– Интересно, сколько раз в день маркизам полагается переодеваться. Мама говорит, графине – не меньше четырех раз, – сообщила Элизабет. – И даже больше – в те дни, когда она занята.
– Чем же занимаются графини или маркизы целыми днями, если за них все делают слуги? – спросила Фиона.
Девушки вопросительно уставились на Алану, а у той пересохло во рту.
– Мне объяснили, что каждое утро я должна обсудить со своей экономкой распорядок дня, сообщить ей, чем будет заниматься мой… муж, одобрить меню обеда и ужина. Конечно, кухарке уже известно, что предпочитает его светлость, поэтому вносить в ее меню поправки почти не потребуется. Утром я буду писать письма или читать. Затем обедать, потом – гулять в парке, пешком или верхом, в сопровождении грума, если я за городом, или же в экипаже, если я в Лондоне. Затем предстоит наносить визиты или ждать визитеров. Перед ужином – отдохнуть, а потом переодеваться к вечеру – к балу, приему или посещению театра, после чего спать, а на следующий день все начать сначала. – Даже сейчас, перечисляя события предстоящей ей жизни, она понимала, что не выдержит ее. Как только будет зачат наследник Мерридью, ее отправят в загородное поместье, ждать родов. И все то же самое будет повторяться из года в год.
– Наверное, приемы – это весело, – задумчиво произнесла Элизабет. – Пенелопа начала выезжать в свет в прошлом году. Каждую ночь она танцевала допоздна, а потом полдня спала. Но мой двоюродный дедушка заболел, и нас позвали домой. Пенелопа прямо взбесилась из-за того, что светский сезон пришлось прервать. А к началу следующего сезона она уже будет замужем, так что больше балов ей не видать.
– Неужели ей не хочется выйти за моего брата? – спросила Фиона и поджала губы. – Никого лучше – Иана она все равно не найдет, сколько бы ни кокетничала.
Элизабет сосредоточенно вывязывала петли.
– Может, и не найдет. Но будь у нее большое приданое или хоть какое-нибудь, она могла бы выбрать кого угодно – графа, маркиза, даже герцога.
Алана не сводила глаз с шитья.
– А как же любовь? – спросила Фиона. – Ей не хочется влюбиться?
Элизабет хихикнула.
– Мама говорит, любовь не имеет никакого отношения к браку. Брак – это положение, власть, защита и уверенность, особенно для женщины.
– Здесь, в Шотландии, все по-другому, – заметила Фиона и повернулась к Алане. – А вы любите своего маркиза, Алана? Вы об этом не говорили. – Она вспомнила, что этот вопрос уже задавала.
Язык Аланы словно прилип к небу, знакомый ком ужаса разросся в груди.
– Я… – Она задумалась. – Я знаю, что он истинный джентльмен, которым восхищаются в Англии, и потому я надеюсь…
Фиона изумленно приоткрыла рот.
– Так вы его не любите?
– Нет, – неопределенно ответила Алана. – То есть, конечно, полюблю. – Она уколола палец иголкой, поморщилась и высосала кровь из ранки. По крайней мере, она попытается полюбить его. Но он ее не любит, в этом она уверена. Она всего лишь удобная замена ее сестры. Неужели он любил Меган?
– Моя мама любила моего отца. И он любил ее так сильно, что ради нее взял фамилию Макгилливрей, чтобы ее отец разрешил на ней жениться, и даже пообещал всегда жить в Шотландии и дать своим детям ту же фамилию. Хотела бы я, чтобы и меня так любили, – размышляла вслух Фиона.
Алана подавила вздох. И она хотела бы, да еще как! Страстное желание охватило ее, заставило поджать пальцы ног. Перед мысленным взглядом всплыло лицо Иана Макгилливрея, стоящего у огня и прикрытого одним только плащом Аланы. Она неловко поерзала на месте и поморщилась от боли в колене.
– Вам больно? – сразу же насторожилась Фиона. – Привести Энни? Или Иана?
– Нет. – Алана отложила рукоделие и поднялась, смело улыбнувшись девушкам. – Просто я устала. Пожалуй, пойду немного отдохну.
Иан нахмурился, глядя на резную фигурку в своих руках. Ангел получился красивым, линии его тела и одежды – изящными и простыми. Крылья изгибались над его головой.
А вот лицо не получилось. Нет, его выражение было по-настоящему ангельским, милым и неземным, но это было лицо Аланы – такой она предстала Иану, когда он нашел ее замерзшую в снегу. Но Иан не собирался изображать ее, когда задумал своего ангела. И теперь изумленно смотрел на черты лица, возникшие благодаря точным движениям его ножа.
Если он подарит этого ангела Фионе на Рождество, каверзных вопросов не избежать. Почему из-под его ножа появилось не лицо Пенелопы, не милые черты Фионы и даже не облик его матери? Сходство было поразительным, оно не вызывало сомнений: этот ангел – Алана. Иан завернул фигурку в чистую ткань и положил в ящик стола. Потом взял еще брусок дерева и начал все заново.
Опираясь на кочергу, Алана медленно прошла по библиотеке, мягко отвергая предложения девушек помочь ей. Движение поможет ей исцелиться, вскоре она снова окрепнет. Ей надо вернуться в Дандрум, исполнить обещание и приготовиться к отъезду в Кент, в свой новый дом. Оставаться здесь, в Крейглите, ей просто нельзя.
Она открыла дверь, обернулась к Элизабет и Фионе, улыбнулась и вышла. Прислонившись спиной к прикрытой двери, она постояла некоторое время, переводя дыхание.
Дверь по другую сторону холла открылась, и показался Иан. Мгновение они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Заметив кочергу, он нахмурился. Алана увидела, что в его волосах запутались древесные стружки, и учуяла аромат сосновой смолы. От Иана пахло Рождеством, и она слабо улыбнулась.
– Надеюсь, эта кочерга – не оружие, – пошутил он.
Она гордо выпрямилась.
– Да будет вам известно, никакая это не кочерга. Это моя трость, и я прекрасно с ней управляюсь. А нога почти зажила. К сочельнику я буду готова вовсю отплясывать шотландский рил.
Он задумчиво потер подбородок.
– Если вам нужна трость, у меня найдется кое-что получше, – сказал он, снова открыл дверь, из которой вышел, подал руку Алане и повел за собой.
Ее взглядам предстал старый стол, заваленный стружками и опилками. На скамье стояла незаконченная фигурка ангела, и Алана, хромая, направилась к ней, чтобы рассмотреть. Из бруска дерева резчик успел высвободить лишь одно крыло, грубо наметить руку и одежду. Линии поражали плавностью и изяществом, формы притягивали взгляд. К работе над лицом резчик пока не приступал.
– Это ваша работа? – удивленно спросила Алана.
Иан подошел к ней, глядя на фигурку в ее руках.
– Это рождественский подарок для Фионы. Я каждый год дарю ей что-нибудь, не обязательно ангелов: когда она была ребенком, я вырезал для нее кукол и зверей.
– Какое чудо… – прошептала Алана, проводя кончиками пальцев по теплому дереву.
– Как вы знаете, Фиона не могла бегать и играть с другими детьми. Вот я и вырезал ей друзей из дерева, товарищей по играм, помогающих коротать время.