пустит.
– Может?
– Может. Папа с ним давно работает, на нем контакты с зарубежными поставщиками завязаны, – кивнула Леська.
– Диман знает?
– Никто не знает. И не должен знать, – прикусив губу, ответила она. – Ты не просто… То есть, ты мой друг. А я устала держать это в себе.
– Про беременность правда? – спросил я, когда Леська замолчала. Она снова кивнула, но смотрела не на меня, а в окно.
– Да. Я сделала аборт. Кирилл… ну, друг папы… Он сказал, что это мои проблемы. Хоть денег дал и клинику хорошую выбрал.
– Уебок! – я спрыгнул с подоконника и, открыв холодильник, снова достал коньяк. Долил себе и Леське, после чего, выпив, обнял её за плечи. Леська тут же расплакалась и положила голову мне на плечо, на миг лишившись всех своих масок. Всего на миг, но мне этого хватило, чтобы увидеть её настоящую.
– Хочу уехать, как универ закончу, – Леська отстранилась на миг и взяла пачку сигарет. Правда руку мою так и не отпустила.
– И правильно, – буркнул я. – Нехуй в этом Питере делать.
– Нет, Миш. Совсем уехать. Куда-нибудь далеко, пока не забуду все это говно, – скривилась она. Чуть подумав, я снова кивнул.
– И это правильно. Наверное.
– Ты только…
– Никому я не скажу, – фыркнул я, перехватывая у нее сигарету. – Что я, трепло что ли?
– Спасибо. Они же жизнь себе поломают, – вздохнула Леська, имея ввиду отца и брата. – Не стерпят и поломают. Я так не хочу…
– От они, – зевнув, на кухню вплыл Дим Димыч и колко усмехнулся. – Лясы точите?
– На снежок любуемся и коньяк твой хлещем, – съязвила Леська.
– И правильно. Хлещите, – снова зевнул Димыч, накладывая себе оливье. – А то Жаба на него глаз положил. Зачетный салатик, братка. В чем секрет?
– В любви, – ехидно ответил я, заставив Димыча рассмеяться. Но когда он ушел в комнату, я снова вздохнул и провел ладонью по спине Леськи. – Все будет хорошо, Лесь. Не сомневайся.
– Я не сомневаюсь, – кивнула она и, прижавшись, поцеловала меня в губы. Затем отстранилась, когда я не ответил на поцелуй. – Прости.
– Тебе не это сейчас нужно, – выдавив улыбку, ответил я. – Пойдем баиньки.
– Пойдем, – вздохнула она и, грустно улыбнувшись, провела рукой по моей щеке. – Хороший ты, Мишка.
«Нет. Я дурак», – мысленно проворчал я.
Перемены затронули и братство Окурка, пусть я их сначала и не замечал. То ли дело было в том, что мы взрослели, то ли виной всему меняющийся мир, но перемены ворвались в жизнь слишком резко.
В феврале, через месяц после празднования Нового года, Леська пропала из аськи. Нет, её ник так и висел в списке друзей, только он перестал светиться зеленым. Перед этим мы целую ночь проболтали в сети, а потом она позвонила. Под утро, когда над парком начало всходить солнце.
– Я уезжаю, – тихо сказала она в трубку, и я услышал, что Леська улыбается. – Хотела лично сказать.
– Куда? – спросил я, стоя на балконе в отцовском старом тулупе. Морозный воздух бодрил и прогонял сон, который настойчиво пытался меня свалить.
– Как и хотела, – снова улыбка. – Далеко. Решила попрощаться, так сказать.
– Там телефоны не ловят и аська не работает? – рассмеялся я, затягиваясь сигаретой. – Ты что-то пугаешь, Лесь. Все нормально?
– Все нормально. Папка договорился, и я поеду на практику к его знакомой в Европу. Нормальной знакомой, – она сделала акцент на последнем слове и вздохнула. – Аналитика, как раз мой профиль. Просто я хочу… не знаю, как сказать… хочу отвлечься от всего.
– Понимаю, – кивнул я по привычке. – Нахуй друзей, здравствуйте новые люди.
– Нет, Миш. Все куда сложнее, – ответила Леська. – Просто я не могу объяснить.
– Так скажи прямо, – взорвался я. – Хули женщины постоянно юлят и несут хуйню, а? Не маленький, справлюсь.
– Ладно, – снова вздохнула она. – Я что-то чувствую к тебе. Меня тянет к тебе, но я боюсь.
– Чего боишься?
– Не знаю. Боюсь навредить тебе, твоим чувствам. Я вижу, что тебе тоже нелегко.
– Бывает, – насупившись, ответил я. – Возможно, ты права, и так будет лучше.
– Да. Ты не такой, как Кир или Олег. Для них чувства – это мелочь, на которую можно наступить и раздавить. Для тебя – это куда большее. И это мне нравится в тебе, Мишка. Редкость, знаешь ли, в нашей жизни.
– Мне везет на ебанутых девушек, – криво улыбнувшись, рассмеялся я. – У Наташки тоже ворох тараканов в голове, а я хочу помочь ей с ними справиться. Если понимаешь, о чем я.
– Я заметила, – сухо ответила Леська. – У каждого они есть. Большие и маленькие. Отравляющие жизнь.
– Именно, – подтвердил я и достал из пачки еще одну сигарету. – Не обязательно исчезать, Лесь.
– Мне это нужно, – вздохнула она, и я услышал, как Леська тоже чиркает зажигалкой. – У меня только одна просьба к тебе будет.
– Какая?
– Не удаляй меня из аськи. Кто знает, как жизнь повернется.
– Будет нужна помощь, пиши. Любая. Абсолютно, – ответил я.
– Спасибо, хм… Мишка, – Леська рассмеялась, заставив улыбнуться и меня.
– Береги себя. Увидимся.
– Увидимся, – ответила она и исчезла из моей жизни.
Иногда, когда не мог уснуть, я включал телефон и листал список друзей в аське. Леськин ник всегда горел красным, а спустя время начал краснеть и весь список. Мир менялся, и мы менялись вместе с ним. Кир, Олег, Лаки, Ирка, Лялька, Дим Димыч, Макс, Черепаха, Колумб… Никто не остался прежним.
В марте пропал Балалай. Не так, как Леська. Он был на связи, когда мы ему звонили, но часто отнекивался от встреч, забил на репетиции и гараж и очень редко вылезал в аську. На все вопросы отвечал односложно, а то и вовсе игнорировал.
– Скурвился, сука. На братанов болт положил, – вздохнул Кир, когда Балалай в очередной раз не взял трубку. Мы сидели в гараже, потягивали пиво и слушали подборку новья на бумбоксе Жабы.
– Хуй его знает, – пожал я плечами. – Может, проблемы, а может, и депрессия.
– Угу. Или вмазался опять. Да так, что отойти не может, – хмыкнула Лаки, красноречиво посмотрев на Кира. Тот залился румянцем и глупо хихикнул.
– Да ладно вам, – вступился за Олега Жаба. – Он же творческий весь. От мозга до говна в жопе. Прилетело вдохновение, вот и сидит строчит очередные песни.
– Или с бомжихой в обнимку лежит где-нибудь на промке, – вставила Ирка. – Ладно, хуй на него. Не первый раз пропадает.
– Колумб его видел на днях, – сказала Лялька. Она сидела со мной на диване и, пользуясь моментом, закинула ноги мне на колени. – В «Черном солнце» пересеклись, говорит.
– И чо? Странный был? – спросил Кир. Лялька