Особенно вкусно: левантийский салат из овощей, вишневый торт, абрикосовый пай, домашний паштет на травах и настоянная на груше aux de vie[7].
О школе: в одном классе дети трех возрастов (девять, десять, одиннадцать лет) занимаются одновременно. На семьдесят учеников всего три учителя. Находится прямо в деревне. Коллеж (с шестого по четвертый классы) и лицей (с третьего по первый) – находятся в Динь[8]. Автобус забирает и привозит ВСЕХ детей.
Вечер чудесный. Кажется, мог бы прожить здесь всю жизнь. Но это только кажется...
Да, в этот день прилетел Ваня. Вылетел из Москвы в четыре утра. Через Амстердам в Ниццу, где его встретил Салман. Еле добрался. Дорога-серпантин его доконала. Поехал на ферму с нами, вид – краше в гроб кладут. Но оклемался.
Ланч в гостинице незабываемый. Кстати: у входа – бронзовая табличка. Написано: «Жан-Жак Рико, Мастер-кулинар». И чуть ниже: «Рауль Рико».
С утра – рынок. Встретили там комиссара полиции в гражданском и семью Марка. Рынок замечательный.
Затем едем в городок Мезель, чтобы постричься. Изумительная булочная. Съел целый багет, еще теплый. Интервью с парикмахершей, тридцать пять лет в профессии, четырнадцать лет здесь.
Затем поехали в Мустье-Сент-Мари, чтобы полетать на вертолете над каньоном реки Вердан. Ущелья – глубочайшие, каньон – второй по величине в мире после Гранд Каньона. Сверху видны искусственное озеро Сент-Круа, на котором стоит гидроэлектростанция, и лавандовые поля.
Предстоит интервью с мэром и ужин с ним.
Приходится ругаться: Однопозов решил перенести интервью с мэром прямо на ужин. Пришлось потребовать, чтобы переиграли. Катя Однопозова, которая сегодня уехала, разговаривала со мной: мол, надо конструктивно говорить, не надо резко и т.д. Кто ее спрашивал? И вообще, почему она приехала?
Интервью с мэром. Шестьдесят шесть лет. Социалист-диссидент. В кабинете нет ни флага, ни портрета Саркози. Довольно симпатичный, довольно скучный. Живет здесь сорок лет; когда приехал в двадцать шесть – вылечился от астмы. Поужинали. Так себе.
Собрание. Рассмотрели завтрашний день, определились. Пожалуй, это стоит делать каждый день.
Воскресная месса в городском соборе Х или ХI века поразительной красоты. Гармоничное сочетание романского и готического стилей. Внутри битком набито. Два крещения (девочки лет тринадцати) и сорок человек на конфирмацию[9]. Производит впечатление, хотя все делается с микрофоном. Что делали, когда не было микрофонов? Длится все часа два. Интервью у двух священников. Довольно приятные и явно умные.
Днем – перерыв. В 17:30 поезд. Вечером – шеф-повар.
Надо будет в машине поговорить о роли религии во Франции.
В 17:30 поезд. Не особенно интересно.
В 20:00 интервью с шеф-поваром Жан-Жаком Рико. Это было хорошо.
Завтра в 9:00 – в Кейрас, а потом в Марсель.
Сделал стэнд-ап у гостиницы «Ле Гран Пари» и поехали в замок Кейрас (Château Queyras). Виды потрясающие. Удержаться от остановок, чтобы поснимать, невозможно.
Ехали часа два с половиной. Замок стоит на головокружительной высоте. Идеальная позиция для защиты долины от вторжения. Построен еще в тринадцатом веке и долгое время использовался как тюрьма для преступников и женщин, обвиненных в колдовстве. Тут их держали до вынесения приговора. Затем в 1672 году он был укреплен военным инженером и маршалом де Вобэн. Водила нас милейшая Жанин – невысокого роста брюнетка, которая была счастлива, что хоть кто-то интересуется ее заброшенным краем. Она пришла в совершеннейший восторг, когда выяснилось, что хотим посмотреть «шкаф о восьми замках». Пообедали вполне вкусно и поехали в Марсель. Walky-talky работали плохо, каждый ехал сам по себе. Гостиница «Ибис» у железнодорожного вокзала Сен-Шарль. Вид отвратительный, номера похуже, чем американские мотели.
С Марселем пока дела обстоят блестяще: с утра будет ресторан с буйабесом, но пока нет ни полиции, ни Иностранного легиона, ни арабской семьи.
Все начинается плохо. Должны быть в ресторане «У Фон-Фона» (Chez Fon-Fon) в 9:00. Никак не можем найти. Приезжаем с опозданием в два часа. К счастью, рыбаки опоздали. Смогли снять их приезд. Интервью с хозяином Алесандром Пинна. Очень симпатичный. Интервью получилось. Потом ели буйабес. Вкусно очень. Потом без меня сняли готовку. Вечером в 19:00 – арабская семья.
Семья: мать, отец, четверо детей, все мальчики. Родители – социальные работники, старшему мальчику двенадцать, младшему – восемь месяцев. У всех чуть модифицированные арабские лица. Живут, в общем, прилично. Только что купили квартиру. Отвечают честно. Особенно интересно отвечают на вопрос, считают ли они себя французами. Он, хоть и родился во Франции, но французом считает себя лишь с натяжкой. Она: Le cul entre deux chaises – «жопа меж двух стульев». Дети учатся в католической школе, при этом все они мусульмане: соблюдают рамадан, хотя и не молятся. В мусульманскую школу не хотят идти ни в коем случае, там пришлось бы носить традиционную одежду, платки на голове. Они против этого. Отец, Мохаммад, пьет вино, дети тоже хотят. Старший сын хочет быть пожарником, следующий – адвокатом. Не наступят ли такие времена, когда магребцев[10] станет больше, чем французов? Нет ответа. Вообще с удовольствием уехали бы в Германию. Там проще. «Если бы играли сборные Франции и Алжира по футболу, за кого бы вы болели?» – вопрос Вани. Улыбаются чуть смущенно, но второй по старшинству быстро говорит: «За Алжир!»
Встреча удалась и очень показательна.
Поехали на рыбный рынок в Старый Порт. Как всегда, поехали неправильно, на сей раз под руководством Робена. Парень, как бы сказала Н.Ю., «безысходный». Симпатичный, но безысходный. В конце концов, добрались. Рынок разочаровал. Тянется вдоль основания порта:
Говорят, рыбаки сначала отвозят лучшую часть улова в разные рестораны, остатки продают на рынке. Довольно дорого: от пяти до одиннадцати евро за килограмм, но, конечно, первой свежести. Поснимал лица, пошел искать кружку, зашел в табачную лавку. Мужчина за прилавком – высокий симпатяга лет шестидесяти, много морщин. Спрашиваю, сколько стоит кружка «ОМ»[11]?
– Вообще одиннадцать евро, – говорит он, – но с утра – десять.
Марсель – французская Одесса. Мне очень нравится, люди просто чудо!
Пошли сделать stand-up перед Hôtel de Police[12]. Все сказал, что хотел. Когда шли обратно через квартал Ле Панье (Le Panier, то есть «корзина»), натолкнулись на местную жительницу невероятной худобы и говорливости. Несла мэра города по всем кочкам!