— И противостоять тем, кто хочет видеть Америку угнетенной?
— В обязательном порядке.
Эва нервно сглотнула. Он по-прежнему смотрел на нее тем же неподвижным взглядом. Она определенно чувствовала, что мысли герцога заняты не темой разговора. Она ощущала жар его черных глаз, ласкающих выпуклости ее грудей, все еще изящную талию, чудесной формы бедра.
Вся нижняя часть ее тела отвечала на этот взгляд сладкой истомой.
Эва сжала колени.
— Я, однако, гм… не очень уверена относительно некоторых других условий… э-э… нашей сделки.
— Каких, например?
— Делить брачное ложе, когда мы вместе. Он улыбнулся.
— Осмелюсь вас заверить, что вы не сочтете это таким страшным, как вам сейчас кажется.
— Может, для вас и нет.
Он вытянул ноги, дотронувшись до нее.
— Хватит, Эва. Перестаньте играть со мной. Я хочу вас. Вы — хоть вам и неприятно признавать это — хотите быть со мной. Зачем вы боретесь с тем, что так естественно?
Она вскинула голову и отвернулась.
— У меня есть гордость. Вы это знаете, Блэкхит. И эти… эти чувства, которые я питаю к вам — признаюсь, я их в самом деле питаю, — возникли из ниоткуда. Возможно, это из-за беременности. Так должно быть. Я имею в виду, что других объяснений этому нет…
Его улыбка превратилась в понимающую усмешку.
— Думаю, вы просто не можете устоять передо мной.
— Не могу устоять перед вами? Чушь, Блэкхит. Устою. Без труда.
— Ох! Вы и впрямь думаете, что способны устоять, если я задумаю вас соблазнить?
— Я уверена, что устою перед вами, — твердо повторила Эва.
— А я думаю, что по прибытии в Джинджермер подвергну вашу уверенность серьезному испытанию.
Эва оглянулась. Глядя в это улыбающееся лицо, в эти темные бездонные глаза, она поняла, что попала в ловушку. Он победил. Если она откажется принять вызов, он сочтет ее трусихой. Если же примет, то он выиграет без усилий. И как только она позволила так запросто собой манипулировать?
— Черт побери, Блэкхит, вы играете не по правилам, — бросила она.
— Нет, конечно. Я люблю выигрывать. А потому я играю, как считаю нужным, по правилам это или нет.
— И когда же вы намерены провести это абсурдное испытание?
— Когда приедем в Джинджермер. Не раньше. Видите ли, мне нравится смаковать эту мысль, как хорошее вино… и, кроме того, мадам, — он улыбнулся ободряюще, — здесь, в карете, будет крайне неудобно.
— Крайне неудобно будет везде.
Он тронул ногой ее щиколотку.
— Увидим, моя дорогая. Увидим.
Глава 18
Джинджермер был прекрасен.
Однако Эва, которая в ожидании испытания была сильно напряжена, не могла в полной мере насладиться видом поместья, как бы выраставшего из скалы над морем.
«Свобода, — сказала она себе. — Твое будущее. Не думай о том, что Блэкхит попытается доказать в его стенах».
Вместо этого она постаралась сосредоточить все внимание на неприступной красоте замка, пока карета взбиралась к нему по извилистой дороге. На всхолмленных полях, лежащих вокруг, была недавно посеяна пшеница, на лугах паслись овцы и коровы. За строениями виднелась голубая полоска моря. Поместье стояло в одиночестве. Обдуваемое всеми ветрами.
Оно понравилось ей сразу же.
— Что вы об этом думаете, моя дорогая? Вам подойдет?
— Подойдет, — просто сказала она.
Но, несмотря на внешнее спокойствие, в душе Эвы бушевала паника. Значит, это не сон. Это начало нового брака, обреченного, она была в этом уверена, на крах. В стенах этого дома ей придется состязаться с Блэкхитом в силе воли, и в этом состязании у нее нет ни одного шанса на победу.
Было не похоже, что он передумал. Эва же провела последний час, страшась и одновременно лелея мысль о своем поражении. Ей подумалось, что солдаты, идущие против преобладающих сил противника, должно быть, чувствуют то же самое. Она собрала все силы, чтобы выглядеть такой же спокойной, как и ее спутник, хотя не могла понять, на самом ли деле Блэкхит, уверенный в победе, выбросил из головы предстоящее состязание или он настолько владеет своими эмоциями и выражением лица.
Избежать этого невозможно.
Достойного, честного и безопасного пути к отступлению нет.
Когда карета остановилась перед домом, герцог вывел Эву из тревожной задумчивости.
— Мы устроим свадьбу в конце этой недели, — объявил он, помогая Эве спуститься с подножки кареты. — Мои братья позаботились о том, чтобы выправить специальное разрешение, потому мы можем воспользоваться им, не откладывая дело в долгий ящик.
— А вы не теряете даром время, не так ли, Блэкхит? Он улыбнулся.
— Никогда.
Они вместе направились к дому.
— Но вы ведь наверняка захотите, чтобы ваши родственники присутствовали на церемонии? — спросила Эва, надеясь, что ее голос не дрожит, как все у нее внутри.
— После того как они подстроили этот брак, я не хочу предоставлять им возможность почувствовать себя победителями. Кроме того, мы можем устроить большой прием для моих арендаторов и прислуги в Блэкхите. А пока мы произнесем наши клятвы здесь, чтобы ребенку не довелось страдать от всякого рода домыслов относительно времени его зачатия, потом же мы поедем во Францию и продолжим поиски лорда Брукхэмптона.
— Возможно, лорд Брукхэмптон погиб и найти его никогда не удастся.
— А возможно, и не погиб.
— И, возможно, вам следует хорошенько подумать, прежде чем ехать во Францию, особенно когда война с Англией становится неизбежной и вам там будут грозить немалые опасности.
— Моя дорогая Эва, — проговорил он, глядя на нее сверху вниз, на его губах играла легкая улыбка. — Не пытайтесь заставить меня думать, что вы на самом деле беспокоитесь за меня.
Она вспыхнула и отвернулась.
— He говорите глупостей, Блэкхит, я нисколько не беспокоюсь за вас, — небрежно бросила она. — Но я беспокоюсь за ребенка и думаю, что вам лучше поберечь свою жизнь, по крайней мере до его рождения. Если это будет мальчик, он наследует титул.
— Останусь я жив или нет, не имеет значения. Если даже судьба настигнет меня до его рождения, уверяю вас, Чарлз, который в этом случае станет наследником, позаботится о будущем ребенка.
— Чарлз с презрением относится ко мне.
— Но он не станет презирать ребенка. Пойдемте же внутрь. Ветер довольно свеж, и я не хочу, чтобы вы простудились.
Слуги, ежась под сырым, пронизывающим ветром, налетавшем с моря, ожидали их на лестнице у дверей. Их собственные слуги, посланные вперед, видимо, уже были в доме и готовили комнаты, раскладывали одежду, создавая в доме уют. Взяв Эву под руку, герцог провел ее в дом, где их приветствовал престарелый дворецкий по имени Джексон, который низко склонился перед ними.