Сейчас за ужин я была готова вообще на всё, точнее, почти на всё. Ничего такого, что унижало честь и достоинство как моё, так и герцогов Эрилейских, я бы делать не согласилась. Впрочем, тётей сеньора Лусеро оказалась нетребовательной. Накормила меня ужином и отправила опять в ту же комнату, предварительно выдав ночную сорочку и полотенце, чтобы я могла привести себя в порядок после бурного дня.
Оказавшись одна, я наконец достала прихваченные письма как свои, так и дона де Монтейо. Если их разложить по датам, можно узнать, что же беспокоило Эстефанию. Но увы, как я и боялась, те письма, которые были якобы от меня, содержали лишь пустые страницы. Целая пачка конвертов, в которых заложены пустые листы. Вряд ли Эстефания использовала проявляющиеся чернила, а значит, мне пытались подсунуть обманку. Но это могло означить как то, что герцогиня никогда не писала дону де Монтейо, так и то, что её письма на всякий случай он решил приберечь в безопасном месте. Потому что шантажировать надо, имея козыри на руках, а что, если бы я пришла с охраной не только в лице Эсперансы и отобрала бы у него бережно лелеемые доводы в пользу нашего брака?
Я сложила все письма вместе и отправилась изучать местные удобства. Они оказались пусть и не такими шикарными, как в особняке Эрилейских, но для меня вполне современные и понятные. Я даже ванну наполнила без указаний хозяйки дома. Возможно, она рассчитывала, что я приму только душ, но я решила успокоить нервы единственным доступным способом. И нервы успокоились до такой степени, что я чуть не уснула в ванне. Странное дело, я проспала почти весь день, но сейчас меня опять неудержимо клонило в сон. Плохо, если это последствие приёма моего средства, а не порошка Эмилио.
Но из ванны я выбралась и нырнула под одеяло, лёгкое, но тёплое. Пусть все трудности останутся в этом дне, а на этот дом падёт благословение Двуединого. Оно ему куда нужнее, чем королевской чете…
Глава 22
Утром я проснулась бодрой и отдохнувшей. Довольно рано проснулась, поэтому некоторое время просто лежала и пялилась в потолок, размышляя, с чего сеньора Лусеро оказалась столь добра ко мне. Эйфория вчерашнего дня ушла, а с ней вера в то, что сеньора помогает всем по доброте душевной. Доброты душевной в Сиятельных не замечала, а сеньора была плоть от плоти Сиятельных, пусть и утратила некоторые внешние признаки, а с ними и положение.
Пока её мотивы мне были неизвестны, но это не значит, что их нет. Даже вариант с обогащением не стоило отклонять: возможно, она рассчитывала, что сумма за информацию вырастет. Откуда мне знать, сколько обычно платят за пропавших герцогинь? Возможно, тётя решила обойтись небольшими деньгами для начала. Ещё не стоило отбрасывать вариант мести бывшей подруге тем или другим способом.
Впрочем, сеньора могла и пожалеть мелкую дурочку, тыкнуть её носом в отличия жизни между простыми людьми и Сиятельными. Чтобы та сама поняла, что сваляла дурака, сбежав от герцогства и отринув Сиятельность. Но сеньора не учла, что для меня воспоминания Эстефании были чужими, куда важнее были мои собственные, которые уже начинали казаться временами чем-то нереальным. А временами казалось, что я сплю и всё происходящее — всего лишь увлекательное авантюрное сновидение.
Как бы то ни было, мне захотелось отблагодарить сеньору Лусеро за помощь. На рынок сходить не получится, но я же смогу организовать завтрак. С этими мыслями я отправилась искать кухню. Конечно, хозяйка мне не разрешала ею пользоваться, но и не запрещала. Попробуй запрети что-нибудь герцогине — это только король имеет право делать. При мысли о Теодоро в груди появилось неприятное тянущее чувство, которое срочно требовалось чем-то заесть.
Кухня нашлась на первом этаже, но выглядела подозрительно необитаемой, если так можно сказать о кухне. Не было там милых хозяйскому глазу мелочей: прихваток, вышитых полотенец, всяких прибамбасов для готовки. На плите стояла одинокая турка, которая здесь, несомненно, называлась по-другому, но как — не вспомнилось. Не сталкивалась Эстефания раньше с этой штуковиной. Кофе ей приносили в кофейнике, а как его готовят, она не видела. Помнила только, что распространение кофе пошло по материку как раз с Муриции. Там была турка, а тут стала мурка… Мур-мур, кофе. А что, мне нравится… Боюсь, правда, что местные жители не оценят креативности моего словообразования и оставят старое название.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На столе нашлась полная сахарница. Шкафчики были полупустыми, а ёмкости, что в них стояли, — пустыми полностью, за исключением мешочка с кофейными зёрнами и банки с солью. Последняя была заполнена доверху, и не мудрено: по ней сразу становилось понятно, почему соль называют каменной — представляла она из себя тяжеленный конгломерат, отковырять от которого хоть крошку без помощи магии казалось невыполнимой задачей.
Но отковыривать и смысла не было: из одних соли с сахаром завтрак не сделаешь. Кофе — хорошая штука, но им не наешься. Но ведь кормили же меня вчера, это мне не приснилось. Вот на этих самых тарелках с растительным орнаментом и кормили. Загадка, однако…
— Проголодалась? — раздалось насмешливое с порога.
Сеньора Лусеро была при параде, даром что только что встала — по ней и не скажешь. Наверное, использует заклинания-заготовки для укладки волос, иначе провозилась бы она со своей сложной причёской до полудня. Но выглядит элегантно, этого не отнять.
— Доброе утро, тётя Исабель. Хотела порадовать вас завтраком, да вот незадача — делать его не из чего.
— Завтраком? Только не говори, что ты его собралась собственноручно готовить, — недоверчиво прищурилась сеньора. — С каких это пор Сиятельных учат таким вещам?
— Так это Сиятельных. А нам, бедным племянницам из провинции, положено уметь готовить.
Она насмешливо улыбнулась.
— Знаешь, дорогая, меня не тянет пробовать твои кухонные эксперименты. Мне приносят еду из ближайшего трактира. Надеюсь, что и дальше ничего не изменится.
— Но я не хочу питаться едой из трактира, это получится дороже, чем если бы я готовила сама.
— Меня не затруднит платить за двоих. Не так много ты съешь, чтобы об этом переживать. А вот как к тебе обращаться, чтобы не выдать, вот это — действительно важный вопрос.
— Да так и обращайтесь — Эстефания. К чему усложнять? Эстефания Лусеро, племянница вашего мужа.
— Я не была замужем, — недовольно ответила она.
— Почему? — удивилась я. — Вы такая красивая женщина, и вдруг не были замужем?
— Чтобы ты понимала. — Разговор ей был явно неприятен, но тем не менее она его избегать не стала. — Сиятельным я была не интересна, а обычные люди… они слишком обычные для тех, кто общался с Сиятельными.
— Вот уж глупости, — не удержалась я. — Что за снобизм на пустом месте? Сиятельные и обычные люди почти ничем не отличаются. Даже магия встречается у обычных людей.
И судя по тому, что для консультации не всегда приглашают Сиятельных, в силе магии обычные люди ничем не уступают. Единственное существенное отличие Сиятельных — некая особенность, делающая их в глазах окружающих невыразимо притягательными.
— Но они никогда не бывают такими красивыми, — мечтательно вздохнула сеньора.
— Вся эта красота — обычный флёр, который слетает, если Сиятельного что-то выводит из себя, и тогда они становятся не красивыми, а страшными. Так что я не вижу причин тому, что вы так и остались одна.
— Что бы ты понимала! — взорвалась сеньора Лусеро. — Моя семья никогда бы мне не простила, свяжись я с кем-то не своего круга.
— Простите, донья, а так они постоянно с вами общаются и вам помогают? Что-то я не могу взять в толк, ради чего вы испортили свою жизнь.
Сеньора Лусеро открыла было рот, чтобы ответить мне чем-то столь же едким, но почти тут же закрыла. Видно, отвечать было нечего.
— А ведь наверняка за вами ухаживали, и не один сеньор. Толпами бегали.
— Не преувеличивай, — почти польщённо сказала она. — Конечно, ухаживали, не без этого. Но разве я могла с кем-то из них связать свою жизнь?