то отправившись к своим батьке и матери в места вечной охоты.
Тем часом с жуткой гориллой начали происходить странные изменения: окутанная неожиданно налетевшей лёгкой дымкой, громадная обезьяна принялась стремительно линять и уменьшаться в размерах, при этом болезненно рыча: сам процесс перевоплощения явно был не из приятных. И вот спустя минуту на арене стоял совершенно голый человек, самодовольно взирающий на поверженного йотуна. Зоривес (а обнажённым мужчиной оказался не кто иной, как ученик Урсулы, собственной персоной) предпочитал оборачиваться в своё второе естество по старинке, то есть скидывая пред сим действом с себя всю одёжку. Нагота его ни капли не смущала.
– Давно хотел зарубиться с кем‑то из твоего рода, надеясь на интересный бой, да что‑то как‑то не впечатлился! Надеюсь, твой дружочек варвар меня так не разочарует!.. – ядовито протрещал Зоривес и, не обращая внимания на частично замершие, ошарашенные увиденным трибуны, прошептал короткое заклинание. Спустя миг, соткавшись прямо в воздухе, в подставленную левую ладонь тёмного волшебника плюхнулся длинный вострый кинжал, а в правую – небольшой льняной мешочек с завязками. – Твои клыки с когтями я сейчас заберу, а после ворочусь за шкурой, костями и сердцем. Никуда не уходи, дождись меня, уж сделай милость, – ехидно проскрипел себе под нос молодой ведун и, склонившись над своей добычей, принялся ловко вырезать вожделенные трофеи.
Тем временем Ратибор с мечом в руке вылетел наружу и помчался по улице Ристальщиков, сквозь зубы тихо ругаясь; туника Джушукана, не выдержав мощной хватки могучего великана, порвалась, как папирус, разойдясь пополам, что позволило протрезвевшему от страха принцу на удивление резво сигануть в мельтешащую вокруг толпу. Впрочем, дюжий ратник не очень расстроился тому, что остался один; он осознанно отказался преследовать брата Эдиза, здраво решив, что вскоре заложник под боком будет лишь якорем тормозить предстоящий ему залихватский забег к намеченной цели. Об одном лишь сожалел Ратибор: что не успел свернуть шею высокородной особе из дома Кайя.
– А не найдутся ли тутова любители утех телесных? – раздавшийся вдруг знакомый неприятный голос зазывалы сильно резанул слух молодому богатырю. – Подходи, выбирай! На любой вкус, окрас и кошелёк… – догутарить Коцляк, хозяин «Спелой ягодки» не смог, ибо пробегавший мимо Ратибор молниеносно вскинул палаш и походя снёс голову непонятливому одноглазому негодяю, так и не осознавшему, как ему повезло остаться целым и невредимым после первой встречи с разгневанным русичем. Кровь фонтаном брызнула из обезглавленного тела, осевшего на землю лишь спустя пару мгновений после того, как башка мерзавца откатилась под ноги двум мордатым охранникам, ныне восседавшим у входа. Похоже, управляющий всё же решил слегка подстраховаться после вчерашнего происшествия. Да только это ему не особо помогло сохранить свой кочан на плечах, к вящему неудовольствию нанятых Коцляком амбалов.
– Не понял!.. – один из тугодумных громил растерянно поднялся и, ошарашенно пялясь то на окрасившуюся багрянцем головёнку, то на также заляпанное кровушкой тело своего мёртвого нанимателя, озадаченно почесал репу, а после попытался поговорить с покойником, с удивлённой грустинкой произнеся: – Хозяин, что ента сейчас было? Мы чего, больше не сможем бесплатно пользовать рабынь?..
– Не в этой жизни, свинорылый! – притормозив у входа, заместо почившего Коцляка рявкнул в ответ взбешённый Ратибор. Снова молнией сверкнула булатная сталь, на этот раз вспарывая объёмистое брюхо отожравшегося пузана. Плюхнувшись на пятую точку, выронивший топор мордоворот стал судорожно запихивать назад свои вываливающиеся внутренности, начав было при этом страшно завывать на всю округу. Но дюжий ратник ещё одним ударом раскроил ему наискось заплывшую жиром харю, заставив бестолкового пухляша заглохнуть навсегда, после чего всадил лезвие меча под бороду только‑только принявшемуся вставать второму, спросонья непонимающе моргавшему охраннику, ловко пришпилив того к стене борделя. Впрочем, под тяжестью своего веса обрюзгшее тулово, разорвав последние, ещё соединяющие его с головой кожу и сухожилия, тут же медленно сползло по стенке, назад на сидушку, заваливаясь затем набок. Башка же непутёвого обережника так и осталась лежать на широком лезвии двуручного меча; правда, спустя пару секунд она всё‑таки скатилась с булата и глухо шлёпнулась на до сих пор судорожно дёргающее конечностями тело. Стремительно увеличивающиеся лужи крови под туловищами двух телохранителей и их негодяя‑хозяина, без сомнения, украсили парадный вход в «Спелую ягодку».
Между тем Ратибор, не обращая внимания на начавшийся в округе переполох, выдернул зашедший аккурат в стык между двух блоков известняка клинок и шустро вернулся к телу Коцляка. Затем огнекудрый исполин одним движением расторопно срезал с пояса убиенного управляющего массивную связку ключей, а вторым – сноровисто подцепил их окровавленным лезвием за медное кольцо, на котором они висели, после чего подошёл к борделю и мощным пинком отворил ворота так, что их практически сорвало с петель. Зайдя буквально на полкорпуса в увеселительное заведение, пока ещё не забитое народом даже на треть, молодой богатырь быстро огляделся. Заприметив в полумраке недалече двух исхудалых мальчишек, до сего момента драивших полы, а сейчас во все глаза испуганно и вместе с тем с робкой надеждой таращившихся на вошедшего могучего русича, «рыжий медведь» кинул им связку ключей, при этом громогласно пророкотав:
– Ваш поганый хозяин сдох! И как по мне, так лучше сгинуть при попытке побега, чем жить вашей жизнью! Но решать вам, ребятня, – после чего Ратибор развернулся и помчался к выходу из Дулмаса, уже не видя, как радостные парнишки принялись спешно снимать свои оковы.