Итак, в ходе мировой войны происходит коллапс государства, которое не выдерживает всех обязательств перед обществом. На деле заключается сделка между обществом и государством: общество делегирует государству сверхвласть и право забирать народ на войну, а в ответ требует быстрой победы и богатой добычи. Общество, особенно разогретое ура-патриотизмом, склонно к поведению по модели толпы. Массированная пропаганда стирает грань между классами в обществе и погружает его в патриотический транс, государство берет на себя сверхобязательства и обещает сверхприбыли. Общество, превращенное в толпу обывателей, с радостью идет на такую сделку. Потому что потерпеть надо всего восемь недель, да и на фронт отправят не меня, а соседа.
Однако пропаганда, как и любой другой стимулятор, имеет свойство привыкания. Через два года войны шапкозакидательские настроения можно наблюдать только у клинических патриотов. На третий год сидения в окопах, когда война пришла в города в виде карточек на продукты, калек на каждом перекрестке, мартирологов в газетах и ежедневных похорон очередных героев войны, пропаганда разбивается о реальность — и общество начинает звереть. Государство же, в отличие от общества, благодаря массированной патриотической пропаганде впадает в состояние эйфории. Правящим элитам кажется, что народ в едином порыве поддерживает правительство и его политику. За годы элиты превращают войну в большой бизнес, что вызывает дополнительную ненависть народных масс и, соответственно, напряжение в обществе. В то время как общество стремительно беднеет, правящие элиты продолжают вести привычный образ жизни. Затяжная война провоцирует экономическую депрессию, которая выливается в бесконечный парламентский кризис. Государство уже не в силах сдерживать противоречия, и перед самым крахом обостряются формы парламентских баталий.
В нормальном состоянии государства борьба в парламенте ведется за доступ к казне. Парламент придумали во Франции, чтобы обсуждать размер налогов, это уже потом парламент превратился в центр политических баталий. Но это произошло не потому, что победили политические идеи, а наоборот — потому что борьба за доступ к казне и налогам вышла на уровень борьбы политических идей.
Любая политическая доктрина имеет шанс на победу только при наличии идеи экономического устройства. Обществу должна быть предложена модель распределения общественных благ, которую будет внедрять государство. А вот форма предложения такой модели — и есть парламент. Парламент — это форма коммуникации между государством и обществом. И если в вашем парламенте начали сильно скандалить и разоблачать друг друга, значит, в обществе тлеют конфликты, а государство утратило с ним связь.
И вот в результате накопления неразрешимых внутренних противоречий государство разрушается. Был самодержец всероссийский Николай Александрович, а стал гражданин Николай Романов, из дворян. Учитывая, что для монархической империи фигура царя как держателя титулов и земель играла интеграционную роль, государство рухнуло в одночасье. И то, что грузинские цари присягали дому Романовых, вовсе не означает их верности Учредительному собранию и Временному правительству. Так же как среднеазиатские баи и прочие басмачи после разрушения власти «белого царя», естественно, объявили царями себя. В Молдавии, например, решили поиграть в собственную парламентскую демократию и временное правительство, которое называлось по-местному Сфатул Цэрий, но очень быстро парламентская буржуазная демократия привела к кризису, после чего Молдавия была поглощена Румынией. Молдавское общество не смогло стать основной нового государства и поэтому попало под внешнее управление более успешного государства. Интересно, что уже через двадцать лет — в 1940 году — Советскому Союзу удалось вернуть Молдавию и Бессарабию из румынской оккупации, причем без единого выстрела — лишь рассредоточив войска на границах и объявив ультиматум. В течение 24 часов территория Молдавии и Бессарабии была очищена от румынских войск. Тогда, в 1940-м, все произошло, как в 2014-м в Крыму — без капли крови и лишних выстрелов.
Советско-партийная государственность СССР оказалась эффективнее парламентско-монархической Румынии, которую в прессе тех лет называли «боярской».
Но что же происходит с государством в момент его краха в ходе мировой войны?
Обычно мы видим политический кризис, который лихорадит большую страну, а потом незаметно он оборачивается экономическим коллапсом и тотальным обнищанием народных масс. Стремительно беднеющее общество в условиях политического кризиса — отличная среда для гражданской войны, что чаще всего и происходит. Демонтаж общего (союзного, имперского) государства, как правило, приводит к усилению конфликтов между бывшими частями единой страны, а не к их локализации. «Незалежные» страны конфликтуют между собой больше, чем конфликтовали, будучи имперскими провинциями или союзными республиками.
В этом смысле показательно сходство исторических судеб народов, которые черпали свою государственность из умирающих Российской и Османской империй, — болгарское, сербское, греческое и румынское государства строились на базе рухнувшей турецкой модели. Национальные республики на Балканах родились на основе антитурецкой идеи, идеологии освобождения. Лорд Байрон уехал добровольцем в Грецию, бороться за освобождение древней Эллады из-под гнета османов. Так же поступил русский писатель Всеволод Гаршин, уйдя добровольцем на фронт русско-турецкой войны за освобождение Болгарии. Многие шли добровольцами в сербскую армию, которая не прекращала войн на Балканах и постоянно расширяла свои территории аж до самого 1914 года.
Молодые республики, рожденные на идеях национализма малых народов, не могли не конфликтовать между собой, потому что народы живут столетиями на Балканах и их расселение никак не совпадает с любой национальной границей, как ты ее ни рисуй. В болгарских городах огромные румынские диаспоры, в горах живут народности, ни по языку, ни по обычаям которых невозможно понять — серб это или болгарин. Так, например, появляется культурная проблема македонского народа, который тяготеет и к болгарской, и к греческой национальной культуре. Многие балканские националисты и вовсе отказывают македонцам в праве национального самоопределения, считая, что это оболгаренные греки либо грецифицированные сербы.
Национальная государственность настолько ущербна, что находится в постоянном конфликте, причем конфликт внутренний чаще всего становится конфликтом наружным. Группы элит, которые борются внутри новорожденного государства, активно ищут внешнюю поддержку — так в «незалежных» парламентах и правительствах образуются пятые колонны (прогерманская, прокитайская, проамериканская и прочие). Это связано с тем, что государственность крайне слаба и отдельные части государства тяготеют к смене юрисдикции.
Данный процесс хорошо виден на примере судьбы Молдавии после Первой мировой войны. Крах имперского государства приводит к созданию национального парламента — Сфатул Цэрий, куда входят делегаты, представляющие разные классы и социальные группы. Большинство мест в этом парламенте, конечно же, за буржуазией, однако есть и социал-демократы, и либералы, и меньшевики с большевиками. Большевики, правда, в этом фарсе участвовать не хотят и создают параллельные органы власти — Советы. Система учреждения Советов и опора на них — важнейшая технология борьбы за власть большевиками. Фактически они разрушали власть буржуазии изнутри — давали власть народным массам на самом низовом уровне. То есть крупный капитал мог сколько угодно собираться в своих парламентах, но зато на местах в Советы выдвигались представители самых угнетенных классов.
Видя активность в разворачивании параллельной власти в лице Советов, в Сфатул Цэрий поняли, что очень скоро они потеряют полномочия — и Молдавская Республика быстро станет Молдавской Советской Республикой. Такая судьба беспокоила молодой национальный капитал, который пришел к власти в лице депутатов Сфатул Цэрий, — и капитал выбирает путь слияния с Румынией путем военной оккупации. Войска королевской румынской армии занимают ключевые города. Молдавская Республика недолго именуется Молдавской Демократической Республикой, но затем становится несколькими рядовыми областями Румынии. Некоторые депутаты Сфатул Цэрий, пытавшиеся протестовать против поглощения, расстреляны румынской оккупационной властью. В отдельных районах Молдавии подымаются бунты и попытки вооруженного восстания, в ответ румынская оккупационная власть усиливает режим диктатуры, жители Молдавии серьезно ограничиваются в гражданских правах, а молдавский язык запрещают, называя его диалектом румынского.