махнул рукой Кир и, дождавшись, когда девчата уйдут, поднялся с дивана. – Ну, чо делать будем?
– Может, ментам позвоним? – спросил бледный Жаба. Он боялся драк, как огня, и всегда старался их избежать.
– Не вариант, – отрезал я. – Сами замажемся только. Проблема в другом. Хуй знает, кто впишется за Балалая, когда узнает, что он натворил.
– Ну, попытка не пытка, – вздохнул Кир, вытаскивая телефон. – Давай обзванивать знакомых.
Как я и предполагал, желающих было не сильно много. Большинство считало, что Балалай сам виноват и должен быть наказан за такое. Но нашлись и те, кто согласился.
– На него мне похуй, – серьезно сказал Дим Димыч, когда я объяснил ему ситуацию. – Впишусь ради тебя и Кира.
– Спасибо, Дим, – коротко поблагодарил я.
– Со мной еще парочка будет. Лобок и Леший, – Дим Димыч усмехнулся, услышав мое «а». – Не ссы, братка. Лобок в драке фору любому бойцу даст, не смотри, что хилый. Леший тоже, за него ручаюсь. Во сколько стрела?
– В двенадцать, на другом конце Блевотни. Подтягивайся к остановке к одиннадцати. Вместе пойдем, – ответил я.
– Добре, братка. До встречи.
Я нажал отбой и, чуть подумав, пролистал контакты еще раз. Потом чертыхнулся, помотал головой и нажал «вызов».
Через час я стоял у входа в гаражный кооператив и курил. Потом выбросил сигарету, когда к воротам подъехала белая «шестерка». Двери открылись, и на воздух выбрались рослые широкоплечие пацаны. Все, как один, короткостриженные, в бомберах и армейских берцах. Впереди шел мой друг детства Макс Трубин.
– Здорово, Миха, – широко улыбнулся он. Мы обнялись, и Макс повернулся к своим друзьям. – Знакомься. Шаман, Пауль, ГэМэУ.
– ГэМэУ? – переспросил я. Парни рассмеялись, и один из них, в светлом бомбере, кивнул.
– Сокращение. От Gott mit uns, – пояснил он. – Можно просто Готик. Друганы Макса – мои друзья.
– Рад знакомству, парни, – кивнул я, пожимая руки. Высокий бородатый скин, отзывавшийся на Шамана, улыбнулся и похлопал меня по плечу.
– Это ты правильно сделал, что Нафане набрал, – сказал он. Голос у Шамана был низкий и грубый. Такой рявкнет, и трусы даже Кир оподливит. – Давай коротко, чо не поделили с торчками?
– Друга нашего отпиздили толпой, – ответил я.
– За дело? – прищурился Шаман. Я кивнул, заставив его вздохнуть. – Похуй. Сами с ним разберетесь потом. Нам эта погань гнилая остопиздела уже. Чингиз, крыса, вечно где-то ныкается, хуй найдешь. Говоришь, он на стреле будет?
– Стрелу ему забили, так что должен, – подтвердил я.
– Сколько с его стороны будет? – спросил Пауль, чуть пониже ростом, чем остальные, но тоже внушительный. Череп Пауля весь был в шрамах, и я невольно задумался о том, в каких драках он эти шрамы получил.
– Человек пять или десять, если еще подпряжет, то больше, – пожал я плечами.
– А вас?
– Я, Кир, Балалай, Дим Димыч и два его друга, – задумался я. – Большинство отказалось вписываться за Олега.
– Ну и нас четверо, – кивнул Шаман. – Нет смысла остальных подпрягать. Нарики, что старики. Ебнешь, и кость ломается. Совет только дам. Руки замотайте. У них кровь порченная, не хватало еще потом заразу какую подцепить.
– Само собой, – я улыбнулся Максу и протянул руку. – Спасибо, друже.
– Не вопрос, Мих. Давно хотим этих уебков проредить, – блеснул глазами Макс. – А тут хороший повод нарисовался. Где и во сколько забились?
– У речки, где старый пирс. Мы в одиннадцать от остановки пойдем. В полдень, – ответил я. Скины кивнули и, пожав мне руки, уехали.
Ночевать мы решили в гараже и в кои-то веки обошлись без попойки. Выпили пива, попиздели, пожрали пельмешек, которые нам сварил Жаба, и увалились на боковую. Утром нас разбудила Ирка. Она оделась в старые джинсы и черную майку, а на все вопросы лишь беззлобно огрызалась.
– Макс сказал, что руки бы замотать, – вспомнил я, пока мы похмелялись и собирались на стрелу.
– Похуй, – коротко ответил Кир, обматывая монтировку тряпкой. – Руками я эту падаль трогать не буду.
– Убьешь ведь, – робко вставил Балалай. Весь прошлый вечер он был тихим и старался не отсвечивать.
– И заебись, – хмыкнул Кир, пробуя монтировку на своей ладони. – Ай, бля…
– Ириш, ты-то куда? – улыбнулся я, глядя, как Ирка заматывает руки эластичным бинтом.
– С вами, конечно. Куда, блядь, еще, – буркнула она, чем развеселила Кира.
– Смотри, Жаб, у бабы яйца больше, чем у тебя!
– От меня там толку нет, – скривился Жаба. – Я драться не умею.
– А там и не надо уметь. Видишь чужое ебало, пиздишь со всей дури, – ответил Кир. – Ладно, забей. В стороне постоишь.
– В стороне?
– Да, блядь, в стороне, – рявкнул Кир. – Хуль ты думаешь, мы своих бросаем? Не дерешься, так если чо поможешь по мелочи. Закончили трёп.
– Не ссы, Ром, – криво улыбнулся я. – Драка как драка. Подеремся, потом выпьем. Может, ты Кира на своем горбу из кучи вытащишь.
– Ага, мечтай, – огрызнулся Кир и посмотрел на часы. – Погнали на остановку. Димыч должен подвалить уже.
– Погнали, – кивнул я, засовывая в карман свинцовый кастет, с которым редко расставался на районе.
– Пацаны… – снова встрял Балалай, но его перебила Ирка.
– Потом спасибо скажешь. Пошли уже.
Забрав Димыча, мы углубились в Блевотню. Лобок прийти не смог, сожрал что-то невкусное и всю ночь провел на горшке, но я, увидев Лешего, не сильно-то и расстроился. Леший был под стать Дим Димычу. Такой же пузатый, высокий и с густой бородой. От него вкусно пахло дымком и лесом. И уже по пути Димыч объяснил, что Леший любит в лесах обитать, отсюда и погоняло. Он практически не разговаривал, но часто улыбался, когда Кир или Дим Димыч начинали препираться на тему любимых групп.
Придя на речку, мы увидели, что нас уже ждут. Возле старой, поебанной жизнью перевернутой лодки сидел на корточках Чингиз. Рядом с ним стояли два мужика в телогрейках, причем один держал в руке арматуру. Чуть поодаль расположились и дружки Чингиза. Я выхватил среди них шатающегося Аспида и чумазого пацана, который приходил в гараж с Чингизом.
– Пятнадцать, – шепнул мне Кир. Его глаза злобно разгорелись, и я знал, что другу не терпится влететь в толпу с разбегу, круша и ломая все на своем пути.
– Угу. А нас семеро, если Жабу за бойца считать, – угрюмо бросил я. – Что-то Макса не видно.
– Прокинул видать, бритый, – хохотнул Кир, с вызовом смотря на Чингиза. – Похуй, сами сдюжим. Сто пудово там половина вмазаных.
– Там за кустами еще сидят, – ответил побледневший до состояния вареного яйца Жаба. Посмотрев в указанную сторону, я увидел местную окурковскую гопоту.
– Гопари вроде обычные, – пожал плечами Кир. – Человек пять. Ладно, попотеем, братка.
– Хули