– Подождите секундочку, тайм-аут, – сказал Карр, перебив Шейна. – До того как вы приехали туда, у нас там были журналисты, и они сообщали о геноциде после геноцида. И то, что вы добрались туда, надели этот гребаный пробковый шлем и увидели какую-то кучу дерьма, не дает вам права оскорблять то, что мы делаем. Однако продолжайте, продолжайте.
– Сожалею. Я же говорю, – объяснил Шейн, – что я не журналист и там был не ради репортажа…
– Оно и заметно, уверяю вас, – перебил его Карр.
Обмен репликами был приукрашен некоторыми СМИ в попытках поскорее обесценить стремление Vice к росту. Возражения стали еще громче, когда Vice заключила сделку с HBO для создания информационно-политической программы, своего рода «60 минут» с Шейном Смитом на месте Майка Уоллеса.
Когда мы встретились в свежеотремонтированном доме Шейна в Санта-Монике (через несколько месяцев после того, как дом попал на обложку Wall Street Journal), мы сидели в зеленых бархатных креслах в комнате рядом с библиотекой, и Шейн рассказал про эти нападки: «Никто же не порицал наши новости. Они осуждали то, как мы выглядели и разговаривали… Если вы просто шутите над тем, какие джинсы мы носим, тогда все в порядке. Но если так вы издеваетесь над нашими новостями или придираетесь к изложенным фактам, тогда у нас настоящие проблемы». Шейн рассказал мне, что конкурирующие новостные сети осознали, что не могут ослабить влияние Vice на поколение миллениума, поэтому они могут попытаться нанести вред компании единственным способом – высмеивать журналистов, порочить ее репутацию: «То есть мы должны застегнуться на все пуговицы и стать пуленепробиваемыми – не ошибаться, быть сдержаннее, готовыми к нападкам больше, чем кто-либо другой».
Но еще до выхода серии HBO в эфир разразились споры о фильме «Баскетбольная дипломатия» (Basketball Diplomacy), снятом Vice для финала сезона. Vice организовала выставочную игру в Пхеньяне между «Гарлем Глобтроттерс» и национальной сборной Северной Кореи с Деннисом Родманом в качестве почетного гостя. Ким Чен Ын присутствовал на игре, и это было одним из первых его появлений на публике в качестве нового верховного лидера страны. Во время своего выступления после игры Родман повернулся к молодому диктатору и с поклоном сказал: «Сэр, спасибо. У вас есть друг на всю жизнь», – и он пожал руку верховному вождю. Позже коллектив Vice присутствовал на правительственном обеде с Ким Чен Ыном – они оказались первыми американцами, встретившимися с верховным лидером после его прихода к власти.
Всего за несколько недель до этого приема Северная Корея провела незаконное подземное испытание ядерного оружия, угрожая дотянуться до Соединенных Штатов своими баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. Vice подверглась нападкам со стороны прессы за заигрывание со смертоносным режимом и создание позитивного образа жестокого диктатора. Со стороны фильм воспринимался так, будто новички в новостном бизнесе просто заигрались, например, Дэн Разер на CNN назвал этот репортаж «Больше “Чудаков”, чем журналистики».
«До этого я сделал два документальных фильма о Северной Корее и был изгнан с позором, потому что мы жестко критиковали режим», – сказал Шейн. Ему лично не удалось принять участие в приключении с баскетболом, – не разрешили очередной въезд. «Мы знали все их слабости, потому что бывали там, мы помнили, что они просто без ума от баскетбола. Так мы придумали эту уловку: привезем «Чикаго Буллз» и получим самое востребованное интервью в мире. Когда мы это сделали, традиционные СМИ разразились потоком критики. Я скажу буквально в двух словах: в то время мне это не нравилось, но сейчас понятно, что именно эта шумиха дала старт Vice News, подняла нас на один уровень с остальными игроками».
Шейн сказал мне, что серию HBO не утопили в скандале по двум причинам. Во-первых, документальный фильм не приукрашивал Северную Корею и ее нового лидера; этот фактор имел принципиальное значение в изображении Ким Чен Ына и правительства страны в фильме. Отнюдь, они старались задокументировать абсурдность режима. В одной незабываемой сцене во время посещения северокорейской компьютерной лаборатории съемочная группа акцентирует внимание зрителей на том, что, хотя в комнате полно народа, никто не прикасается к компьютерам. В сюжете есть кадры с человеком, который смотрит на главную страницу Google в течение нескольких минут, пока курсор мигает в пустой строке поиска.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Во-вторых, вскоре после их посещения КНДР выяснилось, что BBC тайком отправила в Северную Корею журналистов под видом студентов Лондонской школы экономики. Только в Пхеньяне студенты признались, что они журналисты. «Ладно, вы прячетесь за детьми, но почему при этом все равно критикуете нас за то, что мы удачно представили кое-что, что возымело действие и никому не угрожало?!» – с вызовом отметил Шейн.
Подобное выкручивание рук происходило, когда репортеры Vice были прикреплены к ИГИЛ[97] для съемки документального фильма HBO «Исламское государство» (The Islamic State), вскоре после запуска Vice News на YouTube. Но на этот раз Дэвид Карр, спустя четыре года после той его стычки с Шейном, выступил в защиту Vice в New York Times:
«Фильм “Исламское государство” – это победа Vice и настоящее достижение на пользу тех зрителей, которым не терпится понять, почему кое-кто в мире так ненавидит нас… Когда я оппонировал мистеру Смиту, репортаж которого был вполне достойным, я не смог признать, что в мире, который враждебен журналистике во всех ее формах, где опасные конфликты, похоже, возникают каждый день, вы не можете с заносчивостью выяснять, кто именно рассказал вам новости. Я очень рад, что кто-то готов взять на себя важную работу очевидца, хотя это риск для жизни, если что-то пойдет не так».
Обращение было опубликовано под заголовком «Нерушимый рубеж: Vice в погоне за важными политическими новостями» (Its Edge Intact, Vice Is Chasing Hard News).
* * * Вернемся в кабинет Шейна: я спросил его, почему он решил, что новостной бизнес готов игнорировать зрителей поколения миллениума? «Я думаю, потому, что это поколение выросло в то время, когда вокруг массово ущемлялись гражданские права. Это было время “оружия массового уничтожения”[98], сговора с правительством[99] по поводу Ирака и Афганистана и полного недовольства господствующими средствами массовой информации».
Может быть, именно поэтому почти никто из поколения миллениума не обращается к основным СМИ за информацией. Согласно исследованию, проведенному исследовательским центром Pew в 2016 году, половина из них в возрасте от восемнадцати до двадцати девяти лет получает новости в интернете, а чуть более четверти – из телевизора. У послевоенного поколения картина обратная: 72 % из числа 50–64-летних получают новости по телевидению, и только 29 % ищут их на сайтах, в приложениях и в социальных сетях.
Помимо вопросов доверия, представителей поколения миллениума часто отталкивают, по словам Шейна, «язык и интонации, которые не находят в них отклик». «Фразы на уровне “Глас Божий” или “Вот что вы должны думать об этом” не отзываются в их сердцах. До миллениалов гораздо лучше доходит “Мы сделаем запись и покажем ее вам, а вы сможете разобраться в этом”», – заметил Шейн.
С самых первых видеороликов на VBS.tv компания Vice придерживается подхода, который называет «погружением». Для такого подхода характерно внедрение журналистов в центр события, чтобы они могли показать окружающую их обстановку изнутри; это больше свойственно документальному кинопроизводству, чем новостям с освещением событий «говорящими головами», – хотя новости Vice тоже почти всегда сопровождаются комментариями корреспондента.
Шейн продолжил: «В ежедневных новостях, как правило, все подавалось с предубеждением, с общепринятой точки зрения. “Мы знаем, что происходит в Египте и кто виноват. Поехали, снимем сюжет”. Если же мы поедем в Египет, то скажем так: “Мы наблюдали за этими людьми, и вот ученики откололись от радикальных исламистов, а джихадисты откололись и от этой группы, и от той, а еще вон от тех”, – так мы точно будем следить за развитием события, а не следовать определенной точке зрения».