Самая главная из них — она моя мать.
Следующая по значимости причина заключалась в том, что я не король, а потому у меня нет таких масштабных обязательств, как у брата. Разумеется, я предал его доверие, поступив так спонтанно и необдуманно, и понес заслуженное наказание. Но со временем он принял мои извинения, ослабив немного путы: если раньше я не мог покидать территорию академии, то после прощения у меня появилась возможность неограниченное время находиться в Ледяных Пустошах и столице.
По правде сказать, Аарон более понимающий и справедливый правитель, чем наш отец. Я помню, что он сказал мне, когда я приносил свои извинения:
«На твоем месте я поступил бы так же. Это не отменяет того факта, что ты безумный глупец, но… Я уважаю твое решение».
Эти слова будто разрушили стену, выстроенную еще в детстве, как между двумя постоянно соревнующимися братьями.
Может, поэтому я и в этот раз надеялся на его понимание и благоразумие. Во мне горела надежда, что он примет мой союз с Дианой. И более того… Поможет реализовать мой план.
Глупо? Наверное. Но он сам обозвал меня безумным глупцом. Это прозвище уже начало заменять мне второе имя.
— Не держи на него зла, сынок. — Элеонора высвободила ладони из моих рук, наклонилась и прижалась лбом к моему. — После его смерти ты не остался в неведении, и это самое главное.
Мы сидели так, рядом друг с другом, в нагрянувшей тишине какое-то мгновение. Оно могло бы почудиться бесконечно долгим, если бы мама не отпрянула первой. Взяла меня за руку, улыбнулась, сглаживая возникшую из-за молчания неловкость.
— Ты расскажешь Диане о том, кто она? — спросила все так же шепотом, словно страшась, что Диана или кто-либо другой услышит ее. — Девочке будет больно узнать правду, — продолжила, не дав мне ответить. Или уже зная, какими будут мои слова. — Но ты сам не понаслышке знаешь, что чем дольше остаешься в неведении, тем больнее будет после откровения.
— Для начала я сделаю так, чтобы наше будущее перестало быть туманным, — ответил уклончиво.
Такой ответ ей пришелся не по вкусу, но она предпочла оставить свое недовольство при себе.
— Луна убежала к хозяйке, — заметила, бросив взгляд на кресло. — Иди к ним, покакотолакне набедокурила. Скоро рассвет, а я еще не спала… Вернусь в постель.
— Светлых снов, мама.
Поднялся на ноги, подав ей руку. Улыбка, украсившая ее лицо, самым чудеснейшим образом растопила витающее в гостиной напряжение.
— Будет неуместно говорить то же самое темному… — протянула ехидным голоском. — Но пусть твои сны тоже будут полны света.
45. Искушение. Диана
Уже и не помню, когда я в последний раз просыпалась столь рано и чувствовала себя при этом так легко. События минувшего вечера оказались спрятаны за туманной завесой, и я помнила только то, что Дей крайне бесцеремонно обтер мое тело драконьими фекалиями. После я, кажется, уснула… С каким-то теплым чувством в сердце, потревожившим меня еще раз после пробуждения.
Ожидаемый стыд мою больную голову не посетил, и я даже не ощутила тоски, не застав в комнате Деймона. Приняла душ, по обыкновению оставила волосы распущенными и напялила кем-то оставленное в кресле длинное, легкое, белоснежное платье с рукавами-фонариками. В иных случаях я бы, как и всегда, держалась от светлых оттенков подальше. Но настроение с утра было каким-то бодрым и мечтательным, да и внутри ощущалась непривычная легкость, какая возникает, когда после долгого путешествия наконец-то оказываешься дома в своей теплой, уютной постели.
Потому я не устояла перед соблазном, и похоже, впервые в жизни на мне было надето что-то… не мрачное. Но я все равно чувствовала себя призраком из-за все еще нездорового, бледноватого оттенка кожи. Черные волосы диссонировали с изящной белизной платья, и в то же время вместе они выглядели жутко гармонично.
Луну я застала в столовой — она оказалась заложницей ласки со стороны Элеоноры, которая сидела во главе стола и поглаживала котенка, растянувшегося на ее коленках. Хотя, возможно, именно эльфийке посчастливилось стать рабом млеющего от поглаживаний комочка…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Доброе утро, Диана, — ее нежный голос встретил меня, как только я прошла в столовую. — Как самочувствие?
— Уже лучше, спасибо… — Застигнутая врасплох растерянностью, опустилась на стул и бросила взгляд к арке, ведущей на кухню, в надежде, что оттуда с минуты на минуту выйдет Дей.
— Деймон скоро вернется, — добавила Элеонора, с поразительной точностью определив причину моего волнения.
Я нерешительно глянула на нее и тут же очутилась в ловушке изучающего взгляда аметистовых глаз. Смотрит так пронзительно, словно с намерением залезть в голову. Черт возьми… Теперь понятно, от кого Дей перенял привычку смотреть прямо в глаза и бить собеседника по его уверенности.
— Его давно не было в Пустошах, поэтому он осматривает окрестности на наличие… эм-м… возможных неприятностей, — пояснила зачем-то.
К слову, объяснения были излишни. Я знала, что он скоро вернется, но желала, чтобы это случилось как можно быстрее. Оставаться наедине с мамой любимого — такой практики у меня еще не было. Я, может, спокойно бы пережила ее компанию, если бы она не изучала меня так, будто я слепая и не чувствую ее взгляд. Нагло и беззастенчиво.
— Поешь. Тебе нужно набраться сил.
Элеонора одарила меня снисходительной улыбкой и кивнула на тарелку, наполненную кусочками свежего, покрытого повидлом хлеба. Судя по запаху — малиновым повидлом.
В животе предательски заурчало, и, угукнув в ответ, я впилась зубами в выпечку, в то самое место, где повидла было больше всего.
Боги! Я чуть не замычала от удовольствия. Никогда еще хлеб не был таким вкусным и не казался пищей самих богов. До этого мига я и не чувствовала, насколько силен мой голод. Вчера я не поужинала, так что это вполне объяснимо…
— Позволишь мне нескромный вопрос? — вдруг спросила Элеонора. Благо я в этот момент запивала шустро проглоченный кусок чаем — иначе подавилась бы прямо у нее на глазах.
— Конечно. Что вас интересует?
Не глядя на нее, взяла второй ломоть хлеба, размазала ложечкой повидло.
— Твои планы на будущее, — произносит четко, вынуждая встретиться с ней взглядом. — Ты хочешь стать королевой?
Что ж. К такой нескромности я была не готова…
— Ну… — прокашлялась, отложила ломтик. — Это было моей целью. Я хотела…
—Было, — перебила женщина, почесывая Луну за ушком, — это ключевое слово? Больше не хочешь?
Прямота и ничем неприкрытая наглость путали мысли и сбивали с толку так, словно я сейчас стояла перед матерью и пыталась оправдаться за свое неуемное желание занять трон. Но между Церрией и Элеонорой было одно существенное отличие: вторая не желала мне зла.
По крайней мере, я надеялась на это.
— Если честно, я не знаю, — искренний ответ вырвался сам, не успела я хорошенько его обдумать. Как под действием чар, ляпнула то, что уже долгое время скребет сердце: — Меня готовили к престолу с самого рождения. Я и не знавала других целей. Когда меня его лишили, я возжелала вернуться на свое место. Наверное, потому, что это было единственное, к чему я так или иначе была готова. А возможно, дело даже не в троне… Я подобна лягушке, оказавшейся в море: так же стремлюсь вернуться в привычное болото, пока соленые воды океана не погубили меня.
— А теперь? — с улыбкой вопросила эльфийка.
— Теперь… — повторила глухо и замолкла, обдумывая, каким образом облачить все те новые чувства, ощущения и желания в слова.
Я боюсь сказать это вслух. Признаться самой себе, что моя цель изменилась. Что я больше не хочу возвращаться в болото. Что я нашла свое место, идеальное место рядом с Деймоном.
Теперь мой главный страх — это потерять его. Он в миллион раз сильнее и безжалостнее, чем тот, что возник, когда меня лишили шанса править своим королевством. Но с этим страхом я готова была мириться. Ведь Дей будет рядом. Какое-то время.