Читать интересную книгу Сибирская амазонка - Ирина Мельникова

— Что это он бормотал про какое-то табу! Первый раз слышу!

— Это у некоторых диких племен запрет на что-нибудь «табу» называется! Допустим, мясо не есть в определенные дни, или, наоборот, рыбу, или жениться в сухой сезон. У каждого племени свои обычаи, свои причуды.

— У этого чудилы, смотрю, тоже свой причуды, — пробурчал Иван. — Грамотный, видно, если такими словами козыряет.

— Грамотный, — согласился Алексей, — ив чинах едва ли не выше Тартищева. Слышал, каким тоном он с нами разговаривал?

— Разговаривал, — передразнил его Иван и вперил взгляд в небо, где узкий челнок молодого месяца ощутимо сместился к северу. — Мало сказано — разговаривал! Он нас чуть на дранку не порвал! И почище Михалыча, после того как тому начальство хвосты накрутит. Только нос дерет он повыше, чем Лямпе! Белая кость, голубая кровь! Хотя и не признался, сукин сын. Ушел от ответа! А кому еще Священный Синод поручит дело особой важности? Только жандармам!

— А может, у них своя служба есть, которая секретными делами занимается? Ты ведь не разобрал, что в той бумаге написано, которую Глухарь тебе показал.

— Не разобрал, но бумага гербовая! Простому мошеннику ее вовек не раздобыть. Потом печати… Вверху и внизу…

Такое не нарисуешь! — Иван вздохнул. — Важная птица этот Глухарь! Я еще в Североеланске понял, что офеня он липовый. Очень уж морда у него холеная!

В словах Ивана проскользнула неподдельная тоска, и Алексей с удивлением спросил:

— Ты что ж, его морде позавидовал?

Иван весьма выразительно посмотрел на него, хмыкнул, но ничего не ответил, а повернулся и крикнул в сторону леса:

— Шурка, Сашка, выходи за наградой!

Тут же из чащи вынырнули фигурки близнецов. Сашка нес под мышкой темный тючок.

— Это что ж вы на себя напялили? — поинтересовался Иван, кивнув на тючок.

— Да нам Васька, нашего станичного батюшки сын, старую отцову рясу дал, — охотно пояснил Шурка. — Мы с ним в бабки играем. Сашка ему пять своих бабок пообещал, если Васька рясу вынесет.

— Ну, молодцы, сработали замечательно. — Иван достал из кармана два гривенника и вручил близнецам. — Вот вам на пряники!

— Спасибо, дядька Иван! — в голос ответили близнецы.

А Сашка поинтересовался:

— Что? Мы побегли?

— Бегите! — разрешил Иван и спросил:

— Это кому в голову мысль пришла в росте увеличиться?

— Сашке, — пояснил Шурка, — он рясу натянул, а она длинная, подол по траве волочится. Тогда он мне говорит:

«Лезь ко мне на плечи!»…

— Молодцы! — опять похвалил Иван мальчишек и вытащил третий гривенник. — А это — премия за смекалку! Маскарад у вас лучше некуда получился! — И, отвесив Сашке шутливый подзатыльник, приказал:

— Давай бегом до Васьки, пока батюшка своей рясы не хватился.

Близнецы стремглав умчались в станицу. И Алексей представил, с какой силой жгут их ладони гривенники, которые не на что будет растратить до самого утра.

Глава 19

— Все! — Иван резко взмахнул ладонью, словно разрубил все сомнения. — Завтра отправляемся на озера! Видал я к такой-то маме всю эту братию! — кивнул он в сторону выхода с сеновала. — Я тайменя поймать хочу! И к Маше не в мешке вернуться, как Голдовский!

— Выходит, оставим все как есть? — справился Алексей. — А как перед начальством отчитаемся?

— Этими делами охранка занимается, пускай они и отчитываются, да к тому ж, если Глухарь здесь с особым заданием, ему и карты в руки. Не хочет, чудило, чтобы мы ему помогали, его дело. Баба с возу, кобыле легче!

— Но все ж, давай подобьем бабки.

— Подобьем! — Иван подтянул подушку повыше и лег, закинув руки за голову. — Говори! У тебе это более ловко получается.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день? — Алексей посмотрел на Ивана. Вавилов грыз соломинку и с большим интересом глядел на него. — Во-первых, мы узнали, что ратники веры сами на рожон не лезут и подолгу не заявляют о себе, но если заявят, то мало не покажется. Пришли они сюда с Тобола, скрываются от гонений. С местными староверами знаются мало, живут обособленно, и об их образе жизни почти ничего не известно. Кроме того, поселение их находится за Шиханом и представляет собой чуть ли не крепость.

— Учти, Шихан недалеко от тех мест, куда мы с тобой завтра двинем! — Иван отбросил соломинку, вытащил другую и стал грызть ее столь же сосредоточенно, как и первую. Алексей подождал мгновение, но Иван ограничился только этим замечанием, поэтому он продолжал свои умозаключения:

— Про старца Ефремия Никита упомянул только однажды, когда сообщил, что его и Евпраксию солдаты забирали в острог. Видимо, старец умер или до сих пор в остроге. Евпраксии же непонятным образом удалось оттуда выбраться. Не думаю, что ее освободили по закону, наверняка сбежала.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — подал голос Иван и принялся за третью соломинку. И проделывал это с таким усердием, словно ему определили дневной урок по этому весьма глубокомысленному занятию.

— Надо полагать, Евпраксия — предводитель ратников, поэтому в станице так ее боятся. Для женщины, согласись, явление необычное. К тому же ты видел когда-нибудь, чтобы барышня столь искусно владела оружием, скакала на лошади, дралась, как заправский мужик? Да и нрав, скажу я тебе, у нее тоже особенный. Помнишь, я рассказывал, как на джигитовке она на меня своими глазищами зыркнула. Прямо мороз по коже пробежал.

— Да, краля еще та! — протянул задумчиво Иван. — Хотел бы я посмотреть на того мужика, который с ней сладит.

Или она, как те амазонки, с мужиком раз в год спит, и только с тем, кого сама выкрадет!

— Меня это меньше всего волнует, — усмехнулся Алексей. — И к нашему делу совсем не относится.

— А это как сказать! — Иван приподнялся и сел, в глазах его заплясали чертики. — Тебе в голову не приходило, что она Голдовского для этих целей умыкнула, а он как мужик ей не показался? Представляешь, аппетит у нее за год разыгрался, мужика вроде приглядела, а у него с испугу, сам понимаешь… — Иван расхохотался. — Чего глаза вытаращил?

Вполне приличная версия! Я на ее месте тоже б взъярился, и будь у Голдовского семь шкур, все бы еще с живого содрал!

— Не болтай ерунды, — поморщился Алексей. Ему не понравилось несколько игривое отношение приятеля к последним событиям. Голдовского он жалел, потому что за те полчаса, что они провели в музее за разговором о древних книгах, тот ему показался мягким и вежливым человеком, истинным ученым, знатоком своего дела. И Алексей до сих пор не мог взять в толк, как этот воспитанный, тонкий человек мог убить двух старух, а после поджечь их дома. Не вязалась эта жестокость с образом Голдовского, хотя Алексею уже не раз случалось. встречать убийц с кротким и невинным взором. Этаких волчар в овечьей шкуре, ради добычи готовых порвать любого.

— Что ты злишься? — Иван примиряюще улыбнулся. — По правде, меня уже тошнит от нашего отпуска. Если б я Маше и ребятишкам не пообещал тайменя привезти, хоть завтра бы отсюда лыжи навострил. Гори все синим пламенем: и ратники, и Евпраксия, и Глухарь этот долбаный с его секретами. Домой хочу! — Он откинулся на спину и потянулся. — Лучше пусть.

Тартищев каждый день гриву чешет, чем блох на этом сеновале кормить. — Он почесался, словно и впрямь страдал от блох, хотя близнецы исправно таскали на сеновал свежую полынь, которая отпугивала насекомых.

— Я не злюсь, — ответил Алексей. — Я понять хочу, зачем эта экспедиция сюда пожаловала? По-моему, это сплошные враки и про диких людей, и про насекомых… Жаль, не удалось узнать, что они прячут в тех ящиках. А вдруг и впрямь снаряды! Но для чего им понадобилась пушка? Какие крепости штурмовать?

— Если верить Никите, крепость здесь одна! И как раз за Шиханом. Мы ведь не знаем точно, куда дальше двинет экспедиция. В тайге изменить маршрут раз плюнуть, и главное, никому до этого нет дела.

Алексей с подозрением уставился на приятеля.

— Ты на что намекаешь?

— На то и намекаю! — Иван перевернулся на живот и снизу вверх посмотрел на Алексея. — Сразу за опушкой они повернут на Шихан, и, судя по их снаряжению и количеству оружия, это не экспедиция, а военный отряд. Заметил, как они подчиняются командам и как четко их выполняют? Нет, Алеша, я в те ящики даже заглядывать не буду, но скажу, что в них находится.

— Постой! — Алексей покачал головой, пытаясь свести воедино предположения Ивана. Хотя какие предположения?

Похоже, Иван уже не сомневается в своей версии. — Ты думаешь, они знают о ратниках что-то никому не известное? То, из-за чего надо было затевать весь этот спектакль? Зачем, скажи, Корнуэллу тащить в нашу глухомань индусов? Не проще ли было нанять в России пару дюжин бравых ребят, готовых за деньги на все! И внимания к себе не столько бы привлек, и подозрений меньше…

— Не-ет! Тут свой умысел, Алеша! Дело, видно, и впрямь непростое и большим барышом попахивает. Индусы — верные люди Корнуэлла, те, с которыми он огонь и воду прошел. Ты одного Ахмата вспомни! Первейший цепной пес. Только свистни, любому горло порвет! Одно не пойму, чем их ратники привлекли? Чего ради Корнуэлл такие деньги потратил?